— Как было не влюбиться! Мне стало неловко от мысли, что Рэй в стрип-клубе пялился на девок с огромными сиськами. Наверное, просто не знал, куда пойти. Я опять взяла прутик и пошелестела лентами, дразня котенка, чтобы Старр не заметила краску у меня на щеках. — Я совсем спятила, если думала, что между вами… Поглядеть на тебя — ты же совсем цыпленок. Лифчик — и тот не носила! — Она отхлебнула и со стуком поставила пустую чашку на мозаичный стол. Убеждала себя, что между Рэем и мной ничего нет и быть не может, потому что она женщина, а я — ничто. Но я хорошо помнила, как он стоял передо мной на коленях, сжимал мне с силой ноги, целовал живот. Помнила, как пахла стружка и как мы вспыхивали, точно смолистый чапаррель в сезон олеандров. Полная луна струила белый свет сквозь занавески. В кухне заурчал холодильник, посыпались кубики льда. — Сорвалась после стольких месяцев? — переспросила Кароли. — С ума сойти!.. Никогда не верь алкоголикам, Астрид. Правило номер один, два и три. Она стянула на кровати ночнушку, надела белую мини-юбку, колготки и блестящий топ. Взобралась на комод, держа туфли на каблуках в руке, и спрыгнула на крыльцо. — Куда это ты намылилась, мисси? — раздался из темноты голос Старр. — Тебе не все равно? Я подошла к окну. Кароли вызывающе уперла руки в крутые бедра. — Даешь каждому встречному и поперечному? — осведомилась Старр, видимо, из садового кресла под окнами большой комнаты. Она уже порядком нагрузилась. Кароли не спеша надела одну туфлю, другую и вышла в залитый лунным светом двор, точно на сцену. — А даже если и так! Мне захотелось нарисовать ее широкие плечи и тень от них на белесой пыли. Какая храбрая! Старр, однако, еще не закончила: — Про тебя уже треплют языками: «Иди к Кароли, она дает без денег». Шлюхам полагается платить, ты что, не знаешь? — Тебе виднее! — Кароли направилась к дороге. В поле зрения показалась Старр. Она, шатаясь, спустилась по ступеням в коротенькой ночнушке и залепила Кароли звонкую оплеуху. Звук пощечины непоправимо зазвенел в ночи. Кароли замахнулась и врезала в ответ. Голова Старр дернулась. Сцена была отвратительной, но захватывающей, как в кино. На ступенях появился Рэй в джинсах на голое, так мною любимое тело. Кароли повалила Старр на землю. Та смотрела снизу вверх на ее ноги в колготках и туфлях на высоком каблуке. Что дальше? Сможет ли дочь пнуть мать в лицо? Видно было, что ей хотелось. Я вздохнула с облегчением, когда Рэй вмешался и помог Старр встать. — Идем спать, детка. — Вонючая алкоголичка! — проорала вслед Кароли. — Ненавижу! — Ну и сгинь! — отозвалась, неуверенно шагая, Старр. — Вали отсюда! Кому ты нужна… — Не горячись, — перебил Рэй, — утро вечера мудренее. — И уйду, — отозвалась Кароли. — Еще как уйду! — Только имей в виду — назад дороги нет! — Да на фига сюда возвращаться?! Дверь в комнату со стуком распахнулась. Кароли выдвигала ящики, сваливала одежду на постель, запихивала ее в цветастый чемодан. — Пока, Астрид! На этот раз правда ухожу. Дейви с малышами испуганно стояли в коридоре, моргая со сна. — Останься! — взмолился Дейви. — Не могу жить в этом дурдоме. Кароли быстро обняла его одной рукой и вышла, волоча чемодан, который бил по коленке. Не глядя прошла на каблуках во двор мимо Рэя и Старр и решительно зашагала по дороге. Я долго смотрела вслед, запоминая ее плечи, длинные ноги, походку. Вот как уходят девушки! Они собирают чемодан и покидают дом на высоких каблуках. Прячут слезы, как будто это не самый ужасный день в их жизни, как будто не мечтают, чтобы мать выбежала и умоляла простить. Как будто они сами не встали бы на колени, благодаря Бога, что могут остаться. После ухода дочери Старр утратила что-то важное и незаменимое, как гироскоп, который не позволяет самолету перевернуться, или глубиномер, показывающий, погружаешься ты или всплываешь. Она то вдруг шла танцевать в клуб, то сидела дома, пила и жаловалась, то впадала в слащавую сентиментальность и хотела, чтобы мы были настоящей семьей, играла с детьми в игры и пекла шоколадные пирожные, которые вечно подгорали. Никогда нельзя было угадать, что тебя ждет на сей раз. Однажды за ужином Питер не стал есть запеканку, и Старр вывернула тарелку ему на голову. Я знала, что причина — мой грех, и принимала все, не говоря ни слова. Если бы только я не начала тогда с Рэем! Я та самая змея подколодная… Однако простое понимание не останавливало, я была заражена вирусом. Мы с Рэем занимались любовью в строящихся домах, в мастерской за гаражом, иногда даже в сухом русле реки между валунов. Старались не оказываться вместе в одной комнате при Старр, потому что между нами летали разряды. Старр орала на мальчишек за бардак в комнате, разбросанные пластмассовые ящерицы, лего и макет Дейви. Он сделал поразительно точную миниатюрную копию гор Васкес-Рокс. Во время школьной экскурсии нашел окаменелых трилобитов кембрийского периода и ракушку туррителла. Старр расшвыряла игрушки с конструктором, направилась к Дейви и в два счета растоптала его работу. — Я говорила тебе убрать это дерьмо! Малыши сбежали на улицу, а Дейви опустился на колени около загубленного макета, трогая раздавленные ракушки. — Ненавижу тебя! — выкрикнул он. — Ты все портишь! Ты даже не способна понять, что… Старр схватила его за руку, чтобы не вырвался, и начала лупить. — Значит, я дура?! Погруби еще! У меня не четыре руки, я не могу все делать сама! Я тебе покажу, как с матерью разговаривать! Шлепки перешли в побои. Малыши убежали, а я не могла — я была всему причиной. — Старр, хватит! — попробовала ее оттянуть. — Заткнись! — взвизгнула она и сбросила мою руку. Ее волосы упали на лицо, глаза вокруг зрачков побелели. — Кто-кто, а ты заткнись! Наконец она побрела прочь, закрыв лицо руками и плача. Дейви сидел рядом с макетом, по его щекам катились слезы. Я опустилась на корточки — посмотреть, нельзя ли поправить дело. Старр отвинтила крышку виски, который завела обыкновение держать в шкафчике среди хлопьев для завтрака, налила стакан и бросила кубики льда. Теперь она без стеснения пила прямо при нас. — Не смей так разговаривать, поганец, — повторила она, вытирая глаза и рот. Дейви держал руку под странным углом. — Болит? — тихо спросила я. Он кивнул, не глядя в глаза. Знает? Или догадывается? Выдохшись после драки, Старр сгорбилась на кухонном стуле и угрюмо тянула виски. Достала из золотистой пачки сигарету, закурила. — Кажется, вывих, — прошептал Дейви. — Ноет-ноет… Иди с глаз моих! Дейви никогда не ныл, но сейчас его рот кривился. Я набросала в пакет лед, приложила к плечу. Кажется, дело серьезно. — Ему надо в больницу, — осторожно произнесла я, стараясь изгнать из голоса осуждающие нотки. — Мне нельзя за руль, сама отвези. — Она порылась в сумочке и кинула ключи. Забыла, что мне четырнадцать. — Позвони дяде Рэю! — Нет. — Мама! — Дейви уже всхлипывал. — Помоги мне! Старр посмотрела на него и наконец увидела, как он придерживает у локтя руку. — Господи! Бросилась к Дейви, по пути ударившись голенью о кофейный столик, и села на корточки. — О, прости! Мамочка не хотела! Чем дальше, тем больше она расстраивалась, из носа у нее потекло. Движения были резки и бессмысленны. Дейви отвернулся.