Она не получала вестей от сестры уже много месяцев. Поэтому она и ходила по городу ночами. Бродила по улицам с напечатанными листовками. Вы не видели эту девушку? Сигрид Крюгер. Пожалуйста, позвоните, если что-нибудь узнаете! Сигрид и Миа. Белоснежка и Спящая красавица. Близнецы. Одна светлая, другая темная. Их родила шестнадцатилетняя девочка, которая не могла и не хотела оставить детей у себя. Сестер удочерили Эва и Кюрре Крюгер, учительница и торговец красками из Хортена. Миа инстинктивно положила руку на браслет на левом запястье. Подарок на конфирмацию. Якорь, сердечко, буква «С» на браслете Сигрид и «М» на браслете Мии. Однажды ночью, лежа под одеялом на чердаке, они договорились. Давай ты возьмешь мой, а я твой? С тех пор Миа его не снимала. Сигрид, мать твою. Где тебя носит? Миа отбросила гнетущие мысли и убрала телефон в сумку. Вдруг дверь открылась, и заглянула женщина из офиса. — Извините, что прерываю вас, но Миа Крюгер здесь? По аудитории пронеслось бормотание. Вдруг все взгляды обратились к ней. — А, да, я тут. — С вами хочет поговорить ректор. — Ладно… Жещнина продолжала стоять на месте. — Сейчас? — Да, сейчас. С первого ряда донесся ехидный смех, когда Миа собрала свои вещи. Она как можно быстрее стала спускаться по лестнице. — Что случилось? Дверь закрылась, и они с женщиной остались на лестнице одни. — Я не знаю, — ответила седая дама. — Но, видимо, что-то важное. Вы знаете, куда идти? — Знаю, — кивнула Миа, закинув сумку на плечо. На лифте наверх и через площадь в главный корпус. Что на этот раз? Она уже бывала там. Маленькая девочка стояла, склонив голову у стола директора средней школы, смотря на нее взрослым взглядом, который та не могла принять всерьез… Дисциплина, Миа. Мне поступают жалобы от учителей… Ну да, ну да. Я не виновата, что они тут считают, будто мы живем в пятидесятых. Ты что, спишь в школе, Миа? Вендельбаум сказал, что нашел тебя спящей на полу в классе… Да наплевать. Она ходила во Фрогнерпарк. Искать Сигрид. За Монолитом[2], где обычно зависают наркоманы, всего в паре сотен метров от школы. А долгую дорогу домой не осилила. Постучав в дверь и открыв ее, она увидела совсем другое лицо и услышала мрачный голос. — Добрый день, Миа. Проходите, проходите. Она переминалась на пороге, не вполне понимая, что происходит. Ректор, Магнар Иттре, встал с места с распростертыми объятиями. — Хотите чего-нибудь? Может, кофе? 4 Мунк сидел в кофейне на углу Бернт Анкерсгате и Марибуэсгате, всего в нескольких сотнях метрах от нового офиса, выключив звук на обоих мобильных. Следователь был старой закалки и до сих пор не привык к бесконечному писку телефонов в карманах. Он предпочитал спокойную обстановку, когда нужно подумать, а сейчас для этого не было никакой возможности, с постоянными звонками в последние двадцать четыре часа. Мунк ответил только на один — от его бывшего коллеги, который теперь занимал пост ректора Высшей школы полиции, — только чтобы сказать, что у него нет времени разговаривать. Но Иттре пребывал в таком возбуждении, что даже не дал Мунку договорить. Кажется, я нашел для тебя кое-кого, Мунк. Совершенно не вовремя, но Мунк нехотя согласился. Иттре уже рассказывал ему об этом тесте, разработанном учеными из Калифорнийского университета. Обычно его проводили старшекурсникам в форме игры, чтобы те не ощущали давления. Пара фотографий с места происшествия. Что вы видите? Эта девочка, кажется, побила все рекорды. Ну что ж, полчаса ничего не решат. Заодно можно перекусить. Недавно звонила Марианне — как всегда переживала, поспал ли он и поел ли что-нибудь. Она немного необычная, Мунк. Просто дай ей шанс, ладно? Мунк только успел поставить на стол поднос с булочкой и кофе, когда открылась дверь, и он увидел ее. Двадцать один год. Молодая, но по опыту Мунк знал, что это ничего не значит. Нескольким сотрудникам в его команде, на самом деле самым способным, было меньше тридцати. Не то чтобы он собирался нанимать еще людей, но обычно спокойный Иттре был таким восторженным в разговоре с ним. Мы никогда не видели ничего подобного, Мунк. Даже близко. Эта девочка — нечто особенное. Конечно, это всколыхнуло в следователе любопытство. Она была одета в черную водолазку, черные узкие джинсы, черные «конверсы», а через плечо висела черная сумка, но прежде всего Мунк обратил внимание на ее глаза. Ослепительно голубые, удивительно ясные. Смугловатая кожа, как у индианки. Угольно-черные волосы средней длины, словно обрезанные тупыми ножницами, но, кажется, ее это особо не беспокоило. Молодая студентка подошла к нему с прямой спиной, словно их встреча была чем-то совершенно обыденным, и протянула руку. — Миа Крюгер. — Привет, Миа. Добро пожаловать. — Спасибо, — сказала она и села, не собираясь снимать сумку с плеча. — Хочешь что-нибудь поесть? Или попить? Она бегло взглянула на меню за стойкой. — Нет, спасибо. — Может, ты не пьешь кофе? — Пью, но не здесь. — Вот как? — удивился Мунк. — Ты, наверное, настоящий знаток кофе? Это была шутка. В последнее время Осло заполонили разнообразные кофейни, одна моднее другой — там сидели юные жеманные хипстеры, для них это стало какой-то новой религией, но его замечание ее совершенно не затронуло. — Вы это хотели мне показать? — она кивнула на две коричневые папки, лежавшие под телефонами Мунка.