— Элинор, дорогая, — увещевал муж, пытаясь вырвать ногти жены из своей руки. — Не стоит так волноваться. Нежить ещё страшнее, как же ты будешь себя чувствовать в катакомбах? — Не уверена, что нежить хуже крыс, — хрипло сказала леди Вудхаус, облизывая пересохшие губы и отпуская мужа. — Согласна с вами, леди, — спускаясь на пол с шеи супруга, сказала леди Агнес горячо. — Милая, давай уже пойдём, — позвал папа Горни нежно, потирая загривок. — Дети там одни среди мертвяков. Упоминание детей в такой дурной компании воодушевило мам настолько, что весь остальной путь, полный гигантских слизней, волосатых многоножек и прочих очаровательных обитателей заброшенного коллектора, они прошли так же решительно и спокойно, как дорогу до их любимого ресторана. — Идём очень тихо и не говорим вообще! — приказал гном, когда впереди забрезжил свет. — Тут неподалёку проём, через который дети вошли в катакомбы, снаружи охрана. Спутники кивнули. Действительно, они были настолько близко к поверхности, что слышали шум редких проезжающих паромобилей, цоканье копыт и грохот повозок, разговоры людей. Мелькнул в свете кристаллов спуск и дверь, в которую проходили Эби с Натом — и спасательная команда последовала дальше, в коридор, что становился все шире. — Теперь уже можно говорить? — спросил у спины Горни эльф через полчаса молчания. — Ну, раз тебе не терпится, скажи что-нибудь, — ответ гнома на самом деле означал «молчи в кружевной воротник, Вудхаус!». — Откуда ты знаешь, куда идти? Мы уже прошли не менее десятка ответвлений. Ты чуешь дочь? — А у тебя с сыном столь тесные отношения, что он не рассказал, каким маршрутом пойдет? — желчно хмыкнул лерд Флоин, и соперник поморщился от удара, попавшего в цель. Да и леди Элинор бросила такой взгляд на мужа, что у него вспотел затылок. — Для начала пройдем за ними к рынку. А затем уже по следам. — Каким? — сквозь зубы поинтересовался Вудхаус. — А вот таким! — и гном показал на сожженные останки нежити. — Ускоряемся! Вперед! Они двигались от одного места боя до другого, натыкаясь на единичных умертвий, которые вываливались из ответвлений. Пробрались через мешанину сгоревших останков под рынком, побежали дальше. — Слишком много этих тварей, — пробормотал тревожно лерд Вудхаус. — И с каждым разом все больше. Как бы дети не попали в серьёзную заварушку. Не зря мы пошли, не зря! — Согласен, надо двигаться быстрее, — неожиданно поддержал его чуть запыхавшийся на бегу лерд Флоин. — Моя дочь, конечно, сильная магесса, и удар у нее поставлен как надо, не чета твоему отпрыску, и не должна дать себя сожрать… — И мой сын сильный маг, хладнокровный, в отличие от твоей дочери, и не даст себя сожрать никакой нежити! — Хватит! — в один голос завопили обе леди так, что по катакомбам разнеслось эхо. В ответ раздался не менее громкий, но куда более противный вопль. — Нежить! К бою! — скомандовал полковник Горни, снаряжая оружие. * * * — Это одна из тайн нашего народа, Уголечек. Помощники мэтра Корнелиуса сидели на статуе то ли воина, то ли короля. Эби удобно оперлась о шею исполина, Натаниэль развалился во впадинке плеча. Нежити внизу скопилось столько, что пол пещеры сверху казался живым, хлюпающим и хрипящим морем. Оно давно стерло круг из соли и пороха — увы, сдержать такое количество умертвий старый способ не сумел. Твари напирали друг на друга, лезли вверх, к добыче, по головам, собираясь в горку, но древние ваятели постарались на славу, и подняться так высоко восставшие не могли. — Когда нам, детям Матери Эльфов, исполняется двенадцать, нас ведут в Священную Рощу. Мы должны… — Инициироваться и получить дары, — нетерпеливо перебила Эби. — У нас похожий обряд, только место другое и время. У вас полночь, у нас полдень. — Откуда ты знаешь? — Книжки надо читать, Белоручка. Давай, рассказывай дальше. — Да особо нечего рассказывать, — пожал плечами Вудхаус. — Жрец проводит обряд, а каждый посвящаемый переносится к месту испытания, наилучшим образом способного пробудить силу. Меня перенесло на кладбище. Вот только жрец что-то перемудрил, или обстоятельства так сложились, но вместо пары-тройки мертвецов восстала целая толпа. Я инициировался, когда убегал от них, вопя и петляя между могилами. Случайно сотворил огненный шар и взорвал пару могил. — Я бы тоже испугалась, — пожала плечами Эбигейл. — Мне не повезло: во время бега я провалился в старую могилу, которая готовилась вскрыться. Прямо на восстающее умертвие. И оно захрипело мне в лицо. Я не мог дышать, не мог кричать, только почувствовал, что весь горю и все вокруг горит, закрыл глаза от ужаса и потерял сознание. Эльф передернул плечами. Голос его подрагивал, и Эби придвинулась ближе, сжав его ладонь. Он немного успокоился и закончил рассказ куда спокойнее. — Меня вытащили живого. Оказывается, я сжег все кладбище, и остался без сознания среди пепла. В эту же ночь мне приснилась Мать Эльфов, которая сказала, что за большой дар всегда берется плата. И что мой магический дар будет велик, но и уязвимость будет немалой, и этой уязвимостью станет некротическая энергия. Сила моя после инициации выросла в десятки раз, но я был потрясен настолько, что несколько месяцев не мог ни говорить, ни колдовать. В семье это скрывали даже от своих, меня увезли к дальней родне, на юг, туда, где буйствует живая природа, течёт вода, полная силы, где я мог говорить с животными и птицами. Там я пришёл в себя. Но моя уязвимость осталась, Эби. Если бы не твой амулет… я и сейчас боюсь. Да что там — я в ужасе. Что, видишь теперь, какой я трус? — Не мели ерунды, Вудхаус! Ты самый храбрый из всех эльфов, а то и гномов, каких я встречала в жизни. Ты не трус. Ты мог бы отказаться, мог не лезть в катакомбы, кишащие нежитью! А ты пошел и сражался наравне со мной! Ты думаешь, я не боюсь? — она посмотрела вниз и презрительно плюнула на тварей. Те взвыли, закопошились. — Я боюсь, и никакая уязвимость тут ни при чем. Бояться этой дряни — нормально. — Стоило оказаться на краю гибели, чтобы услышать такие слова от тебя, мэтрис Горни. — Нат улыбался, но голос был серьёзным и даже торжественным. — Гибели? Вот ещё, Белоручка! Я намерена прожить лет сто пятьдесят, не меньше, и умереть в своей мастерской, окружённая внуками и правнуками. — Но ты же сама сказала… — Мало ли что я сказала, — совершенно по-женски развела руками Эби. — Я очень хотела узнать, почему ты нежити так боишься. — Горни, — с восхищенной иронией проговорил Вудхаус, — чтоб у тебя отливка не застыла! Чтобы у тебя все поковки трескались! — Вудхаус, ты где таких слов набрался?! — возмутилась Эбигейл. Он засмеялся. Улыбнулась и она. — Выберемся, Нат. Сейчас, не зря же мы сытно обедали. Не будем ждать, добралась ли «ласточка» до магистра. Я отдохну еще немного, и постараюсь поднять пол под этой статуей, — она похлопала исполина по плечу. — Благо и она, и постамент под ней действительно вырублены из цельной скалы и являются монолитом с полом. Дотянемся до потолка, — они посмотрели вверх: до каменного свода было ярдов шесть, чуть сбоку продолжала сыпаться земля из заваленного пролома, в который они провалились. — Это будет сложно, и пусть мой резерв почти на нуле, но гномская кровь никуда не делась. А там либо сковырнем осколок, который перекрыл провал, либо пробьем новый проход. Чтобы Горни и не смогли прорубить камень! Главное, — лицо ее омрачилось, — чтобы там наверху нас тоже не ждала нежить. — Если прорубим проход, я успею активировать кольцо, — пообещал Нат. — Еще печенье, Горни? Через несколько десятков минут (и пары десятков замечательно сытных печенек, употребленных Горни «для энергии») камень под гигантской статуей вспучился и продолжил расти, будто там, изнутри, надувался пузырь. Исполин чуть накренился, но начал подниматься к потолку. Вены на висках и руках Эби набухли, лицо некрасиво вспотело, но она всё тянула и тянула из земли камень. Головы магов почти коснулись потолка, когда макушка исполина подперла свод и заскрипела, крошась. Эбигейл пошатнулась и упала бы, не подхвати её эльф. Она отдышалась, пошевелилась, укладываясь поудобнее, открыла глаза и обнаружила, что лежит на груди у Белоручки, прямо как в романе. И ширина эльфийской грудной клетки вполне позволяет устроиться с удобством. — Тебе лучше? — Натаниэль невзначай поправил её волосы, прилипшие к щеке и пухлым губам. — Знаешь, у тебя чудесные губы, Эби. И ты пахнешь не только гарью, но и печеньем. — Пользуешься тем, что у меня нет сил ругаться, Вудхаус? — слабо улыбнулась Горни. — Угу, — хмыкнул Вудхаус. — Ну, любуйся, — проворчала она, — а я пока подремлю. И она действительно закрыла глаза и провалилась в целительный сон. ГЛАВА 21 О ТОМ, ЧТО РОДИТЕЛИ, ЕСЛИ ЗАХОТЯТ, И ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ ДОСТАНУТ «Наш корреспондент сообщает с места событий, что из катакомб доносятся отблески магических вспышек, гул, слышны душераздирающие вопли нежити и ужасающие гномские ругательства». Из экстренного выпуска новостей — Горни! Горни, просыпайся! — знакомый голос вырвал Эби из приятного сна про новый горн и модернизированную наковальню. — Что тебе, Вудхаус? — недовольно спросила Эбигейл, не открывая глаз. — Ровным счётом ничего, спасительница ты наша, — эльф, несмотря на сопротивление, заставил гномку сесть. — Однако там наверху что-то происходит. Слышишь?