— Так, что тут у вас случилось? Мужчина почесал затылок, словно не мог поверить, что кто-то еще ездит по таким буеракам. — Сама не знаю. Но вы же рыцарь? Поможете девушке? — Помогу, должен ведь, — кивнул мужчина и покачал головой. — Отлично, — улыбнулась мама. И положила руку ему на локоть. 31 Катья вошла в комнату, поставила кофе на маленький столик у двустороннего зеркала и встала рядом с Мунком. Тот обеспокоенно смотрел на мужчину лет сорока, сидевшего в маленькой комнатке для допросов. — Пусть ждет? Мунк кивнул. — Пусть немного соберется. — Видок у него жуткий, — сказала нидерландка, вынув из кармана спортивной куртки яблоко. — Он уже что-то рассказал? — Ни слова в машине, — ответил Фредрик Риис, сидевший в кресле в конце комнаты. — И адвоката не просил? — Нет, говорит, что не надо, — произнес Мунк. — Странно. Вид у него чертовски виноватый. Откусив яблоко, Катья приблизила лицо к зеркалу-окну. — Он же белый как смерть. Посмотрите, дрожит весь. Как по мне, он виновен. — Очень может быть, — вздохнул Мунк. — Вот только в чем? Пожав плечами, он снял куртку и один вошел в комнату для допросов. Задержанный вздрогнул и поднялся со стула. — Сидите-сидите, Гуннар, — сказал Мунк, кивнув. — Хотите что-нибудь? Кофе? Воды? — Нет, спасибо, — дрожа, пробормотал мужчина. — Хотя нет, можно немножко воды? Во рту пересохло. — Принесите воды, — попросил Мунк, жестом показав стоящим за стеклом, затем сел на стул напротив Гуннара и нажал на встроенную в стол кнопку. — Сегодня двадцать четвертое апреля. Время пятнадцать часов двадцать минут. Мы допрашиваем Гуннара Эгиля Педерсена. На допросе присутствуют Педерсен и руководитель следственной группы Холгер Мунк. Гуннар Эгиль Педерсен отказался от права на услуги адвоката. Мунк посмотрел на арестованного. — Можете сказать это громко, Гуннар? — Что сказать? Он на мгновенье выпал из реальности — вид был такой, словно он не совсем понимал, где находится. — В микрофон. Можете сказать, что не хотите адвоката? — А? Нет, мне не нужен адвокат. — Хорошо, — продолжил Мунк, открывая папку, которую принес с собой. — Гуннар Эгиль Педерсен. Дата рождения двенадцатое января тысяча девятьсот шестьдесят первого года. Верно? — А? Ну да. — Проживаете по адресу Тимотейвейен, 13? Женаты на Сюсанне Вал Педерсен? У вас дочь Нура пяти лет? Проведя рукой по нахмуренному лбу, Педерсен кивнул. — Отлично. Значит, это вы. Начнем с простого. Вы знаете, почему тут находитесь? Дверь открылась, Катья поставила на стол бутылку воды и тихо вышла. Педерсен молчал, словно продолжал попытки собраться с мыслями. Действительно ли это происходит с ним или он еще спит. — Нет… — наконец произнес он, подняв взгляд на Мунка. — Нет? Прозвучало не совсем убедительно, Гуннар. Попробуем еще раз. Вы знаете, почему здесь? Изможденный подозреваемый, закусив губу, посмотрел в несуществующее окно. — Думаю, что не знаю… — Вам надо определиться, Гуннар. Вы не знаете, почему вы здесь? Или думаете, что не знаете? Хотите сказать, что понятия не имеете? Что мы совершенно случайно привезли вас сюда? — Нет, наверное, не совершенно случайно, — тихо ответил Педерсен, потупив взгляд. — Давайте сэкономим время, Гуннар. Всем нам. Сидеть тут не слишком-то весело, правда? Почему бы вам сразу не признаться, и все мы будем свободны, как вам такая мысль? — И я смогу поехать домой? — осторожно спросил Педерсен. — Ну, — сказал Мунк, кивнув на бутылку с водой. Педерсен был в таком затуманенном сознании, что он, кажется, и не заметил, как заходила Катья. — Зависит от того, что вы нам расскажете, верно? Педерсен открыл крышку, но его руки так дрожали, что он с трудом смог держать горлышко у рта. — Я не хотел… — начал он, осторожно подняв глаза на Мунка. — Не хотели?.. — Да, я не хотел. Чтобы все так вышло. И снова взгляд в пол. — Я просто подумал, что… нет. Так не должно было получиться. Я не специально. — Хотели просто позабавиться? — Ну да… или нет, не то чтобы позабавиться, но я подумал, что в этом нет ничего страшного. Вначале уж точно, понимаете? Он снова поднял глаза на следователя. — Нет, не понимаю, Гуннар. Но значит, вы знаете, почему здесь находитесь, правильно я вас понимаю? Педерсен тщательно закрутил крышку на бутылке, поставил ее на пол у ног и медленно кивнул. — Значит, вы знаете, почему вы здесь? — Да. Знаю. У него словно камень упал с плеч, и напряжение ушло из его щуплого тела. Педерсен тяжело выдохнул и выдавил подобие улыбки. — Но я никак не мог предположить… ну, знаете. Что все пойдет не так. Его белое как мел лицо опять посерьезнело, он покашлял и взглянул на Мунка. — Вы просто хотели развлечься, да? — Да. Или нет, не развлечься — не то слово. Но да, я разозлился. Я был зол. Так и было. Хотел отомстить. Я же сказал, что заплачу долг, правда? Но нет, они не захотели меня слушать. Да и речь не шла о большой сумме. Всего-то пятьдесят тысяч. Нельзя же выгонять с работы за такое, правда? Я проработал там десять лет. Неужели я мечтал об этом? Вести бухучет в прачечной? Нет, конечно. Но я отдавал им всего себя. День за днем… Мунк перебил его.