— Где можно курить? — Пройдите пару комнат, там на углу веранда. Она махнула ему рукой и, прикусив губу, сделала над собой усилие и наконец нажала на зеленую кнопку. 39 Одиннадцатилетний Кевин Мюклебюст проснулся от звуков из ванной и понял, что это опять случилось. В доме новый дядя, и теперь пару дней все будет по-другому. В чем-то это неплохо, потому что когда в доме новый дядя, мама всегда становится доброй и не ругается на Кевина как обычно. Он очень надеялся, что сказанное ею тем вечером несколько недель назад окажется правдой. В маме как будто несколько человек поселилось. По крайней мере, два. Один — это мама как она есть, а второй появлялся, когда мама с Элсебет пили красное вино, и она резко начинала проявлять любовь к сыну, по крайней мере в присутствии Элсебет. Мы с тобой справимся, Кевин, правда? Не надо нам никаких мужиков, да? Ты будешь мужчиной в доме. А Элсебет говорила: Как тебе повезло с этим парнем. Такой красавчик, я бы тоже хотела себе такого ангелочка. И пусть они курили в квартире, а дверь в алькове под лестницей, где он спал, была сломана, и поэтому его постельное белье потом неделями пахло табаком, это совсем не страшно. Мама прижимала его к себе и разрешала взять колу из холодильника, которую купила для себя, а сегодня даже не суббота. В такие моменты Кевин сразу размякал и долго сидел вместе с ними, пока мама с подругой звенели бутылками, и она целовала его в щеку и еще крепче прижимала к себе. И пусть от нее неприятно пахло и смотрела она мимо Кевина своим сонным плавающим взглядом, это неважно, ведь она так его любит. Мальчик мой, Кевин. Как маме с тобой повезло. И с того вечера он пытался быть мужчиной в доме. Не вполне понимая, что это должно в себя включать, но он попробовал делать то, что обычно делали другие дяди, когда жили у них. Как Рюне. Или Гуннар. Или Ян-Эрик — он мальчику нравился больше всех, даже обещал Кевину велосипед, настоящий, не то что старый мамин, который был для него большой и с рамой, как у велосипеда для девчонок. Нет, он обещал купить ему самый настоящий внедорожный велосипед. Представить только. Полноценный велик для бездорожья. Мальчики на класс старше тогда бы заткнулись, а то вечно они перешептывались, когда Кевин подъезжал к школе на большом старом велике. Ну что? Кто теперь будет насмехаться надо мной? Видите? Внедорожник! Разрисованный языками пламени! Как вам такое? Заткнитесь теперь все. Но стать мужчиной в доме оказалось совсем не просто. Он делал все, что и всегда. Накрывал завтрак, убирал со стола. Наводил порядок в гостиной после прихода Элсебет и других маминых подруг. Убирал валявшиеся на ковре бокалы и пепельницы с выпавшими окурками, разбросанными по столу. Кевин научился пылесосить тихо, чтобы у мамы не болела голова. Нужно повернуть колесико на самую слабую мощность — со значком шторы. Но оставалось освоить самое сложное — платить по счетам. Сколько бы он ни ломал голову, ведь денег у него не было, а вырученных за собранные с футбольного поля бутылки не хватало. Видимо, поэтому она все-таки привела домой нового дядю. Кевин отчетливо слышал их, стена в ванную была из картона, мама смеялась и говорила такие слова, которые он раньше слышал только по телевизору. Заткнув уши пальцами, мальчик досчитал до десяти тысяч — вроде бы все прекратилось, и они перешли на кухню, запах бекона и кофе служил сигналом для Кевина. Он не хотел видеть никого без одежды, просто не выносил этого, но теперь, судя по всему, они закончили — можно выходить. Не вставая с узкой кровати, Кевин оделся, вошел в кухню и выдавил улыбку. — Здравствуйте. — Привет, солнышко. Помнишь Ульфа? Тот протянул ему руку. — Да, доброе утро, конечно. Дядя из машины НАФ. Пришедший на помощь рыцарь. Кто-то же должен им быть. Раз он не смог быть мужчиной в доме. — Садись, сынок, покушай. Как всегда, когда в доме появлялся новый дядя, мама говорила актерским деланным голосом. — Спасибо, мама, я не голоден. Надо бежать, а то опоздаю. — О, куда ты, сынок? По пути к выходу он взял яблоко. Кевину хотелось сказать: «Я собирался встретиться с Ронни, но теперь мне больше не разрешают, из-за тебя», но не стал, не хотел ей грубить. — Да просто в библиотеку. В школе дали задание. Хочу хорошо выполнить его. — О, умница, Кевин. Почему-то мама была в фартуке. Она подошла и положила руку ему на голову. — Кевин делает успехи в школе. Уж не знаю, откуда у него такие способности, точно не от меня. Хихикнув, она упала в объятья нового мужчины и поцеловала его в щеку, как истинная домохозяйка. — Это хорошо, — сказал человек по имени Ульф. — Может, тебе не придется ездить на машине НАФ. Ульф разразился громким хохотом, и мама слегка толкнула его в плечо. — Дурачок, не вижу ничего плохого в машине НАФ. Помогает людям в беде. — Это да, — пожал плечами Ульф, обнял ее, опять засмеялся и стал щипать ее тут и там. Хватит с него. На этот раз Кевин не обернулся — опасности не было. Она не будет следить за ним. Процесс пошел. Он знал, как все будет. Некоторое время все будет мило, пока дядя не поймет, кто она такая. Он сбежит, как и все они, поджав хвост, даже Ян-Эрик, хотя он долго продержался, почти год, но в конце концов тоже не выдержал. Кевин сделал вид, что пошел вниз к дороге, на случай если они все-таки будут смотреть ему вслед, но, дойдя до маленького сарайчика, не свернул налево к центру, а затаился. Подождал мгновение и, пригнувшись к земле, пошел за изгородь к дому и побежал со всех ног по тракторной дороге, ведущей в лес. На мгновенье Кевину стало грустно, но через секунду уже нет, ведь у него родился план. Маленькое личико озарила улыбка, когда он подумал о сделанном открытии. Место только для него. Свой собственный домик. Он может стать его, правда? Он не понимал, почему раньше не видел этот домик. Ну, хотя он действительно был запрятан, под холмом его не заметить, наверное, поэтому. Когда Кевин увидел его впервые, сердце чуть не выпрыгнуло из груди — полуразвалившаяся маленькая хижина между деревьев. Солнечный свет упал с неба, словно кто-то осветил ему путь. Смотри, Кевин. Укромное место. Только ты знаешь о нем. Всего спустя полчаса он был там. Кевин улыбнулся, даже рассмеялся — какой же идеальный этот домик, затерянный в лесу. Известный лишь ему одному. Принадлежащий только ему. Кевин осторожно открыл дверь, достал спрятанные им спички, зажег свечу и повесил куртку на крючок у обшарпанной кухонной столешницы. Он уже много раз ходил сюда. Тайком брал из дома вещи и приносил их в рюкзаке. Тут даже стало как-то по-домашнему. В углу лежал спальный мешок, который Кевин нашел в соседском гараже. Уютно, хоть электричества не было, но в домике была печка, и мальчик принес с собой несколько поленьев в рюкзаке и топор — чтобы рубить на дрова старые мертвые сосны. Кастрюлю, тарелку. Несколько столовых приборов. Стол и стул тут уже были. Немножко подгнили, но он их починит. Как только придет лето и солнце будет греть сильнее, он вытащит все сушиться на улицу. Он подошел к шкафу без дверцы и взял одну из банок консервов, которые принес сюда раньше. Персики. И фасоль в томате. Найдя огрызок карандаша и клочок бумаги, Кевин стал записывать все, что ему нужно принести сюда: сковородку, большой кувшин, чтобы таскать воду с ручья. Мыло. Полотенце. Убрав карандаш на место, Кевин встал перед маленьким зеркалом, висевшим на стене. В старом, потрескавшемся, в коричневых пятнах зеркале было едва видно лицо. Новая жизнь. Собственный дом. Может, и Кевин тоже станет другим? Изменит внешность? Пострижется? Может, даже покрасит волосы? Мальчика дразнили в школе за его волосы, но маме они так нравились, что он не смел с ними ничего делать — приятно было получать от нее похвалу хоть за что-то. У него длинные светлые волосы. Веснушки на носу. Как у девчонки. Надо стать смелее. Кевин Мюклебюст широко улыбнулся своему отражению в зеркале, достал яблоко из рюкзака, спустился по лестнице на улицу. И подставил лицо слабому весеннему солнцу. 40 Только такси остановилось на красный свет около кондитерской «Паскаль» на Хенрик Ибсенсгате, как небо вдруг разверзлось, и нешуточный ливень обрушился на лобовое стекло и капот, с такой мощью, что Фредрик Риис и водитель вздрогнули. — Пакао! — вырвалось у парня за рулем. — Согласен, — подтвердил Фредрик, мельком бросив взгляд в окно на черные тучи, внезапно налетевшие на столицу. — Не знаю, что это значит, но прозвучало к месту. Водитель улыбнулся в зеркале заднего вида. — Извините. — Да что вы, все нормально. Пакао?