– И еще вот что. Директор школы номер три должен завтра уволить Соколову. – С чего бы это? У нас не хватает учителей. – Это не повод, чтобы держать в школах москалей. Пусть ищет своих. Я хочу попросить тебя позвонить Садовому. – Что сказать ему? – Увольнение Соколовой – дело политическое. Это обычная страховка, я уже говорил с ним, но твое слово не помешает. – Развернулся ты не на шутку, Влас! – Тебе неплохо сидится в кресле главы администрации? – Неплохо. – Будешь делать, что скажу, станешь депутатом. Да не местной рады, а верховной. Сейчас страной правим мы и наведем в ней должный порядок, который хотели установить наши предки. Ведь твой дед тоже у немцев служил? – Да, в сорок седьмом году его расстреляли энкавэдэшники. – Вот видишь! Мы продолжим дело дедов, не забывая и о себе. – Согласен. – Давай, глава, работай. Нотариус пусть подъедет по-тихому на своей тачке, но встанет в соседнем переулке и до усадьбы Биглайзена пройдется пешком. Понял? – Так и будет, Влас! Когда встретимся? – Встретимся. На днях не получится, я послезавтра свалю из поселка, а вот новоселье отметим обязательно. – На восток поедешь? – Да. Ведь сейчас в тех местах решается судьба страны. Мы должны быть там, где враг пытается поднять голову. Наша задача – отрубить ее. Давай, Стас! – Удачи тебе, Влас! Лютый отключил телефон, бросил его в карман и пошел домой. Его встретил Дунич и спросил: – Как сходил, Влас? – Нормально. Ты позвони Безобразу, пусть подъедет сюда в девять вечера. После смены не уезжай. Дело есть! – Понял! – Тарасу быть на «Ниссане». – За поселок поедем? – Нет, но машина будет нужна. Кстати, у тебя вроде старая «Ауди» есть? – Есть «сотка». Вечная тачка, только на ней уже западло как-то ездить. – Хочешь вместо нее получить мой «Форд»? – Конечно. А сколько запросишь за него? – Твою «сотку». – Это что, вроде как обмен? – Ага. – Но тебе-то какой интерес в этом? – Узнаешь. «Ауди» у тебя где стоит? – Во дворе, где ж еще?! – В восемь часов пойдешь домой, пригонишь ее сюда. Не забудь документы. – Ладно. – Она хоть на ходу? – А то! Говорю же, вечная тачка. – Вот и хорошо. А сейчас ступай в сторожку. Олесь Дунич, крайне удивленный внезапным предложением сотника, прошел в здание охраны. Лютый отправился в дом. Жена занималась с дочерью уроками. – Анютка! Надо себя хорошо вести. Ты пойми, учительница не хотела тебя обидеть. У нее работа такая – воспитывать вас, – приговаривала она. Лютый кашлянул. Женщина испуганно обернулась и сказала: – Влас? Ты уже вернулся? Я стол накрою. – Погоди, успеешь. Ты это чему дочь учишь? – Я пытаюсь убедить Анюту, что она не права, обижаясь на учительницу. Лютый подошел к столу, поцеловал дочь. – Анютка, поди-ка поиграй в своей комнате. Нам с мамой поговорить надо. – Да, папа. – Девочка ушла в комнату. Как только дверь за дочерью закрылась, Лютый схватил жену за волосы и резко рванул к себе. От внезапной боли у женщины вырвался вскрик, на глазах выступили слезы. – Ты что, Влас? – Я?.. Нет, это ты, сука, что?.. Чему Анну учишь? Чтобы дочь сотника Лютого унижалась перед москалями, кланялась этой вот Соколовой? – Отпусти, прошу, мне больно. – Запомни, Дарья, никто в этом поселке даже косо посмотреть на мою дочь не вправе. Ни один человек. Шлюхи Соколовой уже завтра здесь не будет. Утром поведешь Анюту в школу. Директор устроит построение, или как там у них это называется?.. Линейку! Так вот, поведешь дочь прямо к директору и будешь стоять рядом, пока Садовый не извинится перед ней. Публично, на глазах у всех. Я посмотрю на это со стороны. Ты же должна надеть на рукава себе и дочери повязки со знаком «Державы», стоять, гордо подняв голову. Ты поняла меня? – Но, Влас… Лютый рванул голову жены вверх. Она вскрикнула. – Ты поняла меня? – Да, отпусти! Лютый разжал хватку и заявил: – Я за свою дочь весь поселок замордую. А ты, женушка, если не перестанешь портить Анюту, пожалеешь об этом. Не зли меня, а то ведь убью. А сейчас прими душ и в постель! Мне баба нужна. – Я не смогу, Влас. – Сможешь. – Мне плохо, прошу, не сейчас. – Плохо тебе? Тогда пойди к Марийке и приведи ее сюда. Она не откажет. – В наш дом проститутку? – Я сказал, мне нужна баба. Если ты не можешь, значит, другая все сделает. – Тогда иди к другой! Хоть к Марийке, хоть к Надюхе.