Мельникова надела очки, сразу сделавшись похожей на строгую школьную учительницу, и пощелкала клавишами ноутбука. Ася как завороженная наблюдала за ее манипуляциями. Вот, значит, как рождаются книги! Но на этот раз результатом явился не роман и даже не рассказ, а окно мессенджера, с которого улыбался абсолютно рыжий парень. – Ярик, приветствую! – суровым тоном начала Мельникова. – Здравствуйте, Варвара Андреевна! – радушно отозвался парень. Чувствовалось, что он действительно рад звонку. – Как ваше здоровье? – Слухи о моей смерти сильно преувеличены, – без намека на улыбку ответила писательница крылатой фразой Марка Твена. – А к нам вчера приезжал чудик, Федей зовут. Сказал, что у вас инфаркт. Мы до того переволновались, что даже выпили немного за ваше здоровье. Мельникова посмотрела на Асю, словно говоря – вот видишь, все в порядке. Ребятки просто выпили. – Кстати, именно насчет Федора я и звоню. Где он? Никак не проснется после вчерашнего? – Так нет его, – помотал головой Ярослав. – Мы с Павликом вчера посадили на последнюю электричку в Москву. А уже после этого того… за ваше здоровье. Камера повернулась, и теперь на Асю с Мельниковой смотрел кареглазый брюнет с трехдневной щетиной. – Здравствуйте, Варвара Андреевна! – сказал он. – Так точно, посадили. Билет он брал до Москвы, это сто процентов. Платил картой. Если что, я могу попросить у Сидоркина запись с камеры, как он в электричку сел. Прислать? – Да, пожалуйста. Я жду. – А что случилось-то? – На работу не вышел, коллеги волнуются. – Парень отличный, башковитый. У Ярика комп немного подглючивал, не конкретно, а так, чуть-чуть. Так он только взглянул – и сразу понял, в чем проблема. И за пять минут все починил. Я бы на месте коллег тоже за такого волновался. А кстати, как они так быстро на вас вышли? – Это детективное агентство, они могут. Рот у Павла приоткрылся от удивления. Стало ясно, что сейчас оттуда вылетит миллион вопросов, но Мельникова закрыла полемику. – Жду запись с видеокамеры, – все тем же строгим тоном сказала она и нажала на кнопку отбоя. – В Москву… – задумчиво сказала Ася. – Как думаете, куда он мог там поехать? – Откуда же я знаю. Я не ясновидящая. В палате повисла пауза. Ася пыталась прислушаться к себе, но голос Ариадны молчал. – Мне нужно срочно связаться с нашими. Можно? – Ася показала Мельниковой телефон. – Звони, конечно! Ася пересказала Кристине разговор с блогерами. – Зачем в Москву? – удивилась та. – Не знаю, он не сказал. – Хорошо, сейчас попробуем что-нибудь придумать. Если будут новости – сразу звони. Ты сейчас где? – В больнице, у Варвары Андреевны. – Там и оставайся. Ася хотела было что-то возразить, но Кристина уже повесила трубку. – Как будто я знаю, зачем Федор поехал в Москву. Вот Ариадна – та, наверное, подсказала бы, – проговорила Ася, глядя на потухший экран смартфона. Мельникова с грустной улыбкой покачала головой: – Это вряд ли… – Но ведь она была ясновидящей. – Как сказать. – Она задумалась, помолчала немного и после паузы продолжила рассказ: – На самом деле она была очень сильным психологом. Умела считывать человеческие эмоции, язык тела – мимику, жесты, подмечала мельчайшие движения. Она закончила медицинский вуз, работала терапевтом в провинциальной больнице и потихоньку училась. А потом перебралась в Москву, открыла агентство. Проверяла потенциальных сотрудников, контрагентов, заставляла их вытаскивать на свет божий свое грязное белье. Со временем обросла клиентами, стала хорошо зарабатывать, купила дорогущую квартиру и смогла забрать к себе мать. Из минусов – такая работа пробуждает охотничий азарт. Начинаешь в каждом человеке искать второе дно, а такое не каждому понравится. В результате Верочка так и не создала семью. А тут и мать заболела. Не помогли ни деньги, ни приобретенные в Москве связи. Врачи давали ей полгода. Мать попросила увезти ее в деревню, говорила, что это Москва ее убивает. Ей хотелось запаха свежескошенной травы, кудахтанья кур, горячего хлеба из печи. Вера мать любила, поэтому все бросила и уехала из Москвы. Купила домик в деревне. Марина на новом месте воспряла духом. У нее появилось много подруг, и вскоре вся деревня знала, что дочь спасла мать от рака. На самом деле это, конечно же, было не так, но ведь нам так хочется верить в чудеса! Народ пошел к Вере с просьбами о помощи. И она помогала. Не всем, конечно, но многим. Знаешь, что такое психосоматика? Этот термин был введен в тысяча восемьсот восемнадцатом году немецким психиатром Иоганном Христианом Хайнротом, который изучал психические предпосылки возникновения телесных болезней. Иногда наши мысли и эмоции способны разрушить физическое тело. И если в Москве Вера представала перед клиентами в образе успешной бизнес-леди, то в деревне, чтобы не вызывать комплекс неполноценности у местного населения, – надела на себя роль ясновидящей. Иногда она, откровенно говоря, переигрывала, но в целом смотрелась очень даже гармонично. Мать прожила четыре года. После ее смерти Вера к прежней жизни вернуться не смогла. Она уехала из деревни и вскоре обосновалась в «Райском саду», где была обнаружена Матей и Татьяной Максимовной и поселена в дом Глеба и Киры. – То есть дара ясновидения у нее не было? – Перед глазами Аси пронеслись события последних дней. Момент, когда она поняла, что Ариадна перед смертью передала ей свой дар, внезапные озарения, которые она объясняла не чем иным, как его проявлением: и что найденный труп – это не Новиков, и что Антонина на самом деле является дочерью пропавшего капитана, и что… Но тогда про Липу Петровну она спросила у Глеба просто так, без всякого ясновидения, и, может быть, с Федором не случилось никакой беды. Думать об этом было сложно, тяжело, больно. Лучше поговорить о чем-нибудь другом. – А вы? Как вы стали писать? Почему Купер? Зачем придумали внучку? Мельникова устало вздохнула, закрыла глаза, и Ася подумала, что пора и честь знать, но тут писательница очнулась. – Я родилась и выросла в Макарьевске. Небольшой поселок рабочего типа рядом с огромной Москвой. Школу окончила с золотой медалью, поступила в институт культуры на библиотечный факультет. Почему библиотечный? Да просто ни к чему другому у меня душа не лежала. Я в нашей Макарьевской библиотеке все книги перечитала и с детства мечтала работать именно там. Окончила институт, вернулась в Макарьевск, а вакансии библиотекаря нет – ставка всего одна. Не поверишь, я десять лет ждала, пока прежняя библиотекарь не ушла на пенсию. Не сидела, конечно, сложа руки – устроилась в Химках, тоже библиотекарем. Коллектив был хороший, дружный, но я знала, что там временно, поэтому ни с кем не сошлась. Да и денег особо не было на совместные гулянки. У меня жилья своего не имелось, снимала комнату у старушки-москвички, Евы Августовны. Я ей носила книжки из библиотеки, а она рассказывала мне истории из свой жизни. А может, не из своей. Сейчас жалею, что не записывала… Потом Ева Августовна умерла, приехала ее дочь, и пришлось спешно искать новое жилье. Получилось дороже, дальше от работы, зато появилось много времени на чтение. Забьешься в метро, откроешь книгу… Я тогда читала по три-четыре книги в неделю, все: и классику, и современных авторов. Там же, в метро, прочитала историю Дарьи Удальцовой, где ее героиня, не имея специального образования, стала писательницей. Я тогда ни о чем таком даже не задумывалась, но, наверное, эта история засела где-то в подкорке, чтобы потом, при удобном случае, выбраться. По выходным я отправлялась куда-нибудь погулять – летом в парки, зимой в музеи. Десять лет пролетело, как десять месяцев, библиотекарь в Макарьевске ушла на пенсию, и я вернулась домой. Жалела ли я о Москве? И да и нет. Мне не хватало общения, прогулок, парков, музеев, театров. В Макарьевске с этим негусто. Зато здесь появилось много свободного времени. И вот тогда-то – мне уже было под пятьдесят – я стала писать книги. Одну, другую, третью, десятую… Я никому не говорила о своем хобби. Если честно, я его стыдилась. Мои истории казались откровенной банальщиной по сравнению с окружавшими меня томами русских классиков. С другой стороны, они были моими детьми, заменившими настоящих. Как-то особенно холодной зимой я заболела. Выкарабкалась с трудом. Надо ли говорить, что особо со мной никто не возился? Соседские дети: Светочка – та, что была моей внучкой, и Ярик, дай им бог здоровья, – носили еду и лекарства. Вот тогда-то я и поняла: нужно что-то делать, менять в этой жизни. Не родила настоящих детей, так хоть книгам своим – их к тому моменту было уже двенадцать штук – дать жизнь. Распечатала все рукописи, сложила в папки с завязками, их – в сумку клетчатую, помнишь, челноки с такими ездили? Туда же положила дискету в конверте – тогда еще не было ни дисков, ни флешек, – со своей электронной почтой. Позвала Светочку, дала ей денег на билет и попросила отвезти сумку в Москву, в издательство. Она так и поступила. А через месяц пришло письмо – книги мои понравились, предложили присылать еще. Вот и все. Почему Купер? В честь Фенимора Купера, я когда-то в детстве его книги особенно любила. Кстати, ты знаешь, что он тоже не имел профильного образования? Бросил учебу в университете и поступил на морскую службу. Однажды, читая жене вслух какую-то книгу, он сказал, что смог бы написать гораздо лучше. Жена поймала его на слове, и Куперу ничего не оставалось, как написать свой первый роман. И пошло, и поехало… Почему портрет Светочки? Мне показалось, что читателю приятнее видеть симпатичное молодое личико, а не сморщенную старую физиономию. Потом Светочка вышла замуж, и муж категорически запретил, чтобы фото его жены красовалось где бы то ни было. Светочка закрыла все странички в соцсетях, и на новых книгах появилась фотография Алины. Она когда-то училась вместе с Яриком, была довольно популярным блогером, потом вышла замуж, нарожала детей и блог забросила. А Ярик идею подхватил, и теперь они с друзьями ведут мою страничку, зарабатывают деньги. Какие – не интересуюсь, поставила единственное условие: чтобы дарили книги сельским библиотекам. Ну и чтобы не было откровенного хамства на страницах блога. Правда, потом, когда очень понадобилось, попросила у них денег. Много. Дали без звука. Я все рассказала? – А как вы попали в «Райский сад»? – Очень просто. Среди читателей библиотеки была Катюша – замечательная девочка, умненькая, страстная любительница книг. Мать ее растила одна, работала на двух работах, и Катюша из школы шла в библиотеку. Делала уроки, помогала мне лечить книжки, пострадавшие от плохого обращения. Когда Катюша сказала, что собирается поступать в тот самый вуз, где я когда-то училась, я поняла, что через пять лет мне нужно будет уступить ей свое место. Так я и сделала. Продала дом, подобрала пансионат получше и переехала в Крым. Ариадна уже жила тут. Она меня сразу расколола – поняла, что я и есть собственная внучка. Подкалывала меня, говорила, что все мои романы – сказки от начала до конца, в жизни так не бывает. А однажды предложила написать историю из жизни. Взять настоящего человека и создать условия для того, чтобы он попал в сказку. Выбор Ариадны пал на Липу Петровну. Она почему-то напомнила ей героиню романа «Человек, который смеется» Виктора Гюго. Бледная, слепая, несчастная, она походила на тень. Мы должны были найти человека, который полюбит Липу, а потом описать в романе стадии превращения тени в счастливую женщину. Был, правда, еще один вариант: Ариадна нашла клинику, где за большие деньги обещали вернуть Липе зрение. Представляешь, к концу романа Липа обретает и любовь, и здоровье! Я уже прикинула, сколько денег можно попросить у Ярика, у Ариадны тоже были кое-какие соображения. Но идея разбилась об категорическое нежелание Липы брать деньги у кого бы то ни было. Воспитание, говорит, не позволяет. Представляешь, оказалось, у нее на тот момент был муж! Офицер в каком-то высоком звании. Они не жили вместе, потому что Липа сначала заботилась о матери, у которой была та же болезнь, что и у нее. Но у той прибавилась старческая деменция. Отец Липы сам справиться не мог, денег на сиделку не было, а муж-офицер категорически не желал ютить у себя тещу с тестем. Мать Липу от себя не отпускала, и та упустила момент, когда ей самой еще можно было помочь. Зрение стало катастрофически падать, и в день, когда мать умерла, Липа поняла, что ничего не видит. Отец ее к тому времени тоже скончался. Какое-то время Липа жила со свекровью, но потом умерла и она. Муж к тому времени обзавелся бизнесом, разводиться считал непорядочным – это Липа так говорила, а я считаю, ему в статусе женатого мужчины удобно было за женщинами волочиться. Сразу говорил – жена больная, бросить не смогу, совесть не позволяет. А все остальное – пожалуйста. Ася невольно покраснела от таких слов. – Я нечаянно прочитала историю Новикова – это правда? – спросила она. – Да, я даже имена не меняла. Истинная правда, до единой буквы. – А где окончание? Мельникова долго молчала, а потом медленно проговорила: – Окончания нет и, думаю, уже не будет. Мы с Ариадной разных мужчин Липе подсовывали – не в лоб, разумеется, очень аккуратно, – но ничего не получалось. Она мужу-изменнику верность хранила. Да и мужички не особо торопились вживаться в роль собаки-поводыря. Будь у Липы денег побольше, еще куда ни шло. А так женщин здесь раза в три больше, чем мужчин, есть из кого выбрать. Одним словом, наша сказка забуксовала в самом начале. Ариадна ругалась. Ты, говорила, не очень хочешь ее написать. Вот если бы захотела, весь мир пошел бы навстречу твоему желанию. А как захотеть? Тут появились Матя с Танюшей, мамой Глеба Васильевича. Им кто-то про Ариадну рассказал: она, мол, ясновидящая. И так им Ариадна пришлась по душе, что они решили ее к себе в дом забрать, чтобы она их оберегала от злых сил. Кстати сказать, Танюша за злую силу держала Глеба. Ариадна сказала, что без меня никуда не поедет. Так мы оказались в доме Ермолаевых. Конечно, там жить гораздо лучше, чем в «Райском саду». Вот только на романе нашем можно было поставить крест. Но Ариадна не сдавалась, и через пару недель Липа Петровна присоединилась к нам. Пока мир навстречу не пошел, только Матя с Таней. Ну и Глеб Васильевич, разумеется. С одной стороны, жизнь на новом месте была лучше. Для меня, во всяком случае: меньше народу, больше возможностей для творчества. Но задача по подбору жениха для Липы осложнилась. Сама посуди – кандидатов всего три: Глеб, дедушка Карим и Дамир. Глеб и Карим отпадают. Во-первых, женаты, во-вторых… Хватит и во-первых. Карим – старый, толку с него. Дамир намного моложе Липы. Тут при любом раскладе хеппи-энда не получится, скорее трагедия. А оно нам надо? Читатель любит, когда в сказках все хорошо кончается. И тут как гром с ясного неба: мир реально пошел нам навстречу в лице Новикова. Вот и не верь после этого всяким психологическим измышлениям! Он появился здесь в начале лета, весь такой замечательный, нездешний, с волевым подбородком, и пахло от него дорогим мускусно-цитрусовым одеколоном, а еще ветром, морем и дальними странствиями. Я сразу представила себя героиней будущего романа. Но Ариадна его раскусила, просто на раз. – Мельникова щелкнула пальцами звонко-презвонко. – «Вы, – говорит, – Липу Петровну ищете?», а он отвечает: «Я ее нашел!» Оказалось, он нанял частного детектива, чтобы тот искал Липу. – Сохатого! – кивнула Ася. – Вот-вот, его, – подтвердила Мельникова. – Ну и дальше все закрутилось. Мы ему, разумеется, поведали о своих планах, как предлагали Липе деньги. И тут он рассказал, что у ее покойного мужа родственник погиб, когда плыл на пароходе из Крыма в Турцию во время Гражданской войны. Если предположить, что он не утонул тогда, а добрался до берега, обзавелся недвижимостью и детьми. А теперь Липа получает эту недвижимость в наследство и вольна с ней делать все что угодно. Разумеется, нам с Ариадной такой поворот сюжета понравился. Для большей достоверности решили приобрести апартаменты в Дубае. Дорого, но, если сброситься, вполне можно потянуть. Ярик дал мне денег, Кэп взял кредит, и Ариадна помогла… У Аси зазвонил телефон. Она посмотрела на дисплей – Иван. Спросила у Мельниковой: – Можно? – Ради бога, зачем ты спрашиваешь? – Ваня? Что у вас? Нашелся Федор? – Пока нет. Я тут в морге, Глеб отдал зубные щетки и образец ДНК трупа на экспертизу. Дочь Новикова папашу однозначно опознала. – Ася с опаской посмотрела на Мельникову и потихоньку, бочком, бочком, отошла к окну. – А известно, что с ним случилось? – Она перешла на шепот. – Морская вода в легких, черепно-мозговая травма. Его несколько раз ударили каким-то твердым предметом по голове и еще живого бросили в воду. – Понятно. Что собираешься делать? – Пока тут, надеюсь узнать результат вскрытия Марс: действительно ли причиной смерти явились капсулы, найденные у нее в комнате. Ты бы, кстати, уточнила, где она их брала. Я через час за тобой заеду. Выдержишь? – Конечно. – Ася опустила телефон в карман. – Извините, это мой напарник звонил. – Напарник? – хитро улыбнулась Мельникова. – Только и всего? – Друг… – А еще? – Любимый, – густо покраснев, проговорила Ася.