Бывают в жизни моменты, как, например, этот, когда ты действуешь не потому, что это тебе обещает какую-то пользу, а просто чтобы занять себя или избавиться от ненужных мыслей. — Простите, месье… Хозяин яхты перестал смеяться. И, повернувшись к Мегрэ, застыл в ожидании, как и его подруги. — Один вопрос, если можно. Вы не знаете человека по имени Браун? — А у него есть судно? — Было когда-то… Уильям Браун… Едва ли Мегрэ ждал ответа на свой вопрос. Он смотрел на стоявшего между двух полуголых девиц мужчину лет сорока пяти и по-настоящему породистого и думал про себя: «Браун был таким же, как он! Окружал себя хорошо одетыми красотками, каждая деталь туалета которых тщательно продумана и должна порождать желание! Водил их в небольшие увеселительные заведения и угощал посетителей шампанским…» Мужчина ответил с сильным акцентом: — Если этот тот самый Браун, о котором я думаю, то ему принадлежало вон то большое судно, стоящее у причала последним… «Пасифик»… Но потом его уже Дважды или трижды продавали и покупали… — Благодарю вас. Мужчина и две его подружки не особенно ясно уловили смысл визита Мегрэ. Они смотрели ему вслед, и комиссар услышал за спиной негромкий женский смешок. «Пасифик»… Из всех судов в порту ему под стать были лишь два, и на одном из них развевался турецкий флаг. Но от «Пасифика» веяло запустением. Кое-где под облупившейся краской проглядывало железо корпуса. Медные части позеленели. На корме виднелась невзрачная табличка: «Продается». В этот час матросы с яхт, хорошо вымытые и одетые в нарядную с иголочки форму, группами и чуть ли не солдатским строем направлялись в город. Когда Мегрэ проходил мимо «Ардены», он почувствовал на себе взгляды трех людей с яхты, но подумал, что наверняка стюард тоже следил за ним, спрятавшись в каком-нибудь укромном уголке на палубе. Улицы были ярко освещены. Однако Мегрэ не без труда отыскал уже знакомый ему гараж, где ему нужно было задать один-единственный вопрос. — В котором часу в пятницу Браун забрал машину? Пришлось звать механика. В пять без каких-то минут! Иначе говоря, он как раз успевал добраться до мыса Антиб. — Он пришел один? Никто не ждал его на улице? А вы уверены, что он не был ранен? Уильям Браун покинул бар «Либерти» около двух. Что же он делал еще целых три часа? В Канне Мегрэ больше делать было нечего. Он дождался автобуса и, устроившись возле окна, стал рассеянно смотреть на дорогу, на бесконечную вереницу машин с зажженными фарами. Первым, кого он увидел, выйдя из автобуса на площади Масе, был инспектор Бутиг, сидевший на террасе кафе «Ледник». Увидев комиссара, он тотчас вскочил. — Вас разыскивают с утра!.. Садитесь… Что будете пить? Официант!.. Два перно… — Мне не надо!.. Настойку горечавки!.. — проговорил Мегрэ, решивший попробовать, что это за пойло… — Вначале мне пришлось опросить таксистов. А поскольку ни один из них вас не возил, обратился за помощью к водителям автобусов. Так я и узнал, что вы отправились в Канн! Как живо он говорил! И с какой неподдельной страстью! Мегрэ невольно взглянул на своего собеседника округлившимися от удивления глазами, но низкорослый инспектор как ни в чем не бывало продолжал: — В городе найдется лишь пять или шесть ресторанов, где можно сносно поесть… Я звонил в каждый… Где вам, черт возьми, удалось пообедать?.. Можно представить, как бы удивился Бутиг, расскажи ему Мегрэ правду: о бараньей ноге и о чесночном салате, приготовленных Жажа, и о рюмочках, и о Сильви… — Прокурор не желает ничего делать, не посоветовавшись предварительно с вами… У нас ведь новости… Сын приехал… — Чей сын? Мегрэ отпил глоток горечавки и поморщился. — Сын Брауна… Он находился в Амстердаме, когда… Нет, что-то сегодня у Мегрэ голова плохо варит. Он пытался сконцентрироваться, но у него никак не получалось. — У Брауна есть сын? — Несколько… От законной жены, той, что живет в Австралии… Один из них сейчас в Европе, занимается шерстью… — Шерстью? Наверно, в этот момент Бутиг весьма невысоко оценивал умственные способности Мегрэ. Но тот все еще мысленно находился в баре «Либерти»! А точнее, вспоминал официанта кафе, который играл на скачках и с которым Сильви успела переговорить через окно… — Да! Хозяйство Браунов является одним из наиболее преуспевающих в Австралии. Они выращивают овец и продают шерсть в Европу… Один из его сыновей следит за разведением животных… Другой в Сиднее занимается погрузкой… А третий курсирует от одного европейского порта к другому, в зависимости от того, куда поступает шерсть: в Ливерпуль, Гавр, Амстердам или Гамбург… Как раз он и… — И что он говорит? — Что нужно как можно быстрее похоронить его отца, а за деньгами дело не станет… Он очень торопится… Завтра вечером ему уже нужно улетать… — Он остановился в Антибе? — Нет! В Жуан-ле-Пене… Но в роскошной гостинице и в огромном номере на одного человека. Ему вроде необходимо всю ночь поддерживать связь с Ниццей, чтобы уже там его соединили то ли с Антверпеном, то ли с Амстердамом, то ли еще не знаю с чем… — Он съездил на виллу? — Я предлагал ему. Он отказался. — И что он в итоге сделал за это время? — Повстречался с прокурором! Все! И постоянно настаивал, чтобы мы поторопились. Да еще спрашивает, сколько? — Что — сколько? — Сколько ему это будет стоить. Мегрэ с отсутствующим видом смотрел на площадь Масе. Бутиг продолжал рассказывать: — Прокурор с полудня ждал вас у себя в кабинете. Теперь, когда вскрытие произведено, у него больше нет предлога медлить с выдачей разрешения на захоронение… Сын Брауна звонил трижды, и в конце концов его заверили, что похороны могут состояться завтра ранним утром… — Ранним утром? — Да, чтобы избежать толпы… Вот поэтому я и искал вас… Сегодня вечером закроют гроб… Если вы хотите увидеть Брауна, прежде чем… — Нет! К чему в самом деле? Мегрэ не имел ни малейшего желания смотреть на труп! Он и так хорошо знал Уильяма Брауна! На террасе сидело немало людей. Бутиг заметил, что на них смотрят с соседних столиков, и это ему польстило. Тем не менее он прошептал: — Давайте говорить тише… — И где хотят его хоронить?.. — Как где… На антибском кладбище… Катафалк подадут к моргу в семь часов утра… Мне осталось только подтвердить информацию сыну Брауна… — А как же его две женщины?