Щелчки из Лабиринта. Жужжание. Стоны. Томасу показалось, он увидел пару красных вспышек слева. Гриверы были все ближе, и теперь было очевидно, что их больше одного. Он вернулся к работе. Используя тот же метод толкания каждой конечности Алби на полметра-метр сразу, Томас медленно проделывал путь вверх по стене. Он лез до тех пор, пока не оказывался совсем под телом, завязывал лозу вокруг груди для поддержки, затем толкал Алби так далеко, как мог, конечность за конечностью, привязывал новые ветки. Затем повторял всю процедуру. Лезть, завязать, толкнуть, связать. Лезть, завязать, толкнуть, связать. Гриверы, казалось, двигались по Лабиринту очень медленно, тем самым давая ему время. Снова и снова, понемногу, они пробирались вверх. Это было изнурительно, Томас задыхался на каждом вздохе, чувствовал, как пот покрывает каждый сантиметр его кожи. Его руки стали скользить по веткам. Его ноги болели от давления на трещины в камне. Звуки становились громче, ужасные, ужасные звуки. Но Томас продолжал работать. Когда они забрались метров на десять над землей, Томас остановился, раскачивая ветку, которой обвязался. Цепляясь потерявшими чувствительность руками, он развернулся лицом к Лабиринту. Утомление такое сильное, насколько он считал невозможным, затопило каждую клетку его тела. Все болело от слабости, его мышцы кричали. Он больше не мог протащить Алби ни на сантиметр. Он выдохся. Здесь они и спрячутся. Или останутся. Он знал, что они не могут добраться до самого верха, он лишь надеялся, что здесь Гриверы не смогут или не увидят их. Ну или хотя бы Томас надеялся, что сможет отбиваться от них сверху, один за одним вместо того, чтобы атакованным на земле. Он не знал, чего ожидать, он не знал, увидит ли завтрашний день. Но здесь, вися на плюще, Томас и Алби встретят свою судьбу. Прошло несколько минут прежде, чем Томас увидел первое мерцание света, отражающееся от стен Лабиринта впереди. Ужасные звуки, которые он слышал весь последний час, достигли максимальной точки, механический визг был похож на предсмертные крики робота. Красный огонек на стене слева от него привлек его внимание. Он обернулся и чуть не заорал – жук-стригун был всего в нескольких сантиметрах от него, его тонкие лапки продирались сквозь плющ и каким-то образом цеплялись за камень. Красные огоньки его глаз были как маленькие солнышки – слишком яркие, чтобы смотреть на них напрямую. Томас прищурился и сфокусировался на теле жука. Туловище было как серебристый цилиндр, может, сантиметров семь в диаметре и около двадцати пяти в длину. Двадцать лап по всей длине тела, копошащиеся, почему-то делали его похожим на спящую ящерицу. Голову было невозможно рассмотреть из-за красных огоньков, светящих прямо на него, хотя они и казались маленькими, полностью захваченными целью, возможно. А потом Томас увидел то, от чего бежали мурашки по телу. Он думал, что уже видел это раньше, в Глэйде, когда жук пробежал мимо него в леса. Но сейчас он убедился точно: в свете его красных глаз на туловище отчетливо проступали пять букв, как будто написанных кровью: ПОРОК Томас не мог представить, с чего бы именно этому слову красоваться на жуке-стригуне, разве что чтобы показать Глэйдерам, что это было зло. Порочное. Он знал, что это, должно быть, шпион тех, кто послал их сюда, Алби сказал ему об этом, сказав, что жуки были механизмом Создателей следить за ними. Томас замер, задержал дыхание, надеясь, что может быть, жук реагирует только на движение. Прошло несколько длинных секунд, его легкие требовали воздуха. С щелчком, а затем треском жук развернулся и сбежал, исчез в плюще. Томас сделал глубокий глоток воздуха, затем еще один, чувствуя, как ветки впиваются ему в грудь. Еще один механический визг раздался по Лабиринту, теперь совсем близко, дополняемый звуками движущейся техники. Томас попытался сымитировать безжизненное тело Алби, свесив конечности с веток. И тут что-то выползло из-за угла впереди, направляясь прямо к ним. Что-то, что он видел раньше, но через безопасное толстое стекло. Что-то неописуемое. Гривер. 19 Томас уставился в ужасе на монстроподобную штуку, проделывающую путь по длинному коридору Лабиринта. Оно выглядело как какой-то неудачный эксперимент, что-то из ночных кошмаров. Наполовину животное, наполовину машина, Гривер катился и щелкал по каменной дорожке. Его тело было похоже на гигантского слизняка, изредка покрытого шерстью и блестевшего от слизи, нелепо вибрирующего на каждом вдохе и выдохе. У него нельзя было отличить голову или хвост, а в длину оно было, как минимум, метра два и полтора в ширину. Каждые десять-пятнадцать секунд острые металлические шипы выскакивали из его выпуклой плоти, и все существо резко сворачивалось в шар и перекатывалось вперед. Затем оно успокаивалось, собирало свои подшипники, шипы втягивались через влажную кожу с легким хлюпающим звуком. Оно повторяло снова и снова, проходя лишь пару метров за один раз. Но шерсть и шипы были не единственным, что торчало из тела Гривера. Несколько механических рук торчало то отсюда, то оттуда, и у каждой было свое предназначение. Одни освещали путь. В других были длинные угрожающего вида игры. У одной был коготь длиной в три пальца, который сжимался и разжимался по непонятной причине. Когда существо сворачивалось, руки сжимались и перемещались, чтобы не оказаться раздавленными. Томас поражался, что – или кто – могло создать таких пугающих и отвратительных существ. Источник звука, который он слышал, сейчас уже не имел значения. Когда Гривер катился, он издавал металлический жужжащий звук, металл по камню. Но ничто не вызывало такого озноба по спине Томаса как жуткие смертельные стоны, которые каким-то образом издавало существо, когда было спокойно, как будто звук умирающего на поле сражения человека. Видя все это теперь – чудовище, издающее звуки, - Томас не мог придумать ни одного кошмара, который был бы равен по ужасу надвигающейся на него твари. Он боролся со страхом, напрягал тело, чтобы оставаться неподвижным, вися на ветках. Он был уверен, что единственный их шанс выжить – это оказаться незамеченными. «Может, оно не увидит нас», - думал он. – «Может быть». Но реальность тонула как камень. Жук-стригун уже засек их точное местоположение. Гривер катился и щелкал все ближе, двигаясь зигзагами, издавая стоны и жужжания. Каждый раз, когда он останавливался, металлические руки корректировали его направление как блуждающий робот на чужой планете, ищущий признаки жизни. свет порождал жуткие тени по Лабиринту. Слабая память пыталась избежать блокировки сознания, тени стен, когда он был ребенком, пугали его. Он жаждал вернуться туда, откуда пришел, бежать к маме и папе, которые, как он надеялся, еще живы, и где-то там, скучают по нему, ищут его. Его ноздри уловили сильное дуновение чего-то жженого: слабая смесь перегревающихся двигателей и жженой плоти. Он поверить не мог, что люди были способны создать что-то столь ужасное и послать это к детям. Стараясь не думать об этом, Томас закрыл глаза на мгновение и сконцентрировался на попытках остаться тихим и неподвижным. Существо приближалось. Жжжжжжжжжжжжжж щелк-щелк-щелк жжжжжжжжжжжжжж щелк-щелк-щелк. Томас посмотрел вниз, не пошевелив головой – Гривер наконец достиг стены, на которой висели он и Алби. Оно остановилось перед закрытой Дверью, ведущей в Глэйд, всего в паре метров справа от Томаса. «Пожалуйста, иди в другую сторону», - молился Томас безмолвно. «Развернись». «Иди». «В другую сторону». «Пожалуйста!». Шипы Гривера вылезли наружу. Его тело покатилось к Томасу и Алби. Жжжжжжжжжжжжжж щелк-щелк-щелк. Оно остановилось, затем прокатилось еще, прямо к самой стене. Томас задержал дыхание, не смея издать ни малейшего звука. Гривер теперь находился прямо ровно под ними. Томас очень хотел посмотреть вниз, но понимал, что малейшее движение может выдать его. Лучи света от существа светили повсюду, абсолютно бесцельно, не останавливаясь на одном месте. И вдруг они, без какого-либо предупреждения, погасли. Мир погрузился в темноту и тишину. Это было все равно, как если бы существо просто отключилось. Оно не двигалось, не издавало звуков – даже стоны полностью прекратились. И без источников света Томас не мог разглядеть абсолютно ничего. Он словно ослеп. Он сделал слабый вдох через нос, его колотящееся сердце отчаянно требовало кислород. Могло ли оно его услышать? Учуять его? Пот покрывал его волосы, руки, одежду, все. Страх, которого он никогда раньше не испытывал, заполнил его практически до безумия. Все еще ничего. Никакого движения, никакого света, никакого звука. Попытки предугадать его следующее действие убивали Томаса. Шли секунды. Минуты. Веревочное растение впивалось Томасу в кожу – его грудь словно оцепенела. Он хотел кричать на монстра под ним: «Убей меня либо убирайся назад в свою нору!» А затем внезапно появился свет и звук – Гривер вернулся к жизни, жужжа и щелкая. И стал ползти по стене. 20 Гривер шипами впивался в камень, разбрасывая разодранный плющ и крошки камня во все стороны. Его руки вращались во все стороны как лапы жука-стригуна, некоторые с острыми шипами, которые впивались в камень стены для поддержки. Яркий свет на одной из рук падал прямо на Томаса и не уходил в сторону. Томас чувствовал, как последние крохи надежды покидают его. Он знал, что осталось только бежать. «Прости, Алби», - подумал он, разворачивая толстые ветки вокруг его груди. Левой рукой крепко держась за листву над ним, он закончил разматываться и приготовился двигаться. Он знал, что не может полезть еще выше – это приведет Гривера к Алби. Спускаться вниз было возможным, только если он хотел умереть как можно быстрее. Оставалось двигаться в сторону. Томас потянулся и достал до ветки в метре слева от него. Намотав ее на руку, он со всей силы потянул ее. Она держалась крепко, также, как все остальные. Быстрый взгляд вниз – Гривер уже преодолел половину пути между ними и теперь двигался быстрее, без пауз или остановок. Томас отбросил веревку, которая была обвязана вокруг его груди и всем телом подался влево, скользя вдоль стены. До того, как его повело обратно в сторону Алби, он ухватился за другую лозу, тоже достаточно толстую. На этот раз он ухватился обеими руками и повернулся, чтобы зацепиться ногами за стену. Он вывернулся вправо, насколько ему позволяло растение, затем отпустил и схватил другое. Затем другое. Как какая-нибудь обезьянка, скачущая по деревьям, Томас осознал, что может двигаться гораздо быстрее, чем надеялся. Звуки, исходящие от его преследователя, не прекращались, только теперь они дополнялись зубодробящим хрустом и хрустом камней. Томас несколько раз сдвинулся вправо прежде, чем посмел оглянуться.