Лицо Таланта расслабляется, когда я молчу, и он говорит. — Я не хотела, чтобы ты одна брала такси в три часа ночи, поэтому ты согласилась разделить его со мной. Ты заснула, как только мы сели в такси. Водителю нужен был твой адрес, а когда я спросил, ты бросила сумочку мне на колени и сказала, чтобы я посмотрел твое удостоверение. Закрывая глаза, когда слезы вот-вот вырвутся, я задерживаю дыхание, чтобы не закричать. Если он знает мой адрес, то знает и мою фамилию. Он обходит кухонную стойку и становится в шести футах от меня, чтобы объяснить. — Когда мы приехали сюда, я предложил помочь тебе дойти до двери, и ты согласилась. Пока он говорит это, я помню, как дважды уронила ключи, пытаясь открыть дверь. Мы смеялись над моей неуклюжестью. — Тебе нужно уйти, — успеваю сказать я. Меньше всего я хочу, чтобы Талант увидел, как я плачу, и я не знаю, как долго я смогу сдерживать это разочарование. — Не заставляй меня, — шепчет он. Мягкости в его тоне достаточно, чтобы превратить мое разочарование в ярость. Наклонив голову и прищурив глаза, я спрашиваю. — Что с тобой, Талант? Если ты хочешь трахнуть меня, то трахни. Я проститутка — не нужно вина и обеда, чтобы залезть мне между ног. Плати, и все в порядке. Почесывая затылок, он хихикает и говорит. — Я трахнул тебя. Дважды. И не заплатил ни цента. — Убирайся. Как все обернулось. Наша первая встреча закончилась тем, что он вышвырнул меня из своего кабинета, а теперь наша последняя закончилась тем, что я выгнала его из своей квартиры. Он знает мое настоящее имя и место, где я живу, и я знаю, что он занимался сексом с проституткой. Обе наши головы на кону, я бы сказала, что мы квиты и теперь можем жить своей жизнью. — Нет, — настаивает он. Проблемы со слухом. Альтернативная вселенная. Безумие. Каким бы ни было объяснение, Талант Ридж дикий, и я достигла предела своего терпения. Конечно, он не просто отказался покинуть мою квартиру и ждал, что я соглашусь с этим. Я нигде не чувствую себя в безопасности, но моя квартира — мое единственное убежище, и никому не позволено угрожать тому небольшому покою, который мне предоставлен. Талант смотрит в ответ острым взглядом, взламывая стену, которую я возвела между нами, чтобы защитить себя от очередной чепухи. Он настойчив в своей попытке пробить мою решимость, схватившись за край стойки и расправив плечи для долгой борьбы. Он не собирается уходить, не затянув сначала все это, но он никогда не встречал кого-то вроде меня. Я сделана из борьбы, и я жила с разочарованием всю свою жизнь. Гнев и тоска, зреющие под моей кожей — постоянные спутники. — Если у тебя комплекс героя, я тебе не девица в беде. Я не нуждаюсь ни в спасении, ни в жалости. Убирайся из моей квартиры. Моя защитная стена имеет дефекты, она далеко не такая высокая и крепкая, какой была до встречи с Талантом, и через трещины просачиваются небольшие признаки бедствия. Плечи Таланта опускаются, мои глаза наполняются слезами, а руки дрожат по бокам. Демонстрация слабости смягчает его, но меня это только бесит. Сжав руки в кулаки, чтобы не дрожать, я смахиваю слезы и копаю глубже, чтобы укрепить свой защитный барьер всем, что у меня есть. Меня отбрасывает обратно в место, настолько бесстрастное и лишенное богатства, что я чуть не задыхаюсь от потери тепла, к которому я не осознавала, что привыкла. Но это то, что мне нужно, чтобы противостоять Таланту. Талант отталкивается от кухонной стойки и проводит руками по лицу. — Не думаю, что у кого-то из нас хватит на это сил, Лидия. Мы можем бросить это и съесть нашу еду? Внезапно я оказываюсь перед ним и одним взмахом руки сбиваю коробку с «Ло Мейн» со столешницы. Я упираюсь руками в грудь Таланта и говорю. — Уходи, или я вызову полицию. Если ты не хочешь, чтобы твое лицо попало на обложку газеты завтра утром, ты не заставишь меня повторить это снова. Его темные глаза следят за кучей еды на полу, не обращая внимания на мое нападение или угрозу. Уголок его рта изгибается в снисходительной ухмылке, и вместо того, чтобы продолжать наше противостояние, я выполняю свое обещание и направляюсь к дивану, где оставила свой телефон. Я не делаю и нескольких шагов, когда Талант бросается вперед и хватает меня за локоть. Он разворачивает меня в своих объятиях и ведет назад, пока я не сталкиваюсь со спинкой дивана. Все следы терпения стерты с его лица, заменены нахмуренными бровями и стиснутыми зубами. — Что ты собираешься им сказать, Кара? — он подчеркивает мое профессиональное имя. Подтекст бьет сильнее, чем если бы он назвал меня шлюхой, потому что Кара подразумевает, что мне тоже есть что терять. Если я вызову полицию, чтобы его убрали из моей квартиры, мое лицо окажется на газете рядом с его лицом, и мы оба это знаем. Вихрь пробуждения и ярости бурлит во мне, когда его близость впитывается в мою кожу, с осознанием того, что любая стена, которую я думала поставить между нами, была не чем иным, как принятием желаемого за действительное. Я топчу его ботинки босыми ногами и борюсь с его хваткой на моем теле, но это бесполезно. Он разрушил мои границы, и я беспомощна. — Я не хочу тебя спасать, — говорит он, — Я просто хотел съесть свой гребаный ужин. Абсурдность этого заставляет меня смеяться вслух. — Ешь. А потом уходи. Талант захватывает меня за запястье одной рукой, а другой обхватывает за талию, прижимаясь ко мне, пока мебель не сдвигается вперед. Я поднимаюсь на кончики пальцев ног, садясь на спинку дивана. Этот человек безжалостен и вонзается мне между ног, где нас разделяет только пара хлопчатобумажного белья и его штаны. Я задыхаюсь, и он спрашивает. — Почему я не могу держаться от тебя подальше? Прижавшись к нему бедрами, я соблазнительно улыбаюсь и говорю. — Не будь так строг к себе, Ридж. Многие мужчины платят хорошие деньги за мою киску. Его ноздри раздуваются, и он тяжело сглатывает, крепче сжимая хватку, пока моя рука не начинает покалывать из-за нарушения кровообращения. Это полусладкая боль — порыв и паника одновременно. Я вижу это и в Таланте. Он знает, что лучше меня во всем, что имеет значение, и последнее что он должен делать, это заманивать эскортницу, которую он никогда не приглашал в свою жизнь, в ловушку в ее собственной квартире. Наши тела зовут друг друга, и это делает нас неузнаваемыми. Я рада, что это происходит не только со мной. Очарование вспыхивает между нами, и у меня кружится голова от его вдоха. Я отказываюсь от борьбы, когда моя защитная стена превращается в пепел в огне. Восстановить ее, если только с ним, невозможно. То, как кровь течет по моим венам и согревает мою кожу, когда я с Талантом, заставляет меня чувствовать себя более живой, чем когда-либо, и это ощущение я не могу забыть. Как будто мое сердце бьется впервые. — Заплатить за это? — Талант опускает губы к моему уху, полностью прижимаясь ко мне. — Ты умоляла меня трахнуть тебя прошлой ночью. Ты плакала из-за этого. Лидия, ты, блять, умоляла об этом. Я пылаю от эйфории, принося с собой воспоминание о прошлой ночи, ранее затерянное в тумане виски. Талант предложил мне бутылку воды, а я предложила свое тело. Снова и снова. Он гладит меня и отпускает мое запястье, чтобы схватить меня за подбородок, заставляя меня увидеть голод в его глазах. — Ты предложила мне свою киску бесплатно, — говорит он сквозь стиснутые зубы, — Снова. Ко мне возвращаются обрывки и обрывки, и это пьяное, нелепое зрелище смущает меня, но эти эмоции затмеваются волнением твердого члена Таланта, прижимающегося к моему самому горячему месту. Он обхватывает мою ногу вокруг своей талии и прижимается ко мне, проводя рукой по моим волосам, чтобы оттянуть мою голову назад. Я вскрикиваю, когда он впивается зубами в верхнюю часть моего плеча, а затем поворачивается лицом к моему горлу и стонет против моего бешеного пульса. — Я должен заставить тебя умолять об этом прямо сейчас, — говорит он хрипло. Слова почти слетают с моих губ, когда он отталкивает меня, оставляя меня бездыханной и пустой. Признаки жизни, которые я чувствовала в его объятиях, высасываются, как вакуум в его отсутствие, и я остаюсь пустым сосудом, свободным для того, чтобы снова построить свою защитную стену. Но это невозможно. Запыхавшись, как и я, Талант отступает и поправляет свою толстовку. Мои ноги касаются ковра, но я не могу отойти от дивана, боясь упасть… или умолять. — Давай проясним одну вещь, Лидия, — говорит он, делая шаг к двери, — У меня нет мотивов, и я не просил тебя вторгаться в мою жизнь. Ты сделала это. Я не знаю, что между нами, но теперь мы этого никогда не узнаем. Он открывает дверь, и если бы я собиралась попросить его не уходить, это был бы мой шанс. Если бы я только могла заставить свой голос работать. Перед уходом он поворачивается ко мне и говорит. — Единственное, от чего тебе нужно спастись — это от самой себя. Глава 12 Лидия — Доброе утро, vita mia — жизнь моя. Как мы сегодня себя чувствуем? — Инес стоит у моей входной двери, одетая в белый костюм с резкими складками на каждой ноге и туфлями телесного цвета. Цепочка бриллиантов свисает с ее запястья, и она носит кольца на каждом пальце, как настоящая королева. Она не одевалась для меня. Инес надеется, что Талант остался на ночь, и это видно. Нет ничего, что она хотела бы больше, чем возможность еще раз поковыряться в его мозгу. — Лучше, — резко отвечаю я, не заботясь о сотнях тысячах долларов в драгоценностях, обледеневших на руке Инес. Я сосредотачиваюсь на светловолосой девушке позади нее, — Это не может подождать, пока я не закончу свои дела сегодня? — Мы собираемся поговорить об этом у двери или ты хочешь пригласить нас внутрь? — спрашивает Инес. Это не вопрос, и я отхожу в сторону, пропуская их. Инес Риччи не входит в комнату и не поворачивает голову ни к кому, но я вижу как ее глаза бегают в поисках Таланта. То, что она находит, это наш нетронутый ужин на прилавке и пустая коробка, к которой Пес пробрался на кухонном полу. Если она разочарована тем, что я дома одна, она держит это при себе. Я благодарна за маленькое благословение. Камилла следует за Инес внутрь, с чемоданом в одной руке и небольшой картонной коробкой в другой. Она вежлива, обязательно встречается со мной взглядом, когда входит. Она шепчет. — Спасибо. Манеры хорошие, но если она собирается работать в качестве эскортницы, ей лучше быстро набраться сил. Мало того, что ее клиенты будут добиваться от нее своего, но и другие девушки из «Молчания» съедят ее заживо. Нет никакой терпимости к слабому звену, когда нужно заработать так много денег. Иметь хребет — это обязательное условие, даже между собой. — Твоя комната первая справа, — Инес направляет Камиллу к маленькому коридору, — Распаковывайся, пока я поговорю с Карой наедине. Мы придем за тобой, когда будем готовы к разговору. Как только девушка оказывается в своей спальне, я иду на кухню, чтобы прибраться. — Как долго она пробудет?