Эби открыла глаза, потянулась, и тут же подскочила, потому что сквозь вой скопившейся внизу нежити, уже воспринимавшийся как «белый шум», донёсся чей-то рёв. — Это папа! — она встала на ноги. — Папа! — заорала она так громко, что из бывшего провала снова посыпалась земля. — Папочка, я больше не сержусь, оставайся на месте, я иду! — Она ловко перебралась по загривку статуи на другое плечо, выхватила секиру-молот и что есть сил долбанула тупым краем по осколку, перегородившему провал. — Давай, Белоручка, помогай мне, там мой папа. Его спасать надо! Вынимай эти осколки! — Конечно, — Вудхаус встал рядом, но так, чтобы их не накрыло, если осколок выскользнет, достал из-за спины тонкий, полудлинный и прочный клинок эльфийской прочнейшей ковки и начал вынимать камни. — Но нам придется биться врукопашную, Эби. Не лезь на рожон, хорошо? Гномка выразительно фыркнула, ощупала осколок, посветлела лицом, ощутив слабое место, и, размахнувшись, со всей силы ударила. * * * Маленькая гномье-эльфийская армия отбивалась от умертвий, прижавшись к обвалу, закрывшему проход дальше. Полковник Горни палил в головы, почти не целясь — столько было нежити. Его жена успевала перезаряжать оружие и стрелять серебряными пулями из многозарядного пистолета в пытающихся выскочить вперёд умертвий. Она же храбро прочертила солью черту, промчавшись вперёд, пока остальные готовились к бою. Лерд Вудхаус стрелял спокойно, как на охоте на уток, и также метко. Леди Элинор при стрельбе держала осанку и локоть, как в бальном танце. В этом бою было израсходовано столько серебра, что потом его можно будет добывать, как из шахты. Несколько гномов и эльфов из их маленького отряда были ранены и держались позади, перезаряжая оружие и прикрывая товарищей. — Ты смотри, сколько нежити привалило! Прямо как гостей на оркской свадьбе! — ревел лерд Горни и сам хохотал над своими шутками. Смеялась и леди Агнес, и остальные гномы — бравировать во время боя у них было принято. — Горни, слышать тебя ещё невыносимее, чем хрип нежити, — холодно сообщил эльф. У эльфов ценилось благородное молчание в бою. — Ничего ты не понимаешь, Вудхаус! Крепкое слово разит врага и придает силы духа, — выпалил полковник и подтвердил свои слова серией выстрелов. — Молчание концентрирует и позволяет стать сильнее, — возразил Триггвиэль высокомерно. — Это мне-то надо стать сильнее? — съязвил Флоин, не глядя схватил заряженное ружье из рук жены и выстрелил. — Да не трать ты время на болтовню, Вудхаус. Нам еще завал разбирать. Там где-то моя бусинка папу ждет! И в этот момент обвал, к которому прижимались обороняющиеся, вдруг потек вниз, в расширяющуюся дыру. Земля все сыпалась и сыпалась, проем в полу и стене расширялся, умертвил наступали… и вот, наконец, последний камень исчез в дыре, а затем оттуда раздался крик. — Папа! Папа, мы здесь! — Бусинка! — заорал радостно лерд Горни. — Кидайте веревки! — велел он, отстреливая особо настырные умертвил. Грязных, пыльных и уставших Эби и Ната со всеми предосторожностями, под угрозой нового обвала, вытянули наверх веревками. Родители даже не могли обнять отпрысков — так плотно наседали твари. Эбигейл сразу сжала молот-секиру и, пошатываясь, направилась в гущу боя. Ноги ее заплетались, и кто-то схватил гномку за руку, останавливая. — Ты очень сильная и очень смелая, Эбигейл Горни, — серьезно проговорил Натаниэль, глядя ей в глаза. — Но побудь пока на зарядке оружия, прошу. Ты очень устала, глупо подставляться. Я надеру им задницы за нас обоих. Эби вздернулась было, чтобы возразить… но в глазах действительно все расплывалось от усталости, и она шагнула назад, к раненым. А Натаниэль, сжав заговоренный фамильный клинок, бросился вперед, в рукопашную. Через десяток минут закончились патроны, и лерд Горни с секирой наперевес тоже кинулся к умертвиям. Встал рядом с сыном и холодный, изящный Вудхаус-старший с таким же клинком. Бойцы сменяли друг друга — кто-то отходил назад, чтобы передохнуть, и на его место тут же вставал новый эльф или гном. Ширина прохода не позволяла развернуться больше, чем пяти бойцам. Нежить все перла. Эби и обе мамы перевязывали раненых, поили их целебными настойками. Провал за их спинами продолжал осыпаться, а умертвий не становилось меньше — и маленький отряд прижимали к дыре. Еще немного, и придется прыгать вниз, на статую… — Отступить, всем к стене и лечь! — раздался усиленный магией чёткий и властный голос. — Есть! — гаркнул полковник Горни, хватая жену и отпрыгивая к стене. Упал на спину, перевернулся, прикрывая леди Агнес. Вудхаус первый раз сделал то же, что заклятый соперник, не споря и не доказывая, что он знает лучше. Над проломом воспарил мэтр Корнелиус в сопровождении нескольких армейских магов. Вперед ударила стена холода, и толпа умертвий замерла в причудливых позах. Мэтр пошевелил руками, и провал в нижние залы начал зарастать камнем — а затем по нему прошел армейский отряд, который молотами разбивал обледеневшую нежить и добивал тех, кто еще копошился за статуями. Гномы с эльфами присоединились к тем, кто пришел к ним на помощь и с азартом зачищали коридор. А мэтр с магами снова вскрыли дыру в полу, спустились туда, и из старого склепа заполыхало мощнейшими боевыми заклинаниями. — Ну что? — проговорила обессиленная Эби, когда Вудхаус вернулся и присел рядом с ней. — Ты хорошо поработал, да? — Мы оба, — улыбнулся Натаниэль. — И еще сотня бойцов кроме нас. Теперь тут чисто. — Чего не скажешь про тебя, чистюля, — Эби достала откуда-то из недр костюма белоснежный платок и начала вытирать Нату лицо, перепачканное копотью и ошмётками сажи. — Давай помогу, а то снова начнешь чесаться. Эльф прислушался к себе и удивился. — Знаешь, — сказал он недоверчиво, с удовольствием подставляя лицо под осторожные движения напарницы. — Кажется, твой способ был верен. Я так измазался за сегодня, что моя фобия сдохла от переизбытка ощущений. Движения Эби были осторожными и нежными, глаза и губы улыбались. Натаниэль взял её ладошку с зажатым в ней платком, немного наклонился и… — Натаниэль, сын мой! — провозгласил лерд Вудхаус, не вовремя появившись из коридора и с брезгливостью стряхивая с ноги налипшую замороженную кисть умертвил. — Какое счастье, что мы вас нашли. Ты не ранен? — Нет. — Нат поднялся, выпрямился. — Мы бились плечо к плечу, — сказал Вудхаус-старший, — и я горжусь тобой, сын! — Слава Великой Пряхе! — леди Вудхаус провела ладонью по лицу. Слезы облегчения сбежали по щекам, оставляя полосы. — Вы живы! — Кубышечка моя! — раздался рев папы Горни. — Гряди ко мне, дщерь, и прости своего заботливого старика! — и распахнул объятия. — Не могу, — слабо улыбнулась Эби. — В смысле подгрести не могу, папочка… — Таки я сам подойду! — и Горни, оттеснив Вудхаусов, бросился к дочери. За ним спешила леди Агнес. Раздались звуки крепких и примирительных гномско-родительских объятий, больше похожих на столкновения в вольной борьбе, и Натаниэль деликатно отвернулся — чтобы попасть в руки уже своей матери. — Милый, как хорошо, что все обошлось, — прошептала она. — Да, Триггвиэль? Вудхаус-старший чуть скривил губы. — Сын, — проговорил он. — Я горжусь тобой. И знай: тебе не придется уходить из рода. Я могу быть в ярости, но никогда не откажусь от тебя, что бы ты ни решил. Обещаю. Натаниэль вздохнул. — Спасибо, папа, — сказал он просто. Помялся. — Не расстраивайте меня, дорогие, — строго проговорила леди Элинор, и оба Вудхауса с облегчением шагнули друг к другу и обнялись. — Не дергайтесь! Королевская гвардия! — раздался топот десятков ног, лязганье оружия, и катакомбы оказались заполнены сотнями вооружённых людей. — Дэррик, быстро же вы нас нашли, — буркнул Горни. — Шуметь надо было тише, дорогой кузен, — подполковник подошёл ближе, отдал честь. — Я выжидал, сколько мог, но нам сообщили из дворца, что здесь нужна поддержка. Мэтр Вудхаус, мэтрис Горни. Её величество приказала вам быть во дворце. Немедленно! — Но разве можно в таком виде к королеве? — встревожилась мама Вудхаус. — Королева приказала им быть в том виде, в каком их застанут, и так скоро, как это возможно. — Бусинка, ты выглядишь неплохо, особенно, если немного умоешься, — подбодрил папа Горни. — Мы пойдём с вами, — согласно переглянувшись, объявили леди в один голос. — Подождите, — остановил их Вудхаус-младший. — Офицер, здесь в катакомбах нежить, очень много. Мэтр Корнелиус сейчас там, внизу, но неизвестно, сколько их успело пробраться наверх. Мы не смогли пройти весь путь, нужно обыскать каждое ответвление, каждый уголок, спуститься на нижние ярусы и зачистить все. Есть вероятность, что нежить может вырваться в город, пользуясь ночной темнотой. — Нам это известно. Во дворце усилена охрана, в столице введен комендантский час и объявлено чрезвычайное положение, — ответил подполковник. — Вы свою работу выполнили, зачисткой займемся мы. Флоин, ты во дворец? — Тролля с два! — рявкнул Горни, повернулся к гвардейцу. — Эй, парень, дай-ка мне огнемёт. Я всяко лучше твоего с ним управлюсь. Командуй, Дэррик. — Я тоже останусь, — высокомерно поддержал лерд Вудхаус. — Если мой сын не может завершить задачу из-за встречи с королевой, дело чести сделать это за него! * * * Натаниэля и Эби вывели вовсе не там, откуда они попали в катакомбы. Оказывается, рядом с королевским дворцом был ещё один пролом, так что через каких-то полчаса они вместе с матерями стояли перед кабинетом королевы, тщетно пытаясь хоть как-то отряхнуться. Весь дворец гудел — гвардейцы быстро, но без суеты брали под охрану входы, придворные и слуги эвакуировались на верхние этажи. Мэтр Корнелиус, суровый, одетый в форму боевого мага, вернулся почти следом за ними. — Я доволен, что вам не помешали отправить «ласточку» ни глупость, ни гордость, — успел он сказать. — И рад, что вы живы. После положенных приветствий и короткого доклада магов королева встала из-за стола и прошлась по кабинету.