— Да нет… Во взгляде сомнение. Словно она не знала, стоит ли говорить, что думает. — Вы ведь… я же не знаю. Вы в курсе про отца Рубена… или нет? — О чем вы? — Что он?.. Договорить она не успела. Открылась дверь, и зашла директор в своих белых очках. — Прошу прощения, что прерываю вас, но Рагнару пришлось уйти домой, как думаете, сможете взять класс «C»? Они уже десять минут сидят там одни, никого другого я не нашла. Извиняющаяся улыбка. — Конечно, — ответила Симонсен. — Какой у них предмет? — Религия, но на ваше усмотрение. Еще один извиняющийся взгляд, и директор вышла. — Прошу прощения, — сказала Силье, поднимаясь. — Все в порядке, — кивнул Риис, доставая визитку из кармана. — Сможете перезвонить мне позже? Вечером? Или когда вам будет удобно… — Обязательно перезвоню, конечно. Он вернулся на парковку и бросил взгляд на приспущенный флаг. Телефон в кармане несколько раз провибрировал. На мгновенье задумавшись, Фредрик наконец нехотя набрал ответ. Потому что ты замужем, ясно? Завел машину и поехал к кафе «Гриль». 15 Людвиг Грёнли был одет в ту же одежду, что и вчера, и Миа поняла, почему он, подавив зевок, пустым взглядом смотрел перед собой в маленькой комнатке. Он почти не спал, провел на работе всю ночь. Мие стало немного стыдно, когда до нее дошло, почему так случилось. Людвиг не спал из-за нее. Видимо, Мунк еще вчера вечером, когда она позвонила, понял, что она придет. Что согласится на работу. Устало улыбнувшись, Грёнли провел рукой по тонким волосам и кивнул на папки, которые положил Мие на стол. Заправленный под воротник голубой рубашки красный галстук развязан, ее помятая пола выбилась из-за пояса брюк. На ногах — коричневые тапочки, и Миа мгновенно сделала вывод, что Грёнли не из тех, кто бегает по улицам с оружием — он работал в основном тут, в офисе. — Ты, главное, не переживай, — сказал он, опершись телом о край стола. — Из-за чего? — Если услышишь чьи-нибудь высказывания о том, как быстро тебя приняли на работу. Не все тут такие милые. Зависть, ну ты знаешь, как оно бывает. — Вообще-то не знаю, — осторожно произнесла Миа. Грёнли засмеялся. — Ну конечно же не знаешь. Сколько тебе, я забыл? — Двадцать два. Скоро исполнится. — О, двадцать два, — сказал Грёнли, снимая очки. — Молодость. Беззаботное время. Никакой ответственности. Наивность. Поиск любви. Вера в то, что мир прекрасен. Что можно что-то изменить. Наслаждайся этим временем, пока можешь. — Э-э, спасибо, да, — усмехнувшись, ответила Миа. — Хе-хе, — хохотнул Людвиг и надел очки на нос. — Ты меня не слушай. Когда я устаю, начинаю философствовать. — Вы всю ночь не спали? — Холгер позвонил мне в половине первого. Сказал, что ты выходишь на работу и нужно все подготовить. — Ох. — Нет-нет, не беспокойся. Мы сами делаем выбор в жизни и должны за него отвечать. Я мог бы стать рыбаком. Вставал бы в пять утра, был бы сам себе хозяин в море. Или священником. Читал бы проповедь про грехи человеческие, и все, остаток недели свободен. Но я-то здесь. Мунк — начальник, а я выполняю приказы. Это мой выбор, так что жаловаться мне тут не на что. Подмигнув, Грёнли почесал лоб. — Так, на чем я остановился? Улыбнувшись, Миа протянула ему кофе, который вообще-то налила себе по дороге. Он взял кофе и продолжил стоять, неуверенно оглядывая кабинет. — Папки? — Да, конечно. Мунк хотел, чтобы я подытожил для тебя все, что мы собрали, но до этого я еще не дошел. Восемь лет расследования, я даже представить не могу, каково им было работать над этим делом. Но нам повезло — умные головы в Грёнланде рассортировали все в порядке приоритетности. Если бы не они, мы бы тут до Рождества сидели, только чтобы привести все в порядок. — Так что вы мне принесли? — спросила Миа, с любопытством посмотрев на стол. — Самое важное, что мы нашли на данный момент, — начал Грёнли, сделав глоток кофе. — В первой папке — подозреваемые. Их немало, но нам удалось сократить список до троих — тех, кто наиболее привлек внимание следователей за эти годы. Двоих даже хотели судить, но оба раза прокурор помешал этому. Печально, Миа. Сейчас ты пока еще новичок в этой игре и тебе кажется, что все будет отлично, но поверь мне, пройдет неделя, месяц, год… Грёнли поднял брови. — Я понимаю. — Первое мое дело, над которым я работал почти тридцать лет назад, заняло у нас пять лет. — Вот как? — И даже сейчас я все еще не до конца осознал, что мы справились. Нам просто повезло. Преступник сам объявился. Почувствовал угрызения совести. Если бы он не пришел, кто знает, раскрыли бы вообще это дело? — На этот раз этого не будет, — сказала Миа, открыв первую папку. — Чего не будет? — Он не объявится. — Да? А почему ты так уверена? — Просто предчувствие. Она положила фотографии на стол. — Вот эти трое? — Ага, — кивнул Грёнли, который, кажется, немного проснулся от кофе. — Я снял все фотографии со стены на случай, если ты захочешь составить из них свою систему. Он кивнул в сторону лежавшего около выключенного компьютера скотча. Миа прикрепила первый снимок на стену у окна. — Стейнар Свенссон, — сказал Грёнли, поставив чашку на стол. — Сантехник. Проводил работы дома у семьи Хелльберг за несколько недель до случившегося. Кроме того, его видели недалеко от места преступления вечером накануне того дня, когда обнаружили тела мальчиков. У него дома нашли комнату с журналами, фотографиями… ну, ты поняла. Потом оказалось, что он не совсем обычный швед. Девять поездок в Тайланд за последние годы. Но следователи так и не смогли уличить его напрямую в чем-то серьезном, всего лишь предположения. — Никаких улик? Гренли покачал головой. — Странно, правда? Эти чистые места преступления. Ни волоска. Как будто убийца отлично знает, что делает. Людвиг поднял брови. — Как это? — с любопытством поинтересовалась Миа. — Я бы сказал, так бывает крайне редко. Обычно улики и выдают преступника. Кровь. Сперма. ДНК с упавшего волоса. Однажды я работал над делом, где убийца плюнул на жертву. Даже я тогда был впечатлен тем, что смогли вытащить из этого криминалисты. Забудь все, что ты читала или смотрела по телевизору, Миа. Мы еще умнее, чем думают люди. Нам ничего не стоит найти иголку в стоге сена. Я видел… Ну, ты поняла, о чем я. Но сейчас? Он с легким удивлением посмотрел на Мию. — Значит, никаких зацепок? — Никаких.