Они стояли тут довольно долго. Это уже становилось неприлично. Уплотнились сумерки. Только далеко на западе, в горной седловине, поблескивал багрянец. Вера спросила, женат ли он. Вадим рассказал всю правду о себе. Мол, попытки предпринимал, но без особого успеха. Потом война началась. Теперь другое в приоритете. Но победа вроде не за горами, так что все впереди. – Вы так завуалированно выражаетесь, – сказала Вера. – Но я уловила вашу мысль. Мне жаль, Вадим, но надо идти. Иван Филиппович будет гневаться, да и у вас, наверное, дела. Часовые четвертый раз обходят замок и так выворачивают шеи, что спотыкаются. – Да, Вера, ступайте. Приятных снов. Надеюсь, ночь пройдет спокойно. Ведь не может постоянно что-то случаться, верно? Вы как-то погрустнели. – Нет, все в порядке. – Женщина встряхнулась, полумрак озарился ее улыбкой. – Мы еще увидимся утром, Вадим. – А потом вы мне напишете, договорились? Полевая почта работает, наши части имеют номера. Так почему нет? – Действительно, почему нет? – Женщина натянуто усмехнулась. – Обязательно напишу, Вадим. Она хотела что-то добавить, но хлопнула дверь между лестницей и тамбуром. Капитан Ткачук размашисто зашагал к пандусу. Вера вздрогнула, машинально подалась назад. Ткачук воздержался от комментария, но посмотрел на нее как-то странно. Что означал этот взгляд, майор не понял, но одобрения в нем точно не было. Вот гад, такой момент испортил. – Ладно, товарищ майор, спокойной ночи. Увлеклись мы с вами, пора и честь знать, – проговорила Вера, повернулась, убежала в комнату и затворила за собой тяжелую дверь. Глава 8 Перед сном Злобин проверил посты. Бойцы, осведомленные о скором возвращении в родные пенаты, приободрились, настроение у них поднялось. Майор Гаврилович на такую новость отреагировал вяло. Мол, если надо, то езжайте. Мы тут будем сами удить эту рыбу, глядишь, и поймаем. Ставить в известность прислугу Злобин посчитал излишним. Вряд ли она разрыдается. Посты были усилены бойцами Гавриловича. Веру Вадим больше не видел. Красноармейцев Забелина и Зорина как самых смекалистых он определил в бельэтаж, наказал им не спать и не высовываться, в случае нужды открывать огонь, желательно в потолок. – Сегодня не ходите никуда, товарищ майор, – напутствовал командира перед сном Куделин. – А то мало ли что. Второй головы у вас нет. Вы же не договаривались с Верой Павловной о ночном свидании? Эти люди все видели, но сильно не наглели, понимали, что может прилететь асимметричный ответ. Засыпал Злобин с трудом. Перед его глазами стояло женское лицо. Вера Павловна смотрела на Вадима внимательно, легко улыбалась. Он ворочался полночи, потом все-таки уснул. Под утро, когда мрак еще не рассеялся, скрипнула дверь. Майору это не почудилось. В комнату кто-то вошел. Майор вскинул голову – в темноте что-то юркнуло. Он был готов к любому повороту, вскинул руки – в одной фонарь, в другой ТТ с взведенным затвором. Прозвучал сдавленный вскрик. Луч света озарил растрепанную голову. Личико перекосилось, испуганно моргали огромные глаза. Станка? Что за новости? Девчонка щурилась, гримасничала. Она была одета, на плечи набросила короткую накидку. В руках у нее ничего угрожающего не было. Станка мычала, трясла головой, подавала непонятные знаки, словно приглашала его куда-то. Вадим сел на кровати, стал машинально нащупывать сапоги. – Станка, ты чего хочешь? – прошептал он, забыв о том, что она его не услышит. Девушка махала рукой, звала за собой, хотела что-то показать. Куделин заворочался, но не проснулся. Кустовой приподнялся, протер глаза, пришел в ужас и прошипел: – Привидение, командир! – Сам ты привидение, – проворчал Злобин. – Станка, успокойся. Девушка глубоко вздохнула, но продолжала манить за собой. Она вернулась к двери, делала приглашающие жесты. – Показать нам что-то хочет, – прошептал Кустовой. – Что делать будем? Мы же не боимся идти за ней? Хотя, знаешь, командир, выглядит она не очень. Я, если честно, чуть в штаны не наделал. Куделин всхрапнул. Он и не думал просыпаться, спал беспробудно. – Да что она может показать? – сказал капитан. – Ерунду какую-нибудь. Но предчувствия не могли обманывать Вадима. Он натянул сапоги, выключил фонарик и сунул его в карман. – Я с тобой, – прошептал Кустовой. – Пашку будем будить? – Не надо, пусть спит. Мы скоро вернемся. Бери оружие, фонарь. Скрипнула дверь, странная девушка выскользнула наружу, прижалась к стене. Она приложила палец к губам, когда майор собрался что-то сказать. В холле царила густая, какая-то липучая тишина. Ироничное отношение к этой ситуации быстро сменилось на обеспокоенность. Майор давно уяснил, что Станка не сумасшедшая. Просто она не такая, как все. Кустовой возбужденно дышал ему в затылок, толкался коленкой. Холл был пуст. Бледное свечение просачивалось сквозь западные окна. Выход из подвала не охранялся. Караульные находились внутри, на восточном дворе и в бельэтаже. Станка бесшумно заскользила через холл. Она явно знала, что делала. Офицеры устремились за ней. Раскуроченная западная дверь отворилась с легким скрипом. Они просочились в задний двор. Шевельнулся часовой, заступил им дорогу. – Товарищ майор? – Семушкин растерялся. – Темнота адская. Я вас даже не признал. – Ты один, Семушкин? – Так точно, товарищ майор! Был еще Марчук, но лейтенант Маркин приказал ему отправляться наверх. Товарищ Гаврилович распределил по постам своих людей, двое в подвале, двое на восточном дворе. А вы куда, товарищ майор? Хотел бы Злобин знать ответ на этот простой вопрос. Станка не останавливалась, скользила по дорожке, нетерпеливо подпрыгивала у калитки, делала загадочные пассы. Судя по всему, она уже выходила из замка, что-то нашла и теперь хотела показать. Кустовой сообразил, что к чему, перебежал двор, стал отодвигать тяжелый засов. – Слушай сюда, Семушкин, – зашептал майор. – Не знаю, что происходит. Возможно, ерунда, или же что-то важное. Запри за нами и стой здесь, никуда не уходи. Вернемся, поскребемся в дверь. Ты нас не видел, уяснил? – Так точно, товарищ майор. – У часового от волнения участилось дыхание. – Буду стоять и ждать. Я вас не видел. – Наши есть снаружи? В этот час снаружи никого не оказалось. Иначе часовые языки проглотили бы от удивления. Станка заскользила по тропинке, исчезла за деревьями. Офицеры побежали за ней, хрустнули ветки под ногами. Рядовой Семушкин замкнул калитку. Майор не знал, куда понесло Станку. В стороне осталось фамильное кладбище, напугавшее красноармейцев. Девчонка шла не туда. Деревья высились стеной, но включать фонарь Злобин пока не хотел. – Дьявол! – Кустовой споткнулся. – Ногу чуть не подвернул. Где эта блаженная, командир? Не видно ни зги. Заманит она нас в волчью яму и бросит там. – Да заткнись ты, Михаил, стой тихо. Где-то впереди раздалось вопросительное мычание, раздвинулись ветки, высунулась голова. Станка снова подавала знаки. Вадим подошел к ней по мягкому мху. Теплая рука обвила его руку, сжала ладонь. Майор вздрогнул. Нет, это она просто так, чтобы он не потерялся. Девушка тянула его за собой. Они обходили деревья, топтали мхи и лишайники. Кустовой шел следом, сварливо бурчал. Замок остался за деревьями. Исчезла тропа, огибающая стены. Ели карабкались на склон, ершился под ногами жидкий подлесок. В какой-то момент Вадим сообразил, что они обходят Форгарош с севера. Почему так сложно? Не логичнее было пройти через восточный двор? Но у девушки были свои резоны. Она выпустила руку майора, устремилась вперед. Заросли оборвались, началось редколесье. Опрятные сосны вздымались на возвышенности.