В замке находились полтора десятка солдат и несколько офицеров. Задний двор не охранялся. Разве что калитка на задвижку запиралась. Чем закончилось предприятие, всем известно. Начальство в очередной раз недооценило русских. Херцогу было стыдно за то, что он остался жив, а его соратники погибли. Но большого желания умереть он не проявлял. В неведение диверсанта Злобин охотно верил. Было бы странно, если бы немецкое командование посвятило в детали операции рядовых солдат. Но кое-что насторожило майора. Диверсанты не могли прийти сюда просто так. Ланке наверняка что-то знал. Эсэсовцы явились в замок по конкретной наводке, именно за теми самыми материалами. Они вовсе не собирались рыться в комнатах. Их командир знал, что именно он должен забрать и где это находится. На вопрос о том, имела ли группа рацию, Херцог ответил отрицательно. Лейбер решил отказаться от нее. Штука тяжелая, а его группе требовалась мобильность. Вадим прикинул, что Рейзинг еще сутки будет в неведении о судьбе своих солдат. Но ответ про рацию мог быть уловкой. Современные модели не такие тяжелые. Немцы могли оставить станцию в лесу, чтобы она не мешала при штурме. В замке Форгарош стало как-то пусто. Горничная Мирэла отмывала с пола кровь, выжимала швабру, меняла воду в ведре. Она покосилась на майора, и в ее глазах уже не было прежней злобы. Стефания колдовала на кухне, варила суп из овощей с небольшим количеством куриных косточек. Готовила она на всех. В кастрюле, шипящей на плите, могла бы уместиться небольшая свинья. «Еще пара таких боев, и можно будет обойтись кастрюлей поменьше», – невесело подумал Вадим. Офицеры сидели в спальне, печально смотрели на командира. «Не сломались бы», – подумал он с тревогой. На столе лежало удостоверение Никиты Баева в развернутом виде, рядом стоял пустой бокал. – Обязательно помянем, – пообещал Вадим боевым товарищам. – Вот вылезем из этого дерьма, и в тот же день… – Мы не в претензиях, товарищ майор, – сказал Куделин и вздохнул. – Сидим вот, Никиту вспоминаем. Хороший был человек, беззлобный, пошутить любил. – Да и Поляков был вроде неплохой мужик, – проговорил Кустовой. – Не вредный, не трус, хотя и скрытничать любил. – А мы не любим? – заявил Куделин. – Ты часто с поварами и коневодами нашими секретами делишься? А он с чего должен? – Машину проверили? – спросил Вадим. – Не пострадала она? «Газик», приписанный к отделу, стоял в кустах на восточной стороне замка. Честно говоря, майор уже забыл про него. Ключ зажигания лежал в его кармане, рация была перенесена в спальню. Никаких ценных вещей в машине не осталось. – Да, я осмотрел, – ответил Кустовой. – На месте наш козлик, не угнали его. Две шальные пули принял, одну в крыло, другую в кузов. Пару сантиметров правее, и была бы дырка в бензобаке. – Это хорошо, – пробормотал Злобин. – Машина нам еще пригодится. Сеанс связи с начальством затягивать не стоило. Офицеры извлекли неподъемную радиостанцию из-под кровати, Кустовой ее настроил. Полковник находился в зоне действия аппаратуры. Подробный доклад Злобина о случившемся занял несколько минут. Василевич переварил последние новости и, похоже, пережил при этом серьезные желудочные колики. – Ну ты и вляпался, майор, – произнес он с заметным усилием. – Это уже ни в какие ворота не лезет. Любишь же ты наживать приключения на одно свое место. Ладно, мне жаль, что ты потерял людей. И насчет майора Полякова. Да, придется мне пережить несколько неприятных минут, когда буду разговаривать с товарищами из разведотдела. Почему ты не уберег личный состав, майор? – Товарищ полковник, они не маленькие, здесь не младшая группа детского сада. Все были предупреждены насчет панцерфауста. Но вы правы, я должен был свести потери к минимуму. – Ладно, не посыпай голову пеплом. Главное состоит в том, что ты удержал этот проклятый замок. Не вздумай его отдать, держись, вцепись в стену зубами. Мы не можем выслать тебе подкрепление, все свои ресурсы уже исчерпали. Нет никого, только комендантское отделение. Так что действуй самостоятельно, рационально используй силы, которые у тебя остались. Я телефонирую куда следует. Через день к тебе подъедут похоронщики, заберут тела. Продолжай поиски материалов. Теперь ты понимаешь, что происходит. Да, диверсанты не по ошибке завернули к тебе на огонек, прибыли по указке Ланке. Значит, штурмбаннфюрер что-то знал, возможно, стал свидетелем того, как Кунце прятал свои материалы. Прихватить их с собой Ланке не смог. Не было у него такой возможности, он собственную шкуру спасал. Командир диверсантов, перебитых твоими людьми, знал, где и что искать, но тоже погиб. На Херцога не рассчитывай. Он простой солдат, таких в тайны не посвящают. От ликвидации пленных пока воздержись, стереги их. Думай, что хочешь, Злобин, но о твоих последних выкрутасах я вынужден буду сообщить в армейское управление. Пусть там решают, что со всем этим делать. У тебя есть время реабилитироваться. Не теряй его, черт возьми! В восемь вечера жду от тебя доклада. – Напоследок полковник выругался и отключился. Кровь схлынула с лица Злобина. – Вы не переживайте, товарищ майор, – проницательно заметил Пашка Куделин. – Товарищ полковник побесится и перестанет. Вы у него незаменимый. А неудачи у всех случаются. Мы же не совет мудрейших. – Так, хватит меня успокаивать, – заявил Вадим и поморщился. – Берите двух солдат, отправляйтесь в бельэтаж и займитесь любимым делом. Надо еще раз все обшарить и наконец-то найти это чертово укромное место! Почему мне должно быть стыдно за вас? Прислуга с покорным видом наводила порядок в замке. Теперь дело обходилось без демонстративных поз и прожигающих взглядов. Станка пробежала с помойным ведром, украдкой покосилась на майора, быстро спрятала симпатичное личико. Сказка про белого бычка продолжалась весь остаток дня. Понимание того факта, что нужная вещь находится под носом, нисколько не продвинуло поиски. Но офицеры скрупулезно осматривали помещения, строили фантастические гипотезы, тут же решительно и бесповоротно отметали их. Экономка Стефания кормила военнослужащих супом. Они ели по очереди, сидели на кухне, жадно стучали ложками и нахваливали жидкое варево. Нести службу теперь стало труднее. Двое солдат обходили периметр, один охранял подвал, еще один – задний двор. Двое самых сообразительных работали на подхвате у оперативников. Это были рядовые Зорин и Забелин. Последний имел незаконченное высшее образование, связанное с историей и археологией. Но даже ему к концу дня все это разонравилось, захотелось чего-то не столь интеллектуального. Все эти поиски отчетливо напоминали последнюю стадию маразма. Злобин оставил людей работать и решил обойти замок. В бельэтаже южного крыла царил беспорядок, валялся мусор, в стенах зияли пулевые отверстия. Матово отсвечивала засохшая кровь. На том месте, где взорвалась граната, выпущенная из панцерфауста, валялись обломки стены, обильно политые кровью. Находиться в этом помещении было хуже, чем в комнате, кишащей призраками. Души погибших взывали к отмщению. Руки прислуги до этого крыла еще не дошли, и что-то подсказывало майору, что это произойдет нескоро. Обрывки ценных мыслей витали в голове, но связать их ему никак не удавалось. Майор спустился в подвал, предупредил часового голосом о своем приближении. Джулая сменил рядовой Марчук, крепко сбитый рослый парень из тамбовской глубинки. Он не спал, слонялся по коридору в свете керосиновой лампы, увидел майора и даже обрадовался. Осточертело ему тренировать в одиночестве нервную систему. – Не спишь, боец? – на всякий случай поинтересовался Вадим. – Никак нет, товарищ майор. – У Марчука был низкий голос и неторопливая речь. – Тут и захочешь, а все равно не уснешь. Постоянно из темноты кто-то набрасывается. Кажется мне так. Нервы не казенные. Вы не знаете, что раньше было в этих подвалах? Крестьян истязали? Девчонок насильничали и кровь их пили? – Наслушался ты историй про трансильванских вампиров, боец? – Так пришлось, товарищ майор. Влад Забелин их постоянно рассказывает. Он кучу книжек прочел, все знает, теперь нас пугает. – Хорошо, он придет тебе на смену, пусть ночку постоит, глядишь, поумнеет. Привидений нет, Марчук, не было и не будет. А усомнишься, получишь разнос по комсомольской линии и всеобщее порицание атеистически настроенной советской молодежи. Как наши арестанты? – Притихли, товарищ майор, сами стали как призраки. Мимо иду, только глаза в темноте блестят, рычат, как оборотни. – Припекло тебя, Марчук. Неужели ты веришь в эту галиматью? – Рад бы не верить, товарищ майор. У нас в деревне чуть не в каждом подворье свои домовые имеются. Нет, правда, лично я ни разу их не видел, но дети замечают, пугаются, домашняя скотина шарахается. Бабы жалуются, особенно незамужние. Ночью эта нечисть так, бывает, прижмет к кровати, как мужик никогда не сумеет. Да еще и глумится, сопит в ухо, всякие пошлости бурчит. Развлекаются они так. Страх, в общем. Не боятся они ни кошек, ни святых образов, живут рядом с людьми, задабривать их приходится, краюшку хлеба на печи оставлять. Ночью проснешься, слышишь, кто-то чавкает, а подняться и посмотреть не можешь. Страх к кровати прижимает, волосы дыбом встают. В городах-то этого нет, а в далеких селах и деревнях – хоть отбавляй. Люди у нас небогатые, в колхозах и совхозах трудятся, еды немного, но это нечисти же не объяснишь. – Глаза у парня испуганно поблескивали. Это было странно. Злобин лично видел, как Марчук бесстрашно орудовал саперной лопаткой, проломил череп здоровому бугаю, потом гранатами забрасывал лестницу, рвался в бой. Трусость здесь ни при чем. А что тогда? Неистощимая вера русского народа в потусторонние силы? Майор злился. Состояние рядового невольно передалось ему. Он прошел мимо камер с фонариком в руке. Эсэсовцы молчали, исподлобья следили за его перемещениями, потом обменялись парой насмешливых фраз. Настроение у этих людей явно поднялось. С чего бы это? Херцог за углом прозябал в одиночестве. Сердобольные бойцы бросили ему пару протухших одеял, чтобы не кашлял, когда на расстрел поведут. Он собрался что-то сказать, но передумал. Злобин направился к выходу, но на подходе к пандусу встал, замялся. Колючий ком подкрался к горлу. Что-то тянуло его на выход, но он пересилил себя, свернул в короткий коридор, спустился по бетонной заливке. Сердце майора сжалось, когда он подошел к двери. Она неплотно прилегала к косяку, запах просачивался. Пока еще не явственный, чуть сладковатый. Тела в прохладе еще не разлагались, но необратимые процессы, конечно же, уже шли. Он приоткрыл дверь, включил фонарь. Волосы зашевелились, попытка вздохнуть полной грудью закончилась плачевно. Куда уж до такого прожорливым деревенским домовым, любителям тискать суеверных девчат! Тела лежали плотно вдоль стены. Прикрыть их тряпьем красноармейцы не догадались. У многих были открыты глаза. Никиту Баева Вадим не узнал. Это было что-то опухшее, бесформенное, с размытыми чертами. У майора Полякова обострилось лицо, вернее, его часть, не покрытая коркой крови и мозгов. День полз, как черепаха по бесконечному пляжу. Часть солдат отдыхала, чтобы ночью заступить в караул. Замок Форгарош погружался в сумеречную хмарь. – Воз и ныне там, товарищ майор. Помещения осмотрены и проверены в сто первый раз, – доложил Кустовой и добавил: – Может, нам что-то в мозгах поменять? В восемь вечера Злобин включил рацию. – Рад, что вы еще живы, – проворчал сквозь треск помех Василевич. – По нынешним меркам, это достижение. Обыскали все? Ладно, можешь не отвечать. Ищейки из вас так себе. Слушай новости, майор. Я доложил о ваших мытарствах в армейское управление. Товарищи нервничают, и их понять можно. Только благодаря моим усилиям ты не слетишь с должности и не пойдешь под трибунал. Но в этом мире все меняется, причем не всегда в лучшую сторону. Завтра жди гостей. К тебе направляется комиссия из армейского управления Смерш. Дорога неблизкая, но перевалами и горными дорогами, думаю, доберутся. Приедут на двух «газиках». Старший группы – майор Гаврилович. В составе капитан Ткачук, старший лейтенант Никишина и охрана из четырех автоматчиков. Твоя задача, майор… – Никишина? – рискнул перебить полковника Злобин. – Женщина-то зачем сюда приедет? – Знаешь, на твоем месте я бы об этом беспокоился в последнюю очередь, – заявил Василевич. – Просили меня передать тебе, я так и делаю. Предупреди своих архаровцев, чтобы не стреляли с перепугу. Время прибытия не скажу, выедут на рассвете, за несколько часов доберутся. – К нам едет ревизор? – предположил Вадим. – Как бы не так, – отрезал полковник. – Гаврилович – опытный и ответственный сотрудник. Вам придется работать вместе, сделать дело в сжатые сроки. Командовать будет он. Прими этот факт как данность. Его помощники тоже не первый день в контрразведке. Автоматчики усилят охрану замка, так что радуйся. Твоя задача – оказывать майору полное содействие, ничего не утаивать. Он знает, как действовать в подобных ситуациях, и добьется успеха. Не обижайся, майор, это не моя идея. Надеюсь, ваша сводная группа решит вопрос. Арестанты живы? – Живы, товарищ полковник. – Вот и отлично. Гаврилович знает, как разговорить даже бессловесное полено. В общем, держись там. Майор пристроил трубку на рычаг, задумчиво посмотрел на рацию. Гости еще не приехали, а он их уже невзлюбил. Плюс баба в погонах. При чем тут баба? Что в нем говорило? Наверное, профессиональная ревность. Но начальство можно было понять. Успехами группа Злобина не блистала, теряла людей. Желчь поднялась к горлу майора. Он подумал, что переживет какие угодно неприятности. Лишь бы все были живы и здоровы. Злобин предпочитал вести трезвый образ жизни, но в эту непростую минуту не отказался бы от капли горячительного. Так уж вышло, что за этим дело не стало. Кустовой и Куделин, вошедшие в спальню, выглядели как-то подозрительно. Одетые по форме, застегнутые на все пуговицы и даже крючки, они посмотрели на командира строго, принципиально и осторожно подошли к нему. Кустовой достал из-за спины бутыль с мутновато-серой жидкостью, поставил на тумбочку. Пашка Куделин пристроил рядом маленькое ведерко со сливами. Молчание затянулось. – Что это? – проворчал Вадим.