— Она пришла задать дополнительные вопросы, — пояснил Давид. Со второго этажа раздался резкий крик. — Ты разберешься? — спросила Шарлотта и взглянула на Давида. Давид кивнул и вышел. — У вас есть подозреваемые? — спросила Шарлотта, усевшись за стол напротив Чарли. — Мы беседуем со всеми, кто близко общается с семьей, чтобы составить максимально полную картину того, что может за всем этим стоять. — Что, например? — Все, что угодно, — сказала Чарли. — Вспомните все, что придет в голову — что как-то отличалось, было не так, как обычно. — Даже не знаю, — пробормотала Шарлотта, немного помолчав. — Даже не знаю. Их прервала дочь, вбежавшая в кухню. — Луве отобрал мои наклейки! — закричала она. — Попроси папу разобраться, — сказала Шарлотта. — Но он ушел в свой кабинет и заперся, — заявила девочка. Подойдя к маме, она стала тянуть ее за джемпер. В этот момент Чарли и заметила его — длинный шрам на запястье у Шарлотты. В следующую секунду Шарлотта поправила джемпер и посмотрела на Чарли. — Подождете минутку? — спросила она. Они вышли из кухни, и вскоре Чарли услышала, как Шарлотта кричит на сына, требуя отдать то, что он взял — нет, не потом, а прямо сейчас. Чарли пыталась осмыслить увиденное. Она была почти уверена, что у Шарлотты такой же шрам на другой руке — заживший шрам после попытки вскрыть себе вены. Это как-то не вязалось с ее имиджем женщины, у которой все хорошо в жизни. «Но, — мысленно поправила себя Чарли, — психическое нездоровье встречается во всех классах общества». — Так на чем мы остановились? — спросила Шарлотта, снова входя в кухню. — У вас с Фридой близкие отношения? — спросила Чарли, хотя ей больше всего хотелось спросить: «Что случилось? Зачем ты порезала себе вены? Почему не хотела жить?» Впрочем, какое отношение могут иметь к делу давно зарубцевавшиеся раны? — Можно сказать, что мы довольно близко общаемся, — проговорила Шарлотта. — Довольно близко? — Да, дело в том, что Фрида… не так легко сближается с людьми, но она наверняка сказала бы, что я ее ближайшая подруга. Когда мы жили в Москве, то общались почти каждый день. Давид и Густав много ездили по делам, так что… но когда вернулись в Швецию, то стали видеться реже. С тех пор, как родилась Беатрис, Фрида такая уставшая. — Вы не могли бы рассказать более подробно? — Да что тут рассказывать? — пожала плечами Шарлотта. — Рождение ребенка всегда несет с собой серьезные перемены в жизни, к тому же Беатрис плохо спала. Ничего странного, что человек хочет побыть один и отдохнуть, пока ребенок спит. — Понимаю, — сказала Чарли. — Вам что-нибудь известно о прошлом Фриды? — Она не любит об этом говорить, но она выросла в семье алкоголиков, так что, ясное дело, ей пришлось несладко. Почему вы обо всем этом спрашиваете? Вы ведь не думаете, что Фрида… Фрида обожает Беатрис больше жизни! Казалось, Шарлотта намерена развить тему материнской любви, но Чарли успела ее перебить: — Насколько хорошо вы знаете Амину? — Это наша уборщица, — сказала Шарлотта, словно это был ответ на вопрос. — Вы общаетесь в свободное время? — Нет, но я к ней очень хорошо отношусь. — Она сидела с вашими детьми? — Да, иногда она оставалась с ними. Они ее обожают. — Амина утверждает, что была здесь и убирала вчера утром, когда исчезла Беатрис. Это соответствует действительности? — Если вы подозреваете Амину, то вы на ложном пути, могу вас заверить, потому что она самый добрый человек на свете, она… — Мы вовсе не хотим обидеть никого из тех, кто любит Беатрис. Мы просто хотим найти ее — как и вы. Надеюсь, вы это понимаете, — Чарли посмотрела на Шарлотту серьезным взглядом. — Вы уверены, что больше ничего не хотите рассказать? — Уверена, — ответила Шарлотта и покачала головой, показывая, что больше ей нечего сказать. — Вот мой номер телефона, — сказала Чарли, положив на стол перед Шарлоттой визитную карточку со всеми данными. — Не сомневайтесь, позвоните мне, если что-нибудь вспомните. «Или если передумаешь», — хотелось добавить Чарли, потому что вся ее нервная система сигнализировала — эта женщина что-то скрывает. 19 Когда Чарли вернулась в участок, Грегер уже сидел вместе со Стиной в малом зале для совещаний. Волосы у него взлохматились больше, чем обычно, — вероятно, потому, что он торопился и не успел привести себя в порядок. — Ты уже получил всю информацию? — спросила Чарли, когда они пожали друг другу руки. — Да, — ответил Грегер. — Если я правильно понял, у нас есть очень состоятельный папа, мама на грани отчаяния, уборщица, потерявшая детей, которая оставалась с Беатрис и знает привычки семьи. А еще брат-алкоголик, удравший из реабилитационного центра перед самым исчезновением Беатрис. — Именно, — кивнула Чарли. — Дядя, который обижен, что не получает от семьи финансовой помощи и который занесен в реестр правонарушений за секс с несовершеннолетней. — Алиби? — спросил Грегер. — Только от собутыльника. — Хорошо, — сказал Грегер. — А еще у нас есть третий владелец компании. Его долю выкупили, а теперь он в ярости. — Да, — поддержала Стина и повернулась к Чарли. — Что сказал Давид Юландер по поводу Паскаля Бюле? Чарли вкратце пересказала, что Давид подтвердил участие Бюле в проекте на начальном этапе, что потом он продал свою долю, но задним числом потребовал еще денег. А также, что Бюле неоднократно звонил Давиду и Густаву и угрожал им, однако Давид тем не менее убежден, что Паскаль не замешан в исчезновении Беатрис. — Совпадает с той картиной, которую обрисовал Густав, — резюмировала Стина. — А что сказала Фрида? — спросила Чарли. — С ней мы не встречались. Она была на втором этаже с Шарлоттой Юландер, и мы сочли, что не стоит им мешать. — Ты обсудила с Густавом слухи по поводу кокаина? — спросила Чарли. — Да, но он ответил, что это все ерунда, что разговоры про злоупотребление Бюле перекинулись и на него. — Так поэтому они выкупили долю Бюле? — спросил Грегер. — Потому что он погряз в наркотиках? Стина покачала головой: — Нет, по словам Густава, у них оказались разные представления о дальнейшем развитии компании. — Звучит как реконструкция, сделанная задним числом, — покачал головой Грегер. — Что говорит об этом сам Паскаль Бюле? — Нам пока не удалось с ним связаться, — ответила Стина. — Ни он, ни его жена не отвечают на телефон. Но мы продолжаем попытки. — Я хотел бы немедленно встретиться с родителями Беатрис, — сказал Грегер и поднялся из-за стола. Чарли открыла было рот, чтобы возразить, сказать, что семейство Пальмгрен едва успело закрыть двери после последнего посещения полицейских, однако поняла, что Грегер хочет составить собственное представление о пострадавшей семье. Чарли вела машину к дому Пальмгренов. На этом этапе дорога в Хаммарё уже стала казаться хорошо знакомой. Грегера, сидевшего рядом, она попросила позвонить Фриде и предупредить об их визите. — Пошли сообщение, — сказала она, когда выяснилось, что ни Фрида, ни Густав не отвечают. Грегер сделал, как она сказала. — Какие они из себя? — спросил он. — Родители девочки.