– Без обид. Сам товарищ Рокоссовский находился в заключении по той же чудовищной ошибке. Где он теперь? Белоруссию прошел, выгнал фрица с нашей земли, Польшу успешно штурмует, еще немного – и в Германию войдет, а там и до Берлина рукой подать. Вот она, мощь и краса наших зэков. – Поляков зашелся каким-то ломаным смехом. Ущелье погрузилось в молчание, тускнели дневные краски. К вечеру похолодало. Часовые на постах развернули скатки, облачились в шинели. Злобин дважды поднимался в сторожевую башню, осматривал долину. Части Красной армии ушли, другие в Пештеру не входили. Несколько неприятных минут доставил Вадиму сеанс радиосвязи с полковником Василевичем. – Почему отсутствует результат, майор? – с нажимом выговаривал начальник дивизионного отдела. – Меня донимают из армейского управления, требуют результат. Я больше не могу юлить и изъясняться туманными фразами. У тебя есть шанс. Смотри, судьба может повернуться задом. Звонили люди из фронтовой разведки, их тоже интересует результат. Чем вы там занимаетесь с Поляковым, глушите румынскую самогонку? – Мы все выясним, товарищ полковник. Дайте только время. Проясняются обстоятельства, проводится зачистка. Это не избушка, товарищ полковник, а довольно крупный замок, в конструкции которого есть сюрпризы. У нас не хватает людей, чтобы охватить всю эту глыбу. – Хорошо, работайте, время пока терпит, – смилостивился Василевич и спросил: – Сам-то что думаешь по этому поводу? – Много будем думать, ничего не найдем, Иван Поликарпович, – отшутился Вадим. – Но склоняемся к мысли о том, что Кунце именно в замке укрыл свои материалы. Проводим осмотр. Поиски продолжаются. Есть у меня кое-какие мысли на этот счет, но я пока придержу их при себе. – Да этот Кунце бросил свои бумаги в какую-то щель, когда метался по замку, – заявил полковник. – А вы, лопухи, не можете найти элементарный тайник. Может, зря головы перегружаете, а ситуация проще некуда? – Думали мы об этом, товарищ полковник, забрались в шкуру загнанного человека. Пока безрезультатно. Но справимся. Какова ситуация в районе? – Рабочая, – буркнул Василевич. – Штаб дивизии перебирается в Плошт. Это вблизи перевала Сурдуку. Войска уходят на запад по всему фронту. Немцев выдавливают, но такая возможность существует не всегда. Нельзя исключать активность противника у нас в тылу. Но это в основном разобщенные деморализованные подразделения, не способные долго вести бой. Так что будьте осторожны, майор. Не хотелось бы, чтобы вы встретились с такой бандой. Установи пулеметы на ключевых позициях. Ты теперь один у нас в тылу. В общем, не скучай, работай. В сумерках нарисовался лейтенант Маркин, доложил майору, что в подвале произошло ЧП, но теперь все в порядке, ситуация улажена. Гауптман Хоффель, выведенный по нужде, предпринял попытку к бегству, проскакал несколько метров и упал. Когда его подняли, махал руками, неприлично бранился, рассек бровь красноармейцу Архипову. Оберштурмфюрер Крауземан в его отсутствие пытался покончить с собой, бился головой о стену, в кровь расколотил лоб. Это благодарность за то, что их накормили, напоили и снабдили теплыми вещами. – От меня-то ты что хочешь, Маркин? – сердито спросил Злобин. – Сам не можешь разобраться? Значит, не корми, не пои, не выводи по нужде. Пусть гадят под себя. Главное, чтобы были живы, сравнительно здоровы и не сбежали. Замок погружался в какой-то вялый анабиоз. Затихла жизнь в лесу. На западе поблескивали зарницы. Багровое солнце опускалось за горный кряж, рассеивая по долине блики тревожного света. Вернулись с фонарями оперативники и примкнувший к ним Поляков. Пятый по счету обыск опять ничего не дал. Работать в темноте – только кости ломать. Куделину не повезло. Он сверзился с подиума, на котором стояли диван и канцелярский стол, подвернул ногу. Страдалец растянулся на матрасе и начал жаловаться на жизнь. Злобин вышел в холл, подозвал Маркина. Комвзвода был в своей ипостаси, подбежал, начал рапортовать по уставу. За его спиной потрескивал камин, тени блуждали по старинным лепным узорам. – Давай тише, – заявил Вадим и поморщился. – Ты не гармонируешь с этим домом, лейтенант. Говори нормальным языком, сегодня можно. – Выставил посты, товарищ майор. Трое на периметре, у них ручной пулемет. Приказал спрятаться и не мозолить глаза. Двое во дворе. Тоже пусть в сумраке сидят и не отсвечивают. Пара в подвале, один на выходе из него. Он же стережет холл и посматривает во внутренний двор. Западная дверь и калитка будут заперты. Посты через два часа меняются. Отдыхающей смене одежду не снимать, с оружием не расставаться. Готовность в случае тревоги – несколько секунд. Мало людей, товарищ майор, приходится сержантов задействовать. Если не возражаете, я посплю часа четыре. Сержант Пьяных будет выполнять мои обязанности. – Спи спокойно, Маркин. С боеприпасами порядок? – Оружие в основном трофейное, боеприпасов хватает. На каждого бойца по две гранаты, наша и немецкая колотушка. Думаете, кто-то нападет? – Лейтенант опасливо понизил голос. – В трезвом уме не нападут. Но держи ухо востро, лейтенант. Звать-то тебя как? – Николай. До Петровича я еще не дорос. Жутковато в этом замке, товарищ майор. – Молодой командир взвода поежился. – Днем еще нормально, а по темноте иной раз оторопь берет. – Главное, от привидений не бегать, – пошутил Вадим. – Они в этой местности мирные, сами всего боятся. Экскурсию по замку уже провели? Все уголки посетили? – К черту эту экскурсию, товарищ майор. Завтра продолжим осмотр достопримечательностей. Горничную с собой возьмем для пущего страха. Ладно, товарищ майор, пойду посты проверять, потом прилягу. Оперативники вышли покурить на задний двор. Злобин мерил шагами холл, прислушивался к внутренним голосам. Потрескивал камин, за спиной мерцал силуэт часового. Парень подошел поближе и мялся сзади, явно боялся оставаться в одиночестве. В этом замке было что-то угрожающее, какая-то липкая гнетущая атмосфера. Колючий ком царапал горло. Голова отключилась, туловище оцепенело. Майор не расставался с автоматом, хотя при чем тут оружие? В голове звучали посторонние голоса, создавали мерный прерывистый фон, слова сливались в абракадабру. Он медленно приблизился к западной двери. На улице выделялись мутные силуэты. Офицеры курили, приглушенно общались. Слева была открыта дверь, за ней сидела отдыхающая смена. Мерцал огонек свечи, бойцы вели беседу. – Страшновато здесь, парни, – признался кто-то. – Быстрее бы свалить из этого дома и снова на войну попасть. Там, ей-богу, веселее. Обходили периметр, так вон там, за западной калиткой, маленькое кладбище нашли. Входим, аж волосы дыбом. Каменные памятники стоят, и надписи на них. Только хрен их прочтешь, все стерлось, мхом и быльем поросло. Оградок нет, не по-человечески как-то, только старые камни перекошенные, все в траве. Упырей, наверное, закапывали. Говорят, в Трансильвании их до черта было. Мы даже осматривать погост не стали, пулей оттуда вылетели, перекрестились. Я слышал, что, когда упырей хоронят, им камень вставляют между челюстями, чтобы не восстали из гроба. Еще обезглавленных щенков в могилу бросают, а сверху большой плитой придавливают, чтобы ни в коем разе не вылезли. Но они все равно встают, приходят в мир людей. Я слышал, в этих краях знаменитый упырь жил. Дракула его звали. Свой замок имел, крепостных душ немерено. Он ужас смертный нагонял на всю Трансильванию, люди даже имя его боялись произносить, замок Дракулы за десять верст объезжали. Влад, ты у нас грамотный, слышал эту историю? Нет, мы, конечно, люди современные, материалисты, в эту чепуху не верим, но все равно страшновато, чего уж там. – В штаны наделали, бравые воины? – Начитанный паренек снисходительно усмехнулся. – Не существует упырей, оборотней, привидений, ведьм, леших и прочей нежити. Кстати сказать, это у нас в России упыри. Здесь их вампирами называют. Но они так же кровь сосут, в гробах спят, дневного света боятся. Вы на старое семейное кладбище наткнулись, Мишка. Замку этому несколько сотен лет, вот его обитателей на нем и хоронили. Чего ты так сжался-то? На фрицев в штыковую без патронов не боишься, а старых костей испугался? Дракула – это легенда, выдумка. У русских есть сказки про Бабу-ягу, Кощея Бессмертного, а у румын – про Дракулу. Надо же людей пугать. Писатель один в конце девятнадцатого века – фамилию не помню, но вроде ирландец – ездил по Румынии, собирал легенды и сказания, а потом написал роман про Дракулу, превратил его в эдакое кровососущее чудовище, грызущее горло своим врагам да слуг на колья сажающее. Люди читают, думают, что правда, а это бессовестное вранье, фантастика вроде Беляева или Алексея Толстого. В настоящей истории Дракула существовал, но в гробу не спал, кровью не питался. Он был правителем Валахии, воевал с турками, и звали его Влад Цепеш, как меня. Реальная историческая личность, на которую этот выдумщик-ирландец накрутил всякой всячины, потому что фантазию некуда было девать. – А ты откуда это знаешь, Влад? Ну, то, что Дракула не был вампиром? – задал обезоруживающий вопрос товарищ. Красноармейцы натянуто засмеялись. – Да мне плевать, Мишка, хочешь, верь, не хочешь, не верь. Что нам вампиры? У нас автоматы и по паре гранат на брата. И вообще, Влад Цепеш жил не здесь, а в другой части Трансильвании. Но в чем-то ты прав, приятель, страшновато тут, цепляет что-то душу, мурашки бегут. Сбоку раздался скрип. Вадим вздрогнул, рука его машинально потянулась к кобуре. В гробу он видел легенды о вампирах, у него других дел по горло. Но что-то в этом имелось, как верно подметил боец, берущее за душу. Часовой, невысокий молодой паренек, подошел, вытянул шею, слушал. Парню явно было не по себе. Его пальцы нервно поглаживали ремень автомата. – Виноват, товарищ майор, мы все сегодня не в своей тарелке, – сказал он. – Боишься, солдат? – спросил Вадим. – Никак нет, товарищ майор. Только вот не знаю, как объяснить. У нас дома такого нет, все другое. – Боец помялся, набрался храбрости и продолжил: – Вот хожу и думаю, есть ли что-нибудь после смерти? Вы не знаете? – Не умирал, не знаю, – ответил Злобин. – Как фамилия? – Рядовой Зорин. – Парень вытянул руки по швам и явно пожалел о своей минутной слабости. Ведь в мире есть вещи и пострашнее несуществующих вампиров. – Не о том думаешь, рядовой Зорин. Ты должен размышлять о том, как лучше службу нести, чтобы враг не прошел. А легенды и трудности жизни после смерти оставь фантастам. Не трусь, боец. – Майор дружелюбно улыбнулся. – Прорвемся. Нам бы ночь простоять, а уж день мы как-нибудь продержимся. – Вот то-то и оно, товарищ майор, что ночь только начинается. – Боец попятился и растворился в сумраке. Хлопнула дверь под витражом – офицеры вернулись с перекура. Ночью Вадиму не спалось. От матраса исходил неприятный запах. Ему хотелось надеяться, что это не клопы. Чмокал губами и бессвязно ораторствовал Пашка Куделин. Как-то угрожающе похрапывал майор Поляков. «Все мы стали заложниками замка. Он приковал нас к себе невидимыми цепями, и отсюда никому уже не вырваться», – вдруг подумал Злобин. В голову ему лезла всякая посторонняя чушь. В зарешеченное окно заглядывала полная луна, по полу струилась серебристая лунная дорожка. Голова была такая же пустая, как прохудившийся бак. В этой комнате с дефицитом мебели прошлой ночью спали эсэсовцы, теперь большей частью мертвые. В пространстве витал душок какой-то иностранной нечисти, словно фашисты оставили советской контрразведке частичку себя. Спокойствие не приходило. Сон не шел даже сейчас, в третьем часу ночи. Забыться, отдохнуть, видимо, не судьба. Вадим поднялся, на цыпочках подошел к окну. Зашевелился, позвал маму Никита Баев. Этот парень из Брянска до войны служил в милиции, потом, осенью сорок первого, угодил в мясорубку под Можайском. Как ни странно, он выжил, стал начальником караула при военной прокуратуре, окончил ускоренные офицерские курсы, перешел на службу в органы. Окно было мутное, решетка препятствовала обзору. Черной стеной стояли деревья. Между замком и лесом вилась змейка подъездной дороги. Вадим проверил фонарь, вышел в холл. В районе пандуса шевельнулось непрозрачное тело. – Спокойно, боец, свои. В холле царила какая-то первозданная звенящая тишина. Поблескивали витражные окна, пропуская урезанный лунный свет. Камин еще не прогорел, тлели угли, испуская мерцание. На другой стороне холла выделялись очертания каменной лестницы. Шаги гулко отдавались в тишине. Майор подошел к лестнице, взялся за округлые перила. Часовой смотрел на него и помалкивал. Злобин поднялся на второй этаж, замер у темного прохода. С высоты парадный зал казался еще обширнее. С потолка свисала массивная люстра, давно утратившая свое значение, дрожали лунные завихрения в районе западного выхода. Часовой на всякий случай застыл по стойке «смирно», почти сливался с провалом проема. Злобин повернулся, шагнул в коридор, включил фонарь. Такое врагу не пожелаешь! В горле у майора перехватило, ноги предательски подкосились. Из мрака вырвалось морщинистое старческое лицо. Блестели глаза, окруженные мешками кожи, висели паклей седые волосы. Вадим попятился и чуть не сбросил с плеча ППШ. Так и до инфаркта недалеко! Пот просто хлестал с него. Он перевел дыхание и разобрался в ситуации. Фонарь осветил фигуру, застывшую в проеме. Настоящая классика готического жанра! Прямая спина, спутанные волосы разбросаны по плечам, длинные одежды прикрывают костлявые щиколотки. Старая Стефания и сама, конечно же, изрядно испугалась, подняла железную кружку, в которой горела восковая свеча, подалась вперед. Она узнала Злобина и расслабилась, но ее морщинистое лицо привлекательнее от этого не стало. – Какая неожиданная встреча, Стефания, – пробормотал Вадим, не узнавая своего голоса, с трудом вспоминая немецкие слова. – Могу я узнать, какого черта вы шатаетесь по замку, который контролирует подразделение Красной армии? – Разве вы объявили комендантский час? – осведомилась женщина. – Мы с мужем несем ответственность за собственность господина Шербана и каждую ночь обходим замок. Это входит в наши обязанности. Мы делаем два обхода за сутки, проверяем окна, двери, следим, чтобы в замок не проникли посторонние. Не вам указывать, что мы должны делать. То же самое я могу спросить у вас. Почему вы здесь? – Мы тоже проводим обход. Хотелось бы посоветовать вам в следующий раз не возникать столь внезапно. Могли бы покашлять. Не забывайте, что нервы у людей не железные, а оружие всегда под рукой. Вы не могли не заметить, что мы не делаем вам ничего плохого, так что давайте существовать дружно. Договорились? Вы уже обошли дозором свои владения? – осведомился майор и покосился на часового. Тот не мог не видеть, как старуха в длинных одеждах поднималась в северное крыло. Но что спросишь с простого парня? Вышла ведьма из своих апартаментов, так лучше ее не останавливать, самому же спокойнее будет. А то, глядишь, коса в руках образуется. Препятствовать прислуге лейтенант Маркин не приказывал, но кто же знал, что эти люди и ночами тут ходят? – Прошу меня пропустить, – сказала женщина. – Я должна проверить западный двор и подбросить дрова в камин. Вы хотите сказать что-то еще? Эта встреча оставила неприятный осадок в душе Вадима. Женщина скользила по лестнице так, словно с горки съезжала, шуршали одежды, колебался язычок пламени, озаряя костлявое лицо. Она свернула к камину и пропала в слепой зоне.