— Так что я могу сделать? — спросил он. — Я могу чем-нибудь помочь? — Все, что ты можешь сделать, — это ответить на наши вопросы, — сказала Чарли. — Ты встречался с Беатрис? Никлас тянул с ответом, глядя в окно, где висела сикось-накось сломанная рулонная штора. — Один раз я встретил ее в городе. В смысле, Фриду. Она шла с коляской. Тогда я ее увидел — Беатрис. Она была… такая хорошенькая, черт подери! Самый прекрасный ребенок, какого я видел в жизни. Но я был под кайфом, так что Фрида не дала мне ее… подержать. Даже погладить не дала. По-моему, это уже перебор, правда? В смысле — я ведь незаразный. Он посмотрел на Андерса. — Думаю, дело не в этом, — ответил Андерс. — Вероятно, твоя сестра не хотела, чтобы ее ребенка окружали люди, находящиеся в состоянии наркотического опьянения. Это можно понять. — Я просто хотел ее погладить, — пробормотал Никлас. — Как бы ты мог описать свои отношения с Фридой? — спросила Чарли. — У нас все было хорошо, пока мы были маленькие, — ответил Никлас. — Мы… мы заботились друг о друге, вернее, в основном она заботилась обо мне, хотя я на год старше. Я всегда воспринимал ее скорее как старшую сестру — наверное, потому, что у меня в голове пустота. Он постучал себе по лбу. — По крайней мере, хорошо, что мы были друг у друга, когда мама с папой напивались до чертиков и жили непонятно как. — А что потом? — спросила Чарли. — Потом? — Да, что произошло с вашими отношениями? Ты сказал, что все было хорошо, пока вы были маленькие. А как сейчас? — Она изменилась, — буркнул Никлас. — Предала меня. — В каком смысле предала? — Отказалась давать мне денег и добилась, чтобы меня забрали в центр — против моей воли. — Не похоже на предательство, — проговорил Андерс. — А я так считаю, — сказал Никлас. — Не дает мне ничего, даже на квартплату, а сама буквально купается в деньгах с тех пор, как вышла замуж. Говорит, что это ради моего же блага, но я в это не верю. Мне кажется, она зазналась. Забыла, откуда родом. — А откуда она родом? — спросила Чарли. — Что? — Я спрашиваю, откуда она родом. — Из Молкома, — ответил Никлас. — Дочь двух алкашей, сестра наркомана. На некоторое время воцарилась тишина. Чарли представляла себе брата и сестру в маленьком поселке в окрестностях Карлстада — казалось, она слышит звуки пьяной ссоры, чувствует их тревогу перед лицом той непредсказуемости, с которой всегда сопряжена жизнь в семье родителей-алкоголиков. — Когда ты в последний раз навещал Фриду? — спросила она. — Я никогда не бывал в этом доме, который они себе купили, когда вернулись из… — Из Москвы, — подсказал Андерс. — Да, так вот, я там никогда не был. Почему вы спрашиваете? Меня ведь не… Проклятье, да попадись мне тот урод, который ее украл, я ему… — Предоставь это нам, — сказал Андерс. — Как бы ты описал свою сестру? — спросила Чарли. — Она блондинка с голубыми глазами… — Я имела в виду — как личность. — Сорри, — пробормотал Никлас. — Я должен был сообразить. Она… в детстве она была довольно стеснительная, но потом стала… более общительной и теперь… иногда мне кажется, я и не знаю, какая она сейчас. — А какие у тебя отношения с Густавом Пальмгреном? — Нет у нас никаких отношений, — буркнул Никлас. — Этот человек не водится со всякой швалью… по крайней мере, с той швалью, к которой отношусь я. — Ты хочешь сказать, что он общается со швалью другого рода? — уточнила Чарли. — Он сам последняя шваль, — буркнул Никлас. — Просто в глянцевой упаковке. — Ты не мог бы пояснить свою мысль? — попросила Чарли, удивленная яркостью метафоры. — Так ведь и он сам, и его приятель… как его там, черт…? — Давид Юландер? — подсказала Чарли. — Вот именно. Никто из них не чужд… — он приложил палец к одной ноздре и сделал вид, что вдыхает кокаин. — А ты откуда знаешь? — А ты как думаешь? — Ты что, продавал им? — На этот вопрос я отвечать не собираюсь. Я хоть и дурак, но не настолько. Но, поверь мне, я знаю. — Это серьезная… в смысле, зависимость? — спросил Андерс. — Такие, как Густав и Давид, в настоящую зависимость не впадают. У них зависимость только от денег и власти. Но на вечеринке оба любят прикайфнуться. С третьим дело обстоит хуже. — С третьим? — переспросила Чарли. — Да, — подтвердил Никлас. — Тот бедняга, которого потом выдавили. Он чертовски обиделся. — Ты о ком говоришь? — спросил Андерс. — Черно-белый, — ответил Никлас. — Не знаю, как его зовут на самом деле. Антон! — крикнул он. — Как настоящее имя Черно-белого? Антон снова вышел в кухню. — Ты чего орешь? — спросил он. — Я просто хотел спросить, как на самом деле зовут Черно-белого. — Кажется… нет, черт, я не знаю. Я думал, его так и зовут — Черно-белый. — Это просто прозвище, — пожал плечами Никлас. — Сам сообрази. — Да не знаю я, черт меня дери, — буркнул Антон. Никлас обернулся к Чарли и объяснил: — Он, типа, белый на одной стороне — кожа, волосы, все. Очень забавно выглядит. — Он что-то натворил? — спросил Антон. Он тем временем подошел к холодильнику и теперь обозревал совершенно пустые полки. — Нет, это про Фридину малявку, — пояснил Николас. — Ее кто-то уволок. — Черно-белый? — спросил Антон. Закрыв дверь холодильника, он уставился на них. — Нет, — ответила Чарли. — Но мы должны что-нибудь предпринять! — воскликнул Антон. — Как там Фрида? — Ты знаешь Фриду? — спросила Чарли. — Вы с ней… друзья? — Мы с ней учились в одном классе с первого по девятый, и поначалу она вела себя довольно странно. Всегда держалась одна, на переменках сидела и читала. Но потом с ней что-то случилось. Кажется, летом после восьмого… и она вдруг… — Он поднес сложенную лодочкой ладонь к груди, желая показать, что же произошло тем летом. — Она стала просто офигенно красивая. — Да брось, Антон! — фыркнул Никлас. — Между прочим, ты говоришь о моей сестре! — Я просто говорю, как есть, — ответил Антон. — Я хочу сказать — всякий парень, у кого были глаза и сердце, мечтал о Фриде. К тому же с ней было весело, — продолжал он, словно понял это только сейчас. — Интересно общаться. Но потом, когда она сошлась с этим придурком, она словно увяла. Просто больно видеть. — Вот именно, а могла бы пропить свою жизнь, как мы с тобой, — вставил Никлас, — вместо того, чтобы выходить замуж за миллиардера. Где-то в глубине квартиры зазвонил телефон, и Антон исчез.