Фредрик Риис припарковал машину около дома на Тимотейвейен и стал смотреть на низенькие домики на той стороне участка. Финстад — посередине между Лиллестрёмом и Осло. Недалеко от Лёренскуга. И не город, и не деревня. Сам двадцатисемилетний полицейский с рождения жил в Брискебю, в самом сердце Фрогнера, в доме с видом на знаменитую старую пожарную станцию. Его родители переехали в Бэрум еще десять лет назад, когда отец сократил врачебную практику. Он был одним из самых признанных пластических хирургов Скандинавии. Родители отдали Фредрику квартиру, когда ему было семнадцать, и с тех пор виделись они с сыном нечасто. И не то чтобы его это беспокоило. Он не особенно скучал по ним. Когда его спрашивали о детстве, Фредрик никогда не знал, какими словами его описать. Он чувствовал, что его словно не замечали. Как будто на самом деле родителям не было дела до сына. Ему казалось, что они испытали облегчение, когда он наконец дорос до того возраста, что можно было отделаться от него, преподнеся подарок. Смотри, вот тебе квартира. Теперь справишься сам. Да какая уже разница. В детстве Фредрику пришлось многому научиться, и он был намного сильнее, чем казался со стороны. Фредрика охватило яркое воспоминание — это было тем немногим приятным из его детства. Поездки сюда. В Финстад. Тут жил его двоюродный брат, и пока отец по какой-то причине не поссорился с дядей, они часто здесь бывали. Жизнь в Финстаде тогда завораживала Фредрика. Тут все было так непохоже на тишину их городской квартиры. На улицах с идиллическими названиями — Тимотейвейен, Клёвервейен, Тюлипанвейен, Конвалиевейен[3] — стояли рядами большие разноцветные дома с великолепными зелеными садами. Когда мальчику было десять, он с завистью смотрел на то, что здесь было у детей: спортивные стадионы, детские площадки, цветущие поля, а главное — волшебные леса, куда можно было отправиться за приключениями. Каждый раз, когда они въезжали в городок, Фредрик с замиранием сердца сидел на заднем сиденье, потому что родители всегда вели один и тот же разговор, а не переехать ли им сюда. Мама была настроена позитивно — она сама выросла в такой местности, но отец, конечно, постоянно был против. Мы не будем жить в деревне. И все на этом. Фредрик помнил свое разочарование, когда разговор родителей от раза к разу заканчивался одним и тем же. Помнил, как он хохотал под струями воды из шланга в роскошном саду. Как они с братом играли в пиратов в лесу, разукрасив себе лица, с саблями и пистолетами, которые сами сделали в дядиной мастерской. Помнил время, проведенное в семье дяди. Казалось, что там все действительно любят друг друга и любят проводить время вместе. Пейзаж, который открылся ему сейчас, напомнил и о другом. Бедные. Так их называл двоюродный брат. У них не было своих домов, и они жили в бараках за забором, всего в нескольких сотнях метров от дома дяди. Когда Мунк спросил, сможет ли Фредрик быть главным связующим с семьей мальчика, того охватило странное чувство. Тимотейвейен, 18? Я же там уже бывал, да? Там жил мальчик, с которым играли они с кузеном, Фредрик, конечно, не помнил его имени, давно это было. Теперь в большом сером доме жила другая семья. Четыре незнакомых имени на яркой табличке на двери. Здесь живут Санна, Рубен, Вибеке и Ян-Отто Лундгрен. Вдоль дороги припаркованы машины, рядом — фотографы с длинными объективами стараются быть деликатными, и тем не менее. Имена мальчиков еще не обнародованы, но, естественно, пресса уже все знала. Один из мизантропских аргументов отца против переезда сюда был: здесь тебя никогда не оставят в покое любопытные соседи и идиоты, всюду сующие свои носы. Рубен Лундгрен. Одиннадцать лет. Найден голым меньше чем в километре от дома. Рядом с другим мальчиком. Томми Сивертсеном. Из бараков по другую сторону забора. Фредрик нажал кнопку звонка и отошел на пару шагов назад. — Да? Из дверного проема полуоткрытой двери высунулось чье-то лицо. — Здравствуйте. Ян-Отто? — Да. Мужчина странно посмотрел на следователя, словно не до конца понимая, что на пороге кто-то стоит. — Фредрик Риис. Я вам звонил. — А, да-да. Здравствуйте. Проходите. Совершенно обычный дом. Обычая металлическая лестница, дрожащая под их шагами. Совершенно обычный коридор. Сапоги и ботинки, рядами стоявшие на стеллаже из «ИКЕИ». Куртки различных размеров и цветов на разноцветных крючках, под ними — полочка с корзинами, подписанными Шапки, Шарфы, Варежки витиеватым шрифтом на наклейках. Мама, Вибеке Лундберг, тридцать восемь лет. Начальник продаж в компании по программному обеспечению, в главном офисе около торгового центра «Стрёммен». Папа, Ян-Отто Лундберг, сорок два года, системный инженер в «Теленоре». Санна, пять лет, ходит в детский сад «Лёкен» в паре сотен метров от дома. Совершенно обычная семья. Совершенно обычная жизнь. До тех пор, пока им не позвонили. Двадцать четыре часа назад. Мужчина с отсутствующим взглядом попытался изобразить на лице улыбку, когда Фредрик разулся и прошел за ним в гостиную к столу, накрытому у окна, выходившего во двор. Термопот, маленькие кофейные чашечки, миска с печеньем. Мама, Вибеке, сидела на одном из венских стульев с таким же мертвым взглядом, как у мужа. Когда они вошли, она медленно поднялась со стула. — Вибеке Лундгрен. Ладонь Фредрика пожала ее почти безжизненная рука. — Фредрик Риис. Отдел по расследованию дел об убийствах. Худенькая женщина дернулась, когда он произнес это, и он тут же пожалел о своих словах. Надо было представиться как-то более нейтрально, просто полиция, но он сказал так на автомате, а ведь он должен быть связующим звеном между семьей и полицией, и он настраивал себя на эту роль. Конечно, он бы никак не мог подготовиться к такому. В большом доме было так тихо, что слышалось тиканье овальных часов, висевших у входа на кухню. Скрип стула по паркету, когда Фредрик выдвинул его, чтобы сесть. Звон чайной ложки по дну чашки, когда он размешивал кусочек сахара, предложенный ему дрожащими руками женщины. Он услышал, как кто-то шикает на стоявшего в коридоре ребенка. Бабушка, кто там? Это Рубен? Рубен вернулся? — Прошу прощения за то, что пришлось вас побеспокоить, — сказал юный следователь, когда оба родителя сели за стол. Я знаю, что к вам уже приходила полиция вчера, но мы должны подтвердить все детали. С этого момента я буду вашим контактом, и если вам что-нибудь понадобится, я всегда на связи, в любое время, хорошо? Засунув руку в нагрудный карман пиджака, он вытащил визитку и аккуратно подвинул ее через стол. — Есть какие-то новости? У нее был тоненький, но в то же время хриплый голос, будто воздух из слабых легких попадал на наждачную бумагу в горле. Вибеке явно пыталась собрать волосы в узел, но они все равно свисали с одной стороны. Кремово-желтая блузка была застегнута неправильно и сидела криво на согнутых плечах. — Пока что нет, увы… — Но вы же…работаете?.. Небритый, с темно-карими глазами, отец мальчика говорил очень тихо. Словно робот с севшими батарейками, не знавший, как и чем заканчивать предложения. — Сейчас для нас важнее всего отследить все перемещения Рубена, — объяснил Фредрик, открывая блокнот. — Я знаю, что вы уже давали показания сотруднику полиции вчера, но мне необходимо прояснить также некоторые детали, чтобы быть уверенным, что все сходится. Ян-Отто Лундгрен медленно кивнул. — В последний раз вы видели Рубена в субботу вечером около десяти, верно? — Знаю, мы сказали в десять. — Вибеке провела рукой по лбу. — Но, кажется, было ближе к половине одиннадцатого. Мне… — Нет, было десять часов, — сказал муж, накрыв ее руку своей. — После «Встречи выпускников», помнишь? — «Встречи выпускников»? — Да, ну, знаете, по телевизору идет. Большая встреча выпускников. Фредрик Риис редко смотрел телевизор, но конечно же знал, о чем идет речь. Субботние развлечения на NRK. Вся страна собиралась перед экранами. Двое знаменитостей встречались со своими бывшими одноклассниками из старшей школы, чтобы попытаться вспомнить их имена. — Он разозлился на меня, — сказала Вибеке, снова погрузившись в свои мысли, на этот раз со слабой улыбкой. — Хотел, чтобы я положила на пиццу фарш. Но Санна так не любит, ей нужно только с ветчиной. Потом я сходила за колой в подвал, хотя вообще-то мы больше ее не пьем. Вредно для зубов, слишком много сахара, да? Муж снова погладил ее по руке. — Мы поели, и Рубен пошел к себе в комнату играть в компьютер. До одиннадцати часов, таков был уговор. — Вы к нему не заглядывали? — продолжил Риис. — Может, позже? Видели, что он спал? На секунду в воздухе повисла тишина. — Я даже не помню… — начала Вибеке Лундгрен. — Наверное, заглядывала?.. Я всегда так делаю… — У Санны болел живот, — как бы извиняясь, кивнул муж. — Она никак не могла уснуть. Я читал ей книгу в кровати и, видимо, сам отключился. Когда я проснулся, было… половина первого? — Вы были с Рубеном весь вечер? Смотрели телевизор? А потом он пошел к себе в комнату? У него не было никаких планов, о которых вы знали? — Планов? — удивилась Вибеке. — Каких таких планов? — Я просто спрашиваю. Он не собирался встретиться с друзьями? Или, может, с девушкой? — Девушкой? — фыркнула худая женщина. — Ему всего одиннадцать. Он был дома с семьей. Потом пошел спать. Как обычно. Какие тут могут быть планы? Она в недоумении подняла взгляд на мужа, и тот крепче сжал ее тонкое запястье. — Окно было наполовину открыто, — сказал Ян-Отто и встретился взглядом с Фредриком. — Когда я пошел разбудить его к завтраку утром в воскресенье. Должно быть, он вылез через него. — И вы не знаете, когда… — В какой-то момент ночью. Видимо, так и случилось. — А он уже делал так раньше? Убегал из дома? — Нет, нет, нет. Вибеке тихо забормотала и притянула руку к себе. — Он никогда никуда не уходил. Рубен всегда дома. Это самый милый мальчик на свете. Он не вылезает из окон. Он всегда в своей кровати. С чистым постельным бельем. С Покемоном. Это его любимое. Я купила два одинаковых комплекта, чтобы он всегда на нем спал. Только что постирала второй. У Фредрика зазвонил телефон. Достав его из кармана, полицейский быстро бросил взгляд на дисплей. Анетте Голи. Выключив звук, он положил мобильный на стол. — А что насчет этого Томми Сивертсена? Они с Рубеном дружили? То есть они часто?.. Вибеке Лундгрен встала из-за стола и вдруг в растерянности застыла посреди комнаты. Все ее тело дрожало, взгляд выражал замешательство. — Рубен? — Думаю, нам нужно… — осторожно кивнул Фредрику муж, обняв жену одной рукой.