Сознание рисует мне странные картины, в которых я… занимаюсь сексом с Доминым. Боже, какой ужас. Так, спокойно, это просто сон. Я сплю, и мне снится секс с ним. Ничего удивительного, если я только об этом и думаю… Делаю над собой усилие, пытаясь проснуться, но ничего не получается. Вижу нас с Максом будто со стороны, как будто смотрю эротический фильм. Возбуждающий такой фильм… Точно, сплю. Внезапно левый бок обжигает пронизывающая острая боль. Впиваюсь ногтями в твердое как камень плечо и сталкиваю с себя тяжелое тело. — Мне больно, — сиплю, пытаясь отдышаться. — Что с тобой? — слышу рваное дыхание возле шеи. — У тебя похоже ребро треснуло, нужно перетянуть. Ложись, я сейчас вернусь. Становится тепло — он укутывает меня халатом. — Это ты сломал мне ребро? Боль утихает. Если затаиться и не делать резких движений, то не так больно. Прямо передо мной широкая спина с рельефно вылепленными мышцами. У Домина, конечно, шикарная спина, но почему она голая? — Нет, конечно. Скорее, оно треснуло раньше, а я просто сильно прижал. Странно, Максим со мной разговаривает, а сам продолжает стоять спиной. Он что, глаза прячет? Теперь вообще исчез… Где-то за стеной льется вода — Домин добрался до душа. Придерживая бок рукой, откидываюсь на спинку дивана. Между ног печет, и я, холодея, понимаю, что это был никакой не сон. Неужели я здесь, на этом диване только что трахалась с Доминым? Хочется провалиться сквозь землю вместе с диваном. Как я могла? Почему я его не оттолкнула? Стоп. Резко сажусь, и ребро снова напоминает о себе. Боль отрезвляет и заставляет мозг работать четко и размеренно. Они хотели только поговорить. Ворон так и сказал, спокойно и достаточно мирно. Мы и разговаривали. Почему тогда Плоский так себя повел? Он не посмел бы. Не посмел. Если только не хотел напугать. «Я всегда получаю то, что хочу». Догадка накрывает, как цунами, и я тихо стону, накрыв руками голову. Недостающий фрагмент занимает свое место, картина мгновенно приобретает целостность и сверкает передо мной во всем своем великолепии. Ну конечно же не посмел бы, если бы не приказ Горца. Все правильно. Домин срежиссировал триллер с элементами боевика в лучших традициях Голливуда, а я только глазками хлопала. Ужас сковывает тело, и я застываю, с опозданием осознав, насколько трагичнее могло сегодня все закончиться. А если бы я кого-то убила или ранила? Вспоминаю тошнотворный вкус крови, и вновь прошибает холодной волной. Каким бы мерзким ни был тот же Плоский, но вот так взять и пристрелить его ни за что? Дрожащими руками стягиваю халат, нахожу пакет с одеждой и начинаю одеваться. Колготки все испещрены тонкими стрелками, но в сумке должны быть запасные. Блузка в крови, ну ничего, если не отстирается, выброшу. Вода все льется и льется. С неприязнью смотрю в сторону ванной. Человек-амфибия, блин… А может, он там утонет? Было бы неплохо, это избавило бы меня от лишних разговоров. Но сегодня не везет даже в мелочах. Домин не тонет, а, напротив, выходит из душа свежий и пахнущий в серых домашних штанах и с голым торсом. — Ты куда собралась? — он смотрит на меня с недоумением. — Дина, зачем ты оделась? — Извини, не знала, что в твоем доме можно ходить только голой, — выпрямляюсь, держа в руке пальто, и упираюсь в Домина пристальным взглядом. — Максим, скажи правду, ты все это подстроил? Где-то в глубине души очень сильно хочется думать, что я ошиблась. Но Домин складывает руки на груди и расслабленно опирается спиной о стену. — Ты сама виновата, Дина, — его голос звучит спокойно и ровно, — ты не оставила мне выбора. — Ты всегда получаешь то, что хочешь, — эхом повторяю за ним. — Именно. Я просил тебя не спешить и хорошо подумать. Смотрю на его холодное, чужое лицо, и становится так обидно, что слезы подступают, и в горле образуется комок. Почему? Почему он не попытался хотя бы для вида поухаживать за мной? Нормальные парни ухаживают за девушками, а здесь ничего подобного нет и в помине. «Я», «моя», «мне». И взгляд, как у хищника, выслеживающего добычу. Настороженный, изучающий, в лучшем случае снисходительный. Словно я вещь, уже принадлежащая ему, и которая по какому-то досадному недоразумению до сих пор не стоит у него под стеклом в гостиной. Стараюсь не смотреть, но глаза против воли скользят по упругим мышцам пресса, широким прокачанным плечам, крепкой шее. За эту шею я хваталась совсем недавно, когда… Заливаюсь румянцем от ногтей на ногах до кончиков волос. От Домина это не ускользает, и он недоуменно приподнимает брови. А мне вновь становится обидно до слез. Ну почему я не влюбилась в обычного парня? Другие девушки бегают на свидания, ведут романтические переписки, им шлют сердечки и дарят цветы. Зато я не ищу легких путей. Я иду работать в ночной клуб, влюбляюсь в отпетого отмороженного циника, а потом лью слезы из-за несчастной любви. Да, я действительно сама виновата, тут Горец попал в цель не глядя. Молча натягиваю пальто, Максим делает невольное движение навстречу. — Дина. Не устраивай трагедию на ровном месте, ничего особенного не произошло… Вскидываю голову, сглатываю колючий комок. — Вот именно. Ничего особенного. Я тоже считаю, что ты зря так хвалился своими сексуальными подвигами, Домин. Серые глаза опасно темнеют. — Тебе лучше замолчать, Дина. Но меня уже не остановить. — А знаешь, почему? Ты по-другому не умеешь. Ты можешь либо купить, либо вынудить, либо обмануть. Потому вокруг тебя одни проститутки… Прикусываю язык, но поздно. Максим проходит мимо меня, задев плечом и даже не подумав обойти, словно меня здесь и нет. Выдвигает ящик комода, достает пачку стодолларовых купюр, вынимает несколько бумажек и, спрятав остальные деньги в ящик, швыряет купюры на комод. — Возьми как компенсацию за доставленные неудобства, — слова тоже швыряет прямо в лицо, — больше платить не за что. И чего ломалась как целка? Сразу сказала бы, что фригидная, я бы не тратил на тебя столько времени. Убирайся из моего дома! Прохожу в прихожую и принимаюсь зашнуровывать ботинки. Думала, что Домин ушел, но, когда поднимаюсь, прямо передо мной оказываются прищуренные глаза и высокомерное лицо. Мы стоим друг напротив друга, и кажется, я даже вижу, как искрит между нами, как мощными вспышками высекаются разряды от сталкивающихся взглядов и невысказанных слов. Да, если бы придумать, как к нам подключить генераторы, то можно было бы целый месяц спокойно освещать весь город. А может, даже хватило бы на следующий отопительный сезон. — Ты очень гостеприимный хозяин, Домин, — стараюсь говорить как можно спокойнее, — но провожать меня необязательно. — Слушай, возьми деньги, — невозможный, пренебрежительный тон, — купи себе нормальные шмотки, а то одеваешься как нищенка. Я напряжена до предела, в висках пульсирует кровь, но получается выдержать уничтожающий взгляд Домина. Разворачиваюсь и иду в дом. — Куда в обуви? — Помоешь пол, не развалишься. Подхожу к комоду, открываю ящик, аккуратно ссыпаю туда брошенные Максом купюры и достаю пачку. — Эй, ты не обнаглела? Но я не обращаю внимания. Стягиваю с обоих краев резинки, надеваю на руку и бросаю деньги обратно. С тихим шелестом они веером ложатся на дно ящика. Прохожу мимо Домина, на секунду задерживаюсь возле него, чтобы сказать: — Везет тебе, Домин. Ты точно знаешь, как сделать себя счастливым. И закрываю за собой дверь. Максим Если бы передо мной поставили задачу все проебать как можно эпичнее, я вряд ли бы справился лучше. Ни одно из сказанных слов я не собирался говорить Дине, но они лились из меня дерьмовым потоком, убивая любые надежды хоть на какой-то мир. Да, Дина выводит меня из себя, выбешивает, мало того, делает это осознанно, и я прекрасно это понимаю. Но я же в самом деле повел себя как последняя мразь. И осознание этого еще больше отравляет действительность. Очень хочется запустить чем-то тяжелым о стену, но под рукой ничего подходящего нет. Остается лишь собственная голова, но вряд ли если начать биться ею о стену, это как-то поможет исправить ситуацию. Стоило Дине уйти, как все чувства испаряются, и я застываю посреди комнаты, словно остановившийся механизм, которому отключили питание. Спохватываюсь, надеваю свитер, беру сигареты с зажигалкой — так схватил, по привычке, я же бросаю, — и выхожу на крыльцо. И вижу Дину. Она сидит на скамейке в моем дворе и пытается заплести косу. Зажигаю сигарету, а затем прислоняюсь к перилам. Смотрю, как дрожат и путаются длинные пальцы, и чувствую себя пидорасом. А ведь я почти завязал с куревом! Тушу сигарету и подхожу к девушке. — Дина, пойдем в дом, — протягиваю руку и тут же убираю, увидев, как она вскинулась. — Мы оба наговорили лишнего. Давай сейчас вернемся, ты поднимешься наверх в гостевую спальню, а утром мы спокойно поговорим.