— Сделай вид, что пошутила, — прошипел он. — А то они сейчас посмеются, а потом решат, что ты сравнила их с домашней скотиной, и разобьют нам головы. — Хи-хи-хи, — с угрюмой готовностью присоединилась к хору Эбигейл. — Ха-ха-ха. Вам понравилась моя шутка, уважаемые? Жеребцы качали расчесанными гривами и перестукивали копытами от смеха. — Она такая шутница, — поддержал напарницу Нат. — На самом деле почтенная мэтрис имела в виду совсем другое! — И это?.. — напряженно поинтересовалась Эби, у которой от лошадиного ржания, застарелого страха и злости напрочь отказала соображалка. — И это… — Натаниэль огляделся, задержался на груде черепов, — охранные амулеты на дорогах в долину! Жеребцы презрительно зафыркали. — Зачарованные! — выкрикнула Эби. — Парализующие нарушителей! Иму заинтересованно склонил голову. — Мэтрис Горни может выковать дюжину таких амулетов, — эльф вопросительно посмотрел на гномку, и та кивнула. — Они будут подзаряжаться от солнечного света и работать вечно и днем, и ночью, — добавила она. — Но мне нужно будет, чтобы вы показали, где тут поблизости есть выход железа. — Железа наши предки с нарушителей, воров и врагов давно насобирали, — махнул головой жеребец в сторону черепов. — Но почему гномка не принесла амулеты с собой? — Иму оказался даже слишком разумным. — Потому что… — попыталась найти выход Эби, чувствуя, как мокрые от фобии руки начинают дрожать, — потому что… — Для нас огромная честь, что вы вообще стали разговаривать с нами, а тем более что согласились принять наши дары, — вновь дипломатично вмешался Натаниэль. — Но мы ведь двуногие, слабые… — Это так, — высокомерно всхрапнул жеребец. — …куда нам до мощи пегасов… — Редко встретишь столь понимающего двуногого, — одобрительно стукнул копытом Иму. — А железо тяжелое, — сокрушенно заключил Нат. — Посмотри на нас, какие мы маленькие. Мы бы просто не донесли амулеты до вас. — А наковальню донесли? — не перестал докапываться въедливый конь. Эби с раздражением посмотрела на него. — Для гнома молот и наковальня — как для пегаса крылья! Часть тела! Не тянут! — А еще нужно же согласовать характеристики с великим вожаком, — вмешался Натаниэль до того, как страж начал еще что-то уточнять. — Тихими делать амулеты или зачаровывать на исполнение победной пегасьей песни? В виде колокольчиков, копыт или крыльев? Позолоченные или посеребренные? Чтобы вибрировали или жужжали? Просто паралич или молнии? И какого цвета молнии — синие или зеленые? — Что ты несешь? — с ужасом пробормотала Эби сквозь зубы. — Поэтому важнее выковать на месте, — невозмутимо закончил эльф, глядя в осоловевшие глаза жеребца. — Чтобы учесть все пожелания, о прекрасный и сильный страж! Королева не могла допустить, чтобы у вас были стандартные амулеты, и поэтому прислала мастера, который сделает такие, каких ни у кого нет! — И эта гномка так может? — с сомнением поинтересовался Иму, подступив к гостье почти вплотную и с недоверием обнюхивая ее руки. — Не только могу, но и жажду порадовать вожака, — через силу выдавила Эби. Она чувствовала, как немеет лицо — значит, сейчас она бледна как мел. — Хорошо, — задумчиво профыркал вредный крылатый конь. — Ждите здесь, мы доложим о вас! Тройка пегасов улетела вглубь долины, и стоило им скрыться из виду, как ноги Эбигейл ослабели, и она осела на землю. Зашарила в своем рюкзаке, забыв, что фляга у нее на поясе. Гномку трясло от страха. — На, возьми, — эльф протянул ей флягу. Не опасаясь испачкаться, сел рядом с ней на землю, покрутил в руках один из черепов, отбросил. — Спасибо, — с трудом вымолвила Эбигейл, допив. — Спасибо, что помог, Белоручка. Они посидели еще немного в тишине, наблюдая, как пегасы пасутся внизу, а улетевшие стражи взмывают к одной из гор, опускаются на площадку перед пещерой и заходят внутрь. Сердце Эби успокаивалось. — Ты расскажешь, почему так боишься лошадей? — вполголоса поинтересовался Нат. — Чтобы ты использовал это против меня? — буркнула Эби. — Конечно, — хмыкнул эльф. Они еще помолчали. — Ты знаешь Гентироспойлт? — нехотя спросила гномка. — Величайшую гномскую плотину в горах? — удивился эльф. — Кто же ее не знает? Она в двести раз выше шпиля на нашей ратуше. В ширину больше Парадного проспекта. А водопад, низвергающийся с нее, выше всех известных природных водопадов. — Мне не было и пяти лет, — продолжила она сипло. — Я с мамой гостила у маминого брата Магнуса в горах, у плотины. У дяди дом стоял в долине, и всегда было много лошадей — их доили, использовали как транспорт, растили на продажу. Эльф поморщился — гномьи приземистые и широкие, как диваны, кони с лохматыми ногами и кудрявыми гривами всегда казались ему странноватыми. И характер у них был такой же отвратительный, как у самих гномов. И ржали они так, что зубы болеть начинали, хотя Нат всегда этому удивлялся — в горах надо быть тихими, чтобы не спустить лавину. — Я тогда совсем их не боялась, — тускло продолжала Эби, разглядывая пасущихся неподалеку пегас-с и пегас-ли. — Забиралась на спины, цепляясь за гривы и хвосты, а они терпели. И был у меня любимый жеребец, Века. Белый в яблоках, ласковый, добрый, — она почувствовала, как к глазам подступают слезы. — Он приходил утром к моему окну и будил меня тихим ржанием, хлеб с солью любил, яблоки мне носил. Но как-то мы поехали с кузенами и мамой на прогулку верхом, к плотине. И мой Века вдруг взбесился и понесся прямо к ней. Его пытались догнать, остановить, я кричала, просила его «стой», а он вихлял, чуть ли не падал, стонал от боли. А тело покрывалось кровавым потом. — Кровавый стебель, — пробормотал Нат, качая головой. — Он несся по плотине, по самому краю, а затем оступился и полетел вниз, в водопад. И я от толчка слетела с него, — Эби трясло, она села, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки. — Я падала с высоты в двести ратуш и видела, как он разбивается внизу о камни, Нат. И понимала, что сейчас также разобьюсь сама. Но мне повезло, — она подняла голову. — Я попала в омут, меня проволокло по камням и выбросило на берег ниже по течению. Но с тех пор… я старалась это преодолеть, очень старалась, но у меня не вышло. Натаниэль смотрел на опущенную голову с тугими красными косами, на согнутую спину, и с тяжестью на сердце думал, что Горни могло бы и не быть. И что он очень зря придумал и ту дурость с дирижаблем, и эту с пегасами. — Ни у кого бы не вышло, Эби. — Это потом в лощине у луга, за камнем, нашли проростки кровавого стебля, — говорила она, словно не слыша. — Семена принесло ветром, а ты знаешь, как он быстро растет. Видимо, Века перед поездкой и отравился, — она зашмыгала носом и замотала головой. — С тех пор, стоит мне оторваться от земли — и я вижу, как падаю на камни, Нат. А стоит увидеть лошадь… — Я понимаю, — сказал эльф. — Но если ты кому-то еще расскажешь, я сломаю тебе ноги, — совершенно ожидаемо закончила Горни. Нат хмыкнул, и они снова замолчали — и не проронили ни слова, пока не вернулся Иму. — Вожак приказал вам явиться к нему, следуйте за мной, — пегас отвернулся и вновь рванул в долину, не заботясь, идут ли за ним незваные гости. Пришлось поспевать. Чтобы их не обвинили в неуважении к вожаку, Нат наколдовал быстрое облако: плотную воздушную подушку, которая скользила в двух локтях над поверхностью куда быстрее бегущего во весь опор эльфа. Она была очень энергоемкой, поэтому использовалась крайне редко. Поскольку над землей она поднималась невысоко, Эби спокойно ступила на нее. Ее куда больше беспокоило, что там, куда они направлялись, собралось целое стадо лошадей. — Соберись, Эбигейл Горни, — настойчиво потребовал Вудхаус, сжав ее руку. — Тебе еще нужно утереть мне нос. Думай об этом, чтобы не упасть в обморок в разговоре с вожаком. Если бы он начал сочувствовать или жалеть ее, Эби бы очень разозлилась. Но его привычный насмешливый тон вдруг привел ее в норму — она сердито вырвала ладонь, но несколько раз глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. ГЛАВА 11 О ДИПЛОМАТИИ И ФЕЙЕРВЕРКАХ «Гномский язык, будучи примитивным, сложен к переложению на высокий эльфийский, а потому девиз всех гномов в одних источниках переведён как: „Сила есть — ума не надо“, а в других „Слабоумие и отвага“. Как бы то ни было, леди Горни — истинная дочь своего народа». Газета «Заря эльфов» Вожак был огромен, золотист и великолепен — и возлежал под сенью увешанных плодами яблонь в окружении жен и свиты. Это был своеобразный зал приемов, а в свои жилища, горные пещеры, пегасы не приглашали никого и никогда. — Эйо спрашивает вас, зачем вы явились в нашу долину? — заговорил вожак низким голосом, когда они приблизились и учтиво поклонились. — Двуногие ничего не делают просто так. И не приносят дары просто так. Вам нужны волосы из наших грив, я прав? И вы хотите подкупить нас вашими подарками! Свита вожака возмущенно и презрительно заржала. Эби, чувствуя, что сейчас точно упадет в обморок, схватилась за Вудхауса. — Держись, — пробормотал эльф. — Я все возьму на себя. — Я жду ответа, — нетерпеливо стукнул копытом вожак. — Уважаемый Эйо! — поклонился эльф. — Ты мудр и проницателен. Ваши волосы — драгоценнейшая награда, которую мы можем только мечтать получить. Но, клянусь, мы не собираемся выпрашивать у тебя их. Только тебе решать, достойны мы вашего дара или нет. И без него мы просим разрешения помочь вам. Нас послала к тебе королева Эринетты. Она узнала, что ваш прекрасный могучий народ одолевает какая-то болезнь, и приказала нам явиться к тебе. Я маг и сведущ в лечении многих болезней. А эта девушка — моя помощница, очень сильная магичка. Позволь нам выполнить повеление нашей королевы. Вудхаус снова поклонился, и Эби тоже торопливо склонила голову, даже не пытаясь возмущаться, что она никакая не помощница. Довольно и того, что Вудхаус выполняет задание за них двоих.