— Смотри! — Лу показала мне фото красивой молодой женщины в открытом купальнике. Потом она объяснила, что это Донна, ее мама. На обоях под фотографией я увидела массу черточек и крестиков. — Вот столько дней мне осталось до совершеннолетия, — сказал Лу, указывая пальцем. — Скоро смогу делать, что захочу. Мой первый совет тебе: составь план, что будешь делать, когда выйдешь отсюда. У тебя есть план? Я ответила, что я только что попала сюда и у меня нет сил об этом думать. — Хочешь, я тебе кое-что покажу? — продолжала Лу. Она слезла с кровати, открыла шкаф и достала потрепанную лупоглазую куклу для причесок и макияжа. — Это Мия, — сказала она. — Мама подарила ее мне на день рождения, когда мне исполнилось восемь. Поначалу я делала ей макияж, а сейчас все больше прически. Она повернула куклу и показала мне косу, которую она назвала «рыбий хвост». — Красиво, — сказала я. — Хочешь, и тебе такую сделаю? Лу уже подошла к письменному столу и выдвинула стул. — Мама просто с ума сойдет, когда увидит твои волосы, — заявила Лу, когда все было расчесано. — Просто обалдеет от твоих волос. Но тебе надо получше о них заботиться. Надо заплетать на ночь косу, чтобы они не спутывались. Когда я ответила, что не умею, Лу громко засмеялась. Никогда в жизни она не встречала девочку, которая не умела бы заплести самую простую косу. — С прической я умею делать только одно — снимать волоски, — сказала я. Это правда: снимать волоски с себя и других мое любимое занятие. Оно меня очень успокаивает. — Может быть, тебе стоит начать работать в салоне красоты? — предложила Лу, которая уже начала заплетать мои волосы. — Что скажешь? Хочешь стать ровняльщицей усов в нашем с мамой салоне? — А разве есть такая профессия? — А мы решим, что такая профессия будет. — Ну хорошо. — Это значит «да»? — Да. В дверь поскреблись. Лу попросила меня подержать косу и пошла открывать дверь. — Ну заходи, Письколо, — сказала она. Пикколо подошла ко мне. Она так виляла хвостом, что все тело ходило ходуном. — Маленькая счастливая история, — сказала Лу, убрав свою куклу подальше от морды Пикколо. Лу очень надеялась, что однажды и о ней такое скажут. Никто не догадается, что она все детство провела по разным психушкам. Люди будут уходить из ее салона с прекрасными прическами и говорить, что эта девушка — действительно счастливая история. 10 Они как раз объехали участок дорожных работ у Эребру, когда позвонила Мария. «Одна маленькая трудность, когда заводишь детей, — подумала Чарли, — что не можешь совсем перестать контактировать с другим родителем, даже после развода». Андерс и Мария уже больше года в разводе, однако Мария звонила ему так же часто, как и прежде. То насморк, то непромокаемые варежки, то методический день в садике. Чарли давно ее раскусила и сказала Андерсу, что все эти звонки — всего лишь способ продолжать контролировать его, что ему следовало бы общаться с ней по телефону и эсэмэсками. Но он, похоже, не воспринял ее совет — тут же ответил. — Чего она хотела? — спросила Чарли, когда Андерс проговорил пять минут, отвечая, что он понимает, что он проверит, что ее мама, возможно, могла бы посидеть в какой-то день. — Она требует больше денег, — сказал Андерс. — Но разве вы воспитываете его не по очереди? — Да, но иногда ей приходилось срочно подключаться, когда я задерживался на работе, а поскольку она тоже вышла на работу, то… и все стоит денег — и няня, и уборщица и… что такое? — спросил Андерс, когда Чарли слишком уж громко вздохнула. — Ты считаешь, что неправильно прибегать к посторонней помощи? Я думал, ты поддерживаешь освобождение женщин от домашней рутины. — Не поддерживаю, если оно происходит за счет других женщин, имеющих худшие возможности. — Что ты имеешь в виду? — Я, кажется, ясно выразилась. — Разве не хорошо создавать новые рабочие места? — Да без разницы, — ответила Чарли. — В каком смысле без разницы? Что за манера всегда менять тему, когда у тебя закончились аргументы… Что с тобой? Андерс обернулся к ней. — Не знаю, — пробормотала Чарли. Она положила руку себе на грудь и пыталась вдохнуть, но у нее никак не получалось сделать глубокий вдох. Андерс свернул на боковую дорогу и остановился на обочине. — Ничего страшного, — выдавила из себя Чарли, когда Андерс выскочил из машины и рывком распахнул дверь со стороны пассажирского сиденья. — Мне уже полегчало. Это просто… думаю, это всего лишь паническая атака. — Всего лишь? — воскликнул Андерс. — По-моему, это очень серьезно. Он вернулся к водительскому сиденью. — Ты намерена рассказать, в чем дело? — Я же тебе сказала — со мной случилась паническая атака. — А отчего происходят такие вещи? — У нас нет времени на такие глупости, — сказала Чарли. — Садись и поехали, поговорим по дороге. Андерс снова вырулил на дорогу. Они так долго просидели молча, что Чарли начала надеяться — он оставил эту тему, но тут он снова заговорил: — Я не могу работать с тобой, когда ты не рассказываешь, что происходит. Это непрофессионально… — Так что ты намерен сделать? — поинтересовалась Чарли. — Вернуться и потребовать себе напарника с более стабильной психикой? — Я просто хочу знать, как твои дела. — В последний раз, когда я разговаривала с тобой об этом, ты нажаловался на меня начальству. — Ты со мной не разговаривала, — возразил Андерс. — И нет необходимости снова поднимать эту тему. Я сделал то, что было необходимо, чтобы спасти следствие и тебя. — Ты мог бы поговорить со мной. — С тобой не так-то просто поговорить, когда на тебя опять накатывает. С моей точки зрения, я пытался помочь тебе. — Спасибо за заботу. — Чарли, — проговорил Андерс. — Сейчас у нас нет времени ссориться. Я только хочу сказать, что как бы мы с тобой ни были близки как коллеги и друзья, я не буду закрывать глаза, если ты опять ухнешь в омут, и не буду лгать, чтобы выручить тебя здесь и сейчас. Знаю, ты меня за это ненавидишь, но я хотел уточнить, чтобы тебе ясна была моя позиция. — В этом нет необходимости, — буркнула Чарли. — Но все равно, спасибо за… уточнение. 11 Центр Карлстада сильно изменился с тех пор, как Чарли приезжала сюда в последний раз. Тогда ей было тринадцать, и она поехала в кино с одноклассницей и ее добросердечной мамой. В тот раз город показался ей огромным, но сейчас, на фоне Стокгольма, он как будто уменьшился. — Ты часто здесь бывала? — спросил Андерс, когда она упомянула об этом. — В смысле — это ведь недалеко от Гюльспонга. — Это еще как посмотреть, — пожала плечами Чарли. — У нас особо не было денег, чтобы ездить куда бы то ни было. — Понимаю, — кивнул Андерс. — Вернее, — поправился он, — пожалуй, до конца все же не понимаю. Каждый раз забываю, откуда ты родом. «Если бы я сама могла об этом забыть», — подумала Чарли. По главной улице сновало множество народу. Чарли показалось, что в глазах у людей тревога. Новость о пропавшем младенце никого не оставила равнодушным. — Мне надо подняться в номер и переодеться, прежде чем мы поедем в участок, — сказал Андерс, когда они зарегистрировались в отеле. — Давай встретимся в холле через десять минут.