— Стой! Помнишь, когда ты бросила меня на обочине? — Я уже извинилась. — Я не прошу извинений. Все могло бы кончиться и хуже. — Например, я могла бы подсунуть тебе арахис, — ответила я. Эта мысль приходила мне в голову. — Ты оставила мне бутылку воды. — Верно. — Очень предусмотрительно. — Спасибо. — Я снял с нее твои отпечатки. Я не могла говорить. Едва могла дышать. Если он свяжет Дебру Мейз с двумя моими прошлыми жизнями… Дебра грешила больше всех. — Ты их проверил? — Нет, — ответил он. — Почему? — А вдруг я что-нибудь найду? Буду полицейским, который позволил уйти криминальному авторитету. — Выдумщик! Теперь ты мне льстишь. Это единственная причина? — Нет, не единственная. — До свидания, Доменик. * * * В два часа ночи консьерж в «Ритце» начал на меня коситься. Я взяла такси обратно на вокзал и провела шесть часов, обдумывая следующий шаг. К утру мне так хотелось спать, что я едва могла держать голову прямо, стоя в очереди на посадку. Я даже не заметила полицейских, пока они не оказались прямо перед носом. — Удостоверение личности и билет, пожалуйста, — сказала женщина-офицер. Я лишь тупо уставилась на нее в ответ. — Удостоверение личности и билет, — повторила она. Я полезла в бумажник и достала водительское удостоверение Сони Любович. Полицейский взглянул на фотографию пышущей здоровьем Сони и перевел взгляд на меня. Он хмурил брови, пока его напарница изучала документ. — Вы знаете, что срок действия документов истек? — спросила служительница закона. — Правда? Нет, не знала. В ее взгляде на мгновение засветилось сочувствие, а затем она снова переключилась на деловой тон. — Поменяйте права, как только вернетесь домой. — Обязательно, — заверила ее я. * * * Первые четыре часа в поезде я спала, прильнув лбом к дрожащему окну. Едва ли сон можно было назвать спокойным, и все-таки я пришла в себя. Когда проснулась, поезд отходил от станции Нью-Хейвен. Пришло время начать охоту за новым именем. Я ходила по вагонам, выбирая новую личность, как некоторые женщины выбирают обувь. Нашла неплохой вариант: чуть за тридцать, длинные каштановые волосы, нос и подбородок похожи на мои. Однако ее губы были накачаны филлерами, а лоб из-за ботокса застыл, как у глиняной скульптуры. Я не знала, какая версия — натуральная или фальшивая — на фото в ее правах, поэтому перешла в следующий вагон в поисках более подходящего варианта. Только когда мы пересекли границу штата Коннектикут, я нашла другую подходящую женщину. Она была моложе, может, лет двадцати трех, и на двадцать килограммов тяжелее меня. Однако наши рост и цвет кожи практически совпадали. Как однажды сказала Блю, лучшая маскировка — это лишний вес. По крайней мере, мне не придется уминать пончики. Ведь неизвестно, как может выглядеть человек, если сбросит двадцать килограммов. Увы, женщина сидела в почти полном вагоне, придерживая сумочку рукой. Я села в двух рядах от нее и стала ждать удобного случая. Увы, удобный случай все не представлялся. Когда объявили следующую остановку, Уоллингфорд, мое новое имя надело пальто и закинуло сумку на плечо. Женщина стояла в толпе пассажиров у двери вагона. Я сняла пальто и перекинула его через руку, в толчее притиснувшись к ее сумке. Когда поезд подъехал к станции, выпал шанс там пошарить. Нащупав кожаный бумажник, я схватила его и спрятала под пальто. Прошла мимо ожидающих остановки пассажиров и зашагала к следующему вагону, затем проскользнула в туалет и заперла дверь. Отдышавшись, я открыла бумажник и посмотрела ее права. Женщину звали Линда Маркс. Вполне солидное имя. Я взглянула на фото и решила, что, пусть и с натяжкой, но могу сойти за Линду Маркс. Поезд остановился, двери с лязгом распахнулись. Едва я вышла из туалета, как мне преградил путь мужчина средних лет, который оттеснил меня назад и закрыл за собой дверь. — Я все видел, — сказал он. — Что вы видели? — спросила я. — Отдай, — сказал он. Недостаток преступной жизни в том, что ты не можешь заявить в полицию о других преступниках, как я недавно выяснила. Я достала бумажник из сумки и протянула ему. — Забирай. Мужчина сунул бумажник в свой рюкзак. — Теперь давай свой бумажник, — велел он, протягивая руку. У меня в кошельке лежали восемьсот восемьдесят долларов и карточка, с которой я не собиралась расставаться. Я оглядела своего соперника — в драке мне не победить. Я притворилась, что копаюсь в рюкзаке, незаметно вытащила карточку и уронила ее на дно моей сумки. Потом я передала бумажник с деньгами мужчине. Он присвистнул от удовольствия, увидев пачку денег, отчитал сорок долларов и предложил мне. — Деньги на дорогу. — Да пошел ты, — ответила я, но купюры взяла. — А теперь извини, я не хочу, чтобы люди думали, что у нас тут свидание. — В следующий раз жди, когда поезд начнет тормозить. Пассажиры слишком заняты подготовкой к выходу, чтобы заметить чужую руку у себя в сумке. — Спасибо за совет, — сказала я, закрывая за собой дверь. Я прошла в конец поезда и села на последнее место. От поиска новой личности в тот день я отказалась и своего грабителя больше не видела. Прибыла в Берлингтон ночью. Поехала в мотель, оплатила номер картой «Вестерн Юнион» и зарегистрировалась под именем Сони Любович. В мотеле нашелся небольшой кабинет с ксероксом и компьютером. Я зашла в соцсеть и создала профиль под именем Амелия Лайтфут. Затем отправила Лоре Картрайт сообщение из одного слова. Блю? Через пять минут Лора Картрайт ответила: Почему так долго? Мы обменялись еще несколькими сообщениями, прежде чем Блю прислала мне номер телефона и написала: Нам есть что обсудить. Я проверила в интернете номер, который она мне дала. Предоплаченный одноразовый телефон, как и у меня. Я вернулась к себе в мотель и задумалась, не ловушка ли это. По моим последним данным, за информацию, которая приведет к моему аресту, назначено вознаграждение в тридцать тысяч долларов, но я не могла себе представить, чтобы Блю так со мной поступила, особенно учитывая, что я про нее знаю. Я позвонила. — Лора Картрайт, — сказала она. Голос определенно принадлежал Блю. Я помолчала, прислушиваясь к фоновому шуму. — Это ты? — спросила она. — Да, — наконец сказала я. — Как к тебе относилась Дебра Мейз? — Не слишком приветливо. — Жаль слышать. Хочешь обсудить? — Лучше давай обсудим Джека Рида.