— Я хотел тебе кое-что сказать, прежде чем ты пойдешь туда. Он выглядел серьезным, но нерешительным, и Робин почувствовала крошечный электрический разряд в животе, как тогда, когда Пруденс сказала, что Робин — самый важный человек в жизни Страйка. — Есть небольшая вероятность — очень небольшая, но все же лучше, чтобы ты знала, — что кто-то там может сказать что-то обо мне. Поэтому я хотел предупредить тебя, чтобы ты не выглядела шокированной и не выдала себя. Теперь Робин знала, что ее ждет, но ничего не сказала. — В 1985 году я с мамой и Люси полгода жил в общине Эйлмертон. Не скажу, что люди меня помнят, я был еще ребенком, но моя мама была небольшой знаменитостью. Ну, во всяком случае, о ней писали в газетах. Несколько секунд Робин размышляла, что лучше сказать, и остановилась на честности. — Вообще-то Шейла Кеннетт помнила тебя и твою маму. Я не хотела ничего говорить, — добавила она, — пока ты сам мне не расскажешь. — А, — сказал Страйк. — Хорошо. Они посмотрели друг на друга. — Ужасное место, — прямо сказал Страйк, — но со мной там ничего не случилось. Он невольно сделал небольшое ударение на словах “со мной”. — У меня есть еще одна причина, чтобы рассказать тебе об этом, — сказал Страйк. — Эта женщина Мазу. Не доверяй ей. — Я не буду, она звучит очень… — Нет, я имею в виду, что не надо думать, что здесь есть какое-то чувство… — Он подыскивал подходящее слово, — ну, знаешь, сестринства. Не тогда, когда речь идет о духовной связи. Если она захочет отвести тебя к какому-нибудь парню… Раздался стук в дверь. — Что? — воскликнул Страйк с нетерпением. Появилось обезьянье лицо Пат, она нахмурилась и сказала Страйку своим глубоким, скрипучим голосом, — Звонит женщина, хочет с вами поговорить. Имя Нив Доэрти. — Соединяй, — сразу же сказал Страйк. Он пересел на свою сторону стола, и через несколько секунд зазвонил телефон. — Корморан Страйк. — Здравствуйте, — произнес неуверенный женский голос. — Меня зовут Нив Доэрти. Вы оставили сообщение моему мужу, спрашивая, не отвечу ли я на несколько вопросов о Всеобщей Гуманитарной Церкви? — Да, — сказал Страйк. — Большое спасибо, что перезвонили мне. — Все в порядке. Могу я спросить, почему вы хотите поговорить со мной? — Да, конечно, — сказал Страйк, не сводя глаз с Робин. — Мое агентство нанято для расследования заявлений о церквях, сделанных бывшим членом. Нам нужно подтверждение, если мы сможем его получить. — Ох — сказал Нив. — Хорошо. — Это будет разговор без протокола, — заверил ее Страйк. — Просто для истории. Насколько я понимаю, вы были довольно молоды, когда оказались там? — Да, я была там с восьми до одиннадцати лет. Возникла пауза. — Вы не пробовали обратиться к моему отцу? — спросила Нив. — Да, — сказал Страйк, — но он отказался говорить. — Он бы… Я понимаю, если вы не можете сказать, но почему вы пытаетесь подтвердить эти заявления? Вы работаете в газете или…? — Нет, не в газете. У нашего клиента есть родственник в церкви. — О, — сказала Нив, — понятно. Страйк подождал. — Хорошо, — наконец сказала Нив, — я не против поговорить с вами. Вообще-то, если бы вы смогли завтра или в пятницу… — Завтра будет без проблем, — сказал Страйк, у которого были свои причины отдать предпочтение четвергу. — Спасибо, это было бы здорово, потому что я не работаю — мы только что переехали. И, может быть, это немного нагло, но не могли бы вы приехать ко мне? Я недалеко от Лондона. Чалфонт-Сент-Джайлс. — Нет проблем, — сказал Страйк, доставая ручку, чтобы записать ее адрес. Повесив трубку, Страйк повернулся к Робин. — Хочешь завтра поехать со мной в Чалфонт-Сент-Джайлс? — Она согласилась поговорить? — Ага. Было бы хорошо, если бы ты послушала, что она скажет, прежде чем вступить. — Определенно, — сказала Робин, поднимаясь на ноги. — Не возражаешь, если я пойду домой? Мне нужно уладить несколько дел, прежде чем я отправлюсь на ферму Чепмена. — Да, без проблем. Когда Робин ушла, Страйк сел за компьютер, настроение у него было гораздо лучше, чем после пробуждения. Он только что сорвал возможность того, что Робин проведет с Райаном Мерфи весь свой последний свободный день перед работой под прикрытием. Если его действия и напоминали, хоть и слабо, махинации Шарлотты Росс в отношении себя, то совесть его оставалась на удивление спокойной, пока он искал в гугле приятные места для обеда в Чалфонт-Сент-Джайлсе. Глава 21 Опасность неба заключается в том, что на него нельзя подняться. Последствия времени опасности поистине велики. И-Цзин или Книга Перемен Утром следующего дня Страйк и Робин въехали в прелестную сонную английскую деревушку, расположенную в часе езды от Лондона. Когда они проезжали мимо фахверковых зданий, возвышающихся над деревенской площадью, Страйк, принявший предложение Робин сесть за руль его БМВ, посмотрел на каменно-серую нормандскую башню приходской церкви и заметил табличку, сообщающую, что они находятся в самой сохранившейся деревне Бакингемшира. — Все это обойдется недешево, — прокомментировал он, когда они свернули с Хай-стрит на Боустридж-лейн. — Мы приехали, — сказала Робин, остановившись возле квадратного, отдельно стоящего дома из темного кирпича. — Мы приехали на десять минут раньше, нам подождать или…? — Подождать, — сказал Страйк, которому не хотелось торопиться с интервью. Чем дольше оно длилось, тем больше вероятность того, что Робин захочет перекусить перед возвращением в Лондон. — Ты все собрала и готова к завтрашнему дню? — Я положила свою непромокаемую куртку и нижнее белье в дорожную сумку, если это можно назвать сборами, — сказала Робин. Она не сказала Страйку, что вчера впервые осознала, что не сможет взять с собой на ферму Чепмена противозачаточные таблетки. Проверив мелкий шрифт на брошюре, которую ей дали, она обнаружила, что они входят в список запрещенных препаратов. Она также не собиралась рассказывать Страйку, что накануне вечером между ней и Мерфи произошло нечто близкое к ссоре, когда Мерфи объявил, что в качестве сюрприза взял выходной, чтобы провести его с ней, а она сказала ему, что едет в Букингемшир со Страйком. Зазвонил мобильный телефон Страйка. Идентификатор абонента был скрыт. — Страйк. — Привет, — сказал женский голос. — Это Эбигейл Гловер. Страйк сказал Робин “дочь Джонатана Уэйса” и переключил свой мобильный на громкую связь, чтобы она могла слышать, что происходит. — О, отлично, — сказал он. — Вы получили сообщение, которое я оставил на станции? — Да, — сказала она. — В чем дело? — Во Всеобщей Гуманитарной Церкви, — сказал Страйк. После этих слов наступила абсолютная тишина. — Вы еще там? — спросил Страйк. — Да.