Девушка переоделась, немного подправила макияж и зашла к Александру: — У нас осталось два часа. — Идем ва-банк? — он легко поднялся из кресла и, подойдя к Виктории, нежно взял ее за плечи. — Да, Саша! Это называется: или пан, или пропал… — На что ты надеешься? Как ты проникнешь к Президенту? Нас с тобой и близко не подпустят. Она засмеялась: — Ты не поверишь, но, кажется, есть дурацкий шанс. Бондаровича это убедило: — Действительно, в данной ситуации может сработать только дурацкий шанс… Через несколько минут они ворвались к хозяину «уединенного отдыха» с оружием в руках. Вернее, «макаров» был только у Виктории, но этого оказалось вполне достаточно. Оружие уже само по себе впечатляло, а в руках известного во всем мире стрелка — тем более. Николай вместе с одним из охранников оторопело уставились на них: — Вы что? Виктория выпалила на одном дыхании: — Николай, нужны машина, два фонарика и оружие. Оружие пропадет, а машину вернем… Николай все еще не мог прийти в себя: — Но почему под дулом пистолета? Банда ответил: — Это из соображений твоей безопасности, парень. Если наше дело сорвется, ты всегда сможешь сказать, что мы отняли у тебя все это, угрожая пистолетом. — Вы крутые ребята, ничего не скажешь!.. Все необходимое быстро нашлось. Бондарович и Макарова, 9 часов вечера, 26 марта 1996 года, Завидово. На Кольцевой трассе в назначенное время встретились с Принцессой; Александр и Виктория пересели в роскошный лимузин Елены Борисовны. Потеснив Бориса на заднем сидении, Виктория с самым серьезным видом заявила: — Не могу я больше его видеть! Елена Борисовна, высадите этого идиота, он нам, не приведи Бог, что-нибудь напортит в Завидово. Елена Борисовна повернула к охраннику лицо, мокрое от слез, и велела: — Марш из машины! — Но… — заикнулся было парень. Слезы вмиг высохли на глазах Принцессы: — Я сказала: марш!.. Борис, который уже начал привыкать к такому обращению, опрометью выскочил наружу и остался на обочине, глядя вслед удаляющейся машине. Виктория обернулась и поймала на себе ненавидящий взгляд охранника. Да, она его победила — все никак простить ему не могла той актриски, над которой Борис надругался. Монастырская была в смятении: — Что вы задумали, Виктория? Как вы туда пройдете? Он вообще никого не пускает к себе. Ждет к восьми Поливоду и все. Банда своим ушам не поверил: — Вы хотите сказать, что он сдался? Так быстро? Стоило только слегка нажать? Принцесса отвернулась: — Я не знаю. А говорю — как есть… Нас не пропустят в дом; я ведь не в силах отменить приказ Президента — пусть он мне и отец… Виктория спросила: — Кто из ваших подруг живет рядом на дачах? — Софья Павловна. Вы же знаете ее. Почему спрашиваете? — Елена аккуратно утирала щеку платочком. Девушка кивнула: — Отведите нас к ней, а дальше мы попробуем сами найти выход. Точнее, вход. Внешняя охрана лихо откозыряла дочери Президента. На территории отдельно охранялась только резиденция Президента. Миновав КГГ, минут пять ехали вьющейся асфальтовой дорожкой через сосновый бор. Свежий, пахнущий хвоей и сыростью воздух проникал через окна в салон. Уже было темно. В свете фар то и дело возникали стволы исполинских сосен. То справа, то слева, показывались массивные корпуса правительственных дач — каменных или деревянных. Бондарович с интересом осматривался по сторонам; ему еще не доводилось бывать тут… Софья Павловна оказалась дома. Она вышла на крыльцо, едва услышав, как скрипнули возле дома тормоза. Казалось, нисколько не удивилась, увидев гостей — знакомых и незнакомых. Поспешила навстречу: — Елена, дорогая, что происходит? Я вся извелась. Правда, что Кожинова застрелили? — пожилая женщина прижимала руки к груди. Они с Еленой обменялись чисто символическими поцелуями. Принцесса уже успела взять себя в руки. — Да, Софья Павловна, положение серьезное. И Наума Степановича больше с нами нет. Но мы ведь видели и не такие кризисы, правда? — бодро ответила ей Елена Борисовна. — С Божьей помощью переживем и этот… И хозяйка, и гости через просторную теплую веранду прошли в дом. И сразу попали в просторный каминный зал, красиво обшитый деревом. Из этого зала открывались выходы в другие помещения. Две лестницы вели вверх, на галерею. Параллельно с каминным залом здесь был еще один, Александр видел: в нем был полумрак; но удалось разглядеть ряды кожаных кресел, светлый квадрат экрана на стене — это был кинозал… Елена Монастырская остановилась посередине помещения: — Скажите, Софья Павловна, где у вас тепловой узел? — Что?! — женщина была расстроена и не сразу поняла, о чем у нее спрашивают. — Дополнительные меры безопасности, — объяснила Монастырская. — Мне поручено проследить… Вы же знаете, что творится. Во избежание неожиданностей охрана должна проверить все подземные коммуникации и поставить новые пломбы на люки. Мы решили начать с вас. — А, конечно, конечно, пойдемте, — женщина всплеснула руками и оглянулась на Бондаровича. — Вы, наверное, новый человек в охране. Викушу-то я хорошо знаю… Принцесса не дала ей развить тему: — Да, это специалист по коммуникациям… Но время не ждет, дорогая… Хозяйка дачи провела их в тепло-канализационный узел в подвале строения. Зажгла свет. Александр поднял тяжелую крышку стандартного люка в полу и помог спуститься в коллектор Виктории, затем кивнул Монастырской и спустился сам. — Пойдемте наверх, Софья Павловна, они тут сами разберутся и потом доложат, — увела хозяйку Елена Борисовна. — Если вы угостите меня своей чудесной наливкой, буду вам очень признательна. На улице под вечер такая сырость, что я боюсь — как бы не заболеть… * * *