— И что я наблюдаю, мой наследник? — раздался ледяной голос лерда Вудхауса-старшего из открывшейся двери. — Папа, — поморщился Нат, — ты прекрасно знаешь, что я иногда курю. Ты и сам куришь. — Ты прекрасно понял, что я не о курении, — высокомерно проговорил Триггвиэль, закуривая тонкую длинную папироску. — Я о том, что ты очевидно заинтересован в этой Горни! — Я заинтересован в том, чтобы не разгневать королеву, — ровно ответил Натаниэль. — А у тебя слишком живое воображение. — Может быть, — холодно ответил лерд, внимательно всматриваясь в сына. Но Нат давно научился не опускать глаза. — Но я склоняюсь к тому, чтобы запретить тебе общаться с ней. — Я обязан с ней общаться, — напомнил Вудхаус-младший. — Мы вместе проходим испытания. — И это заставляет тебя забыть о том, что она — твой враг? — разъярился лерд Триггвиэль. Натаниэль мог бы привычно промолчать. Мог бы пойти на хитрость, чтобы усыпить подозрения отца. Но он устал. Ему надоело. — Она никогда не была моим врагом, — ответил он. — И ты об этом знаешь. Соперницей — да, но мы слишком много времени провели вместе, чтобы я мог ненавидеть ее. Да и большая часть нашего соперничества — это следствие твоих прямых приказов, от которых я не мог отказаться. Я давно считаю, что вся эта вражда с Горни — дела давние, которые следует закопать под дубом и забыть. — Ты сейчас топчешься по чести наших предков и нашей семьи! — рявкнул Вудхаус-старший. — Конечно, лучше, чтобы честь семьи топталась по нашим судьбам, — бросил Нат. — Отец, сколько сил и времени мы тратим на то, чтобы доказать, что мы лучше Горни? И зачем? Лерд Триггвиэль презрительно покачал головой. — Ты всегда был слишком мягок, наследник, но я не думал, что ты еще и глуп. Уступить в родовой вражде — оскорбить память наших предков. Есть дела рода, которые мы обязаны исполнять. Но ты прав в одном: теперь я ясно вижу, что нельзя было отдавать тебя в университет на тот же курс, что и Горни. Тебе нужно было работать еще усерднее и поступить на год раньше! Тогда бы ты был избавлен и от ее общества, и от неизбежной симпатии и просто из-за более раннего выпуска стал бы придворным магом. Я не дурак и понимаю, — тон его слегка смягчился, — нельзя участвовать в совместных операциях и не стать боевыми товарищами, Натаниэль. Это моя ошибка, и я ее исправлю. После того как ты выполнишь задание в катакомбах, ты женишься на милой Аннифиэль. Она давно мечтает о возможности войти в наш род и станет тебе прекрасной женой. Натаниэль усмехнулся и выбросил папироску в сад. — Я не женюсь на ней, отец. — Не по душе? Тогда ткни пальцем в любую достойную эльфийку. — Нет, отец. Лерд Триггвиэль холодно посмотрел на сына. — Значит, до этого дошло, — проговорил он, затягиваясь. — До чего? — поинтересовался Нат не менее холодно. Все же он многому научился у отца. — Из-за этой Горни ты забываешь о семье. — Горни тут ни при чем, пойми ты, — уже раздраженно бросил Натаниэль. — Ты придумываешь то, чего нет и быть не может. — Возможно, — поморщился лерд Вудхаус. — Но меня это беспокоит, а тебе давно пора остепениться. Я заставлю тебя своим словом, наследник. Ты подчинишься мне и благу рода. — Не подчинюсь, — процедил Натаниэль сквозь зубы. — Откажешься от семьи и фамилии? От возможности видеть меня и мать, всех родных? Для тебя закроются священные рощи, ты перестанешь слышать голос земли. Откажешься от всего этого ради дочери врага? — Горни здесь ни при чем, — повторил Нат, чеканя слова. — Да она бы расхохоталась, услышав твои нелепые подозрения, отец! Но она дала мне важный урок. Как бы мы ни противоборствовали, она всегда принимала меня таким, какой я есть. В отличие от меня. В этом мы с тобой оказались похожи. Для тебя же я всегда недостаточно хорош. Она никогда не пыталась изменить меня, а ты неоднократно заставлял делать то, чего я не хочу. — Для твоего блага… — непререкаемо прервал его лерд. — …Ломал мою волю, — закончил Нат понятливо. — И я говорю — хватит. Заставишь меня жениться — я откажусь от рода. Ты сам женился на матери по любви, а меня хочешь заставить выбирать по породистости? Я понимаю, чем мне грозит отказ от рода, но я готов платить за свое решение. Зато и ты сможешь завести еще одного ребенка, представляешь? Может, — бросил он напоследок, открывая дверь, — он получится удачнее, чем я. — Вернись немедленно, наследник! — прогремел требовательно Вудхаус-старший. Но Натаниэль не вернулся. Зато вместо него из-за плотной занавеси ступила леди Элинор. — Объясни, как ты довел нашего сына до этого, Виэль? — спросила она тем самым голосом, который применяла всего с десяток раз за их совместную жизнь и который означал только одно: милая, добрая, воздушная леди сейчас в ярости. — Он не сделает этого, — ответил Вудхаус-старший с уверенностью, которую не ощущал. Пенять жене за подслушивание он не стал из чувства самосохранения. Леди Элинор покачала головой. — Ты так и не понял, что Нат — твоя копия, Триггвиэль. Если уж он заговорил о выходе из рода, значит, ты его окончательно допек. И вот что я тебе скажу, Виэль. Если он уйдет, ты потеряешь не только сына, но и жену, — она изящно-угрожающе подняла палец. — Я сама бы хотела, чтобы Нат женился на ком-то из одобренных мною леди. Но ты действуешь грубо, как гном в каменоломне, Виэль! — Я забочусь о нем, — проворчал Вудхаус-старший, обескураженный такой атакой. — И не хотел волновать тебя, Эли, — он взял ее за руку, поцеловал в середину ладони. — Ну же, не сердись, мой звездный свет. Я ни за что не допущу его выхода из рода, обещаю. Возможно, я действительно был слишком строг… — Вот и славно, — улыбнулась леди Элинор, мгновенно превращаясь из фурии в благовоспитанную эльфийскую леди. — Тогда сопроводи меня к напиткам, милый. * * * — Моя бусинка! Моя кубышечка! — умилялся папа Горни, глядя, как Эби отплясывает с кузеном галоп. — Красавица, прямо как ты, душечка, — и лерд Флоин игриво, но чтобы никто не видел, ущипнул жену за пышную корму, которая сама по себе играла роль турнюра. — Фло, веди себя прилично, — хихикнула леди Агнес. — Но Эби и вправду сегодня хороша. — Так, что даже эльфеныш на нее залюбовался, — вдруг вспомнил лерд Флоин. — Агнес, душа моя, а тебе не кажется, что и наша бусинка… — Нет, нет, что ты, — фальшиво ответила мама Горни. — Но… — Фло, — и леди Агнес ласково погладила мужа по плечу, — наша дочь просто хорошо воспитана, поэтому и любезна с ним. Да и все же он помог ей, а мы, Горни, не бываем неблагодарными. Ты волнуйся не о пустяках, а о том, как наша малышка в катакомбах справится. — Да куда она денется, я сам ставил ей удар секирой, — буркнул лерд Горни, продолжая о чем-то напряженно думать. И судя по тому, как вдруг разгладилось его лицо, что-то он да и придумал. — Эй, Винни, — позвал он четвероюродного племянника жены. — Ты вроде жениться собирался? — Да, лерд, — вытянулся перед ним молодой гном в парадной офицерской форме. — Мама считает, что пора, и как раз ищет невест. — Ты вот что, — лерд запнулся под угрожающим взглядом супруги. — Пригласи Эби на следующий танец. Поболтаете, то да се. Ты гном хороший, служишь опять же, я тебя давно знаю, и в дури ты не замечен… А с маменькой твоей я поговорю. Приглашаю вас завтра на обед в честь моей дочери. И, — он подмигнул, — не забудь поросенка. — Поросенка, полковник? — изумленно переспросил наскоро сосватанный. — Ты плохо слышишь, Винни? — нахмурился лерд Флоин. — Или… отказываешься? — Никак нет, полковник, я счастлив. Благодарю вас! — и Вильгельм, которого с младенчества все называли Винни, щелкнул каблуками. — Что? — заюлил лерд Флоин под строгим взглядом жены, когда Винни отошел. — Пусть потанцуют, пообщаются… а завтра еще раз пообщаются. Он достойный гном. И не наследник, поэтому будет готов войти в наш дом и принять фамилию Горни. — А как сама Эбигейл посмотрит на это сватовство? — заметила леди Ангес проницательно. — Она знает, что папа хочет ей добра, и всегда меня слушает, — упрямо заявил лерд Горни. — И мы ей таки не скажем. Да пусть не этот гном, пусть другой — да даже орк или оборотень лучше, чем кто-то из эльфов, а тем паче Вудхаус! Упомянутая дщерь довольно скоро предстала перед родительскими очами, раскрасневшаяся и запыхавшаяся. — Лучше пруты дюймовые на заготовки рубить, чем эти танцы, — сердито сдула она выбившуюся прядь. — Нет, благодарю покорно, — решительно отказала она кузену Вильгельму. — Вы что, сговорились меня тут загнать, как лошадь? Винни ослепительно улыбнулся, покосился на полковника Горни, делающего ему знаки всей бородатой физиономией, и понятливо улизнул, посчитав долг на сегодня исполненным. — Ма, папенька, я, пожалуй, домой пойду, — объявила Эбигейл. — Надо секиру поточить, амулеты обновить… ну еще кое-что сделать и всё такое. Времени мало, два дня на подготовку. Поскольку её величество только что отбыла, возражений от отца не последовало, только напутствие. — Правильно, кубышечка, подготовься хорошо, чтобы в катакомбах показать-таки этим! — Умертвиям? — уточнила Эби. — Да эльфам, — сказал папа Горни с некоторой досадой. — Чтобы, значит, помогла этому эльфёнышу от и до. Спасла там, защитила. Сама Же видишь — немощь немощью. И чтобы долг вернуть, так сказать. — Хорошо, папенька, — согласилась покорная дочь. Приняла поцелуй в лоб от мамы, шлепок по попе от папы (незаметный, ибо лерд Горни толк в приличиях знал) и отправилась домой. — Я сегодня буду спать спокойно, — раздался у Флоина Горни за спиной сочащийся сарказмом голос лерда Вудхауса. — Как же, у нашего сына такая защита! Гений некромантии, боевой маг. Девчонка! Нет уж, я не пущу это на самотёк. Два дня есть, чтобы запастить оружием и собрать отряд! Буду готов вмешаться, если сыну будет угрожать хоть малейшая опасность, — глава эльфийского семейства облил папу Горни презрительным взглядом. — Это гномы, может быть, не берегут и не ценят своих детей, а я сделаю всё, чтобы с головы моего наследника не упал ни один волос, — он развернулся на каблуках и ушёл, пока лерд Горни открывал рот с таким видом, будто у него под носом взорвалась новая пушка, не выдержавшая испытания. — Я не ценю свою бусинку?! Дочь мне не жалко?! — лерд Флоин потряс огромным кулачищем над головой и ушёл в другую сторону. Леди Агнес повернулась к стоявшей рядом леди Элинор. — У меня на сердце так неспокойно, — сказала мама Эби тревожно. — Как они там справятся? Кузен Дэррик рассказывает, что нежить эта в катакомбах так и кишит. На вид мерзкие и звук такой противный издают, то ли воют, то ли скрежещут. И как увидят живого, так сразу кидаются. Говорят, что сразу тянутся вырвать сердце и сожрать его!