10 К настоящему моменту в номере становится невыносимо тесно: слишком много людей. Колледж выделил нам самый большой люкс, но здесь собрались четыре крикливые тетушки, один угрюмый и потенциально опасный дядя, двое буйных друзей и одна ненормальная фальшивая подруга, ну и плюс я. Вместе они создают такой шум и гам, что мне хочется выброситься из окна. Может, я чувствовала бы себя по-другому, не произойди никакой херни с этой чертовой мафией. И я ощущала бы себя счастливой и беззаботной, не норовя расплакаться в любой момент. В полном шоке, я отступаю назад, а Себ, Селена и Стафани протискиваются мимо меня. Гостиную сразу наполняют громкие и радостные приветствия. Моя семья встречает Селену и Себа как своих давно потерянных детей, говоря, как они благодарны им за то, что прилетели сюда только ради меня. И они говорят это с такой искренней радостью. Как им удается так хорошо притворяться, что все в порядке? Пока оцепеневшая от страха я стою у двери. Затвор фотоаппарата щелкает и сильно меня пугает. Стаф опускает камеру: – Нервная невеста во всей красе. Я пялюсь на нее. При свете дня она выглядит совсем по-другому. Не такой, как прошлой ночью: дерзкой, необузданной и опасной, как гадюка. Теперь на ней естественный макияж, аккуратная прическа, а одежда будто бы говорит: «Не обращайте на меня внимания, я просто часть фона». Стаф выглядит такой милой, юной и совершенно неспособной кого-либо убить. Я думала об этом, когда прошлой ночью ворочалась в постели и меня переполняли гнев и самобичевание. Как я могла всего этого не увидеть? За последние несколько месяцев мы со Стаф так сблизились, что я перестала видеть в ней своего фотографа и начала видеть своего друга. Как я не поняла всего этого раньше? Но теперь, увидев ее снова после вчерашнего признания, я понимаю, что у меня не было ни единого шанса понять этого раньше. Она так хорошо умеет скрывать настоящую себя. И сейчас выглядит такой светлой, как лучик солнца, такой уютной, как теплый осенний плед. На самом деле, если бы второй дядя не набросился на меня всего несколько минут назад, то появление Стаф заставило бы меня усомниться в реальности происходящего. Может, мне все это показалось прошлой ночью? Ну, типа, я была очень пьяная, и вполне возможно, что мне все это просто приснилось. Глаза Стаф расширяются, но улыбка остается прежней. Она заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо и шепчет: – Широко улыбайся, Мэдди. Мы же не хотим, чтобы люди начали задавать вопросы. Да, вчерашняя ночь мне определенно не приснилась. Я выхожу из состояния оцепенения и едва успеваю уклониться от соприкосновения с ней, когда протискиваюсь мимо. Тут резко весь шум и гам перебивает громкий хлопок, у меня чуть сердце в пятки не уходит. Выстрел! На секунду я застываю, а всякие дурные мысли начинают проноситься у меня в голове. Она выстрелила в меня? Тогда почему мне не больно? Боль появится чуть позже? Черт, черт… Из спальни слышатся радостные возгласы и аплодисменты. – Думаю, это шампанское открыли, – сухо произносит Стаф, проходя мимо меня в спальню. Шампанское. Точно. Немного отдышавшись, я иду следом за ней. Как и предположила Стаф, это открыли бутылку шампанского, а сейчас Себ уже разливает его по бокалам. Селена подбегает ко мне с двумя, отдает один мне и просит всех взять в руки свои бокалы. – За мою лучшую подругу Мэделин Чен, – восклицает она. – Пусть у вас будет самая лучшая свадьба в истории. Ты ее заслужила. Все начинают аплодировать, а я слегка улыбаюсь. Самая лучшая свадьба. Верно. Я уже собираюсь опустошить свой бокал, но потом вдруг передумываю и вместо этого делаю лишь маленький глоток. Я должна сорвать план мафии и спасти жизнь какому-то бедолаге, поэтому мне нужно быть в трезвом уме и твердой памяти. Но трезвый ум и твердая память – это явно не про мою семью, потому что все они, включая старшую тетю, моментально осушают свои бокалы. Думаю, они тоже нервничают, но просто очень хорошо это скрывают. – Вау, тетушка, ваш фасинатор… просто фантастика, – обращается Себ к маме. – Тебе нравится? – Ма улыбается и слегка краснеет. – Это последний писк моды. Это, как вы называете, адвансгард. – Авангард. Да, это точно. – Он искоса смотрит на меня, а я лишь пожимаю плечами. Не могу поверить, что я так волновалась из-за этих дурацких шляп с комодскими варанами. Теперь мне на них наплевать. Весь этот заговор мафии волнует меня гораздо больше. – Ах, это все очень мило, – говорит вторая тетя, ставя на стол свой бокал с шампанским. – А теперь извините, извините. – Она расталкивает всех на пути ко мне. – Мэдди, иди садись сюда. Время макияжа. Я киваю и усаживаюсь на стул, на который она указывает. Селена хмурится. – Почему макияж ей делаете вы, тетя? Разве не дядя Стаф должен этим заниматься? О черт. Действительно, почему? Все, кроме Себа и Селены, вмиг застывают с испуганными лицами. – Эм, да, почему вы делаете ей макияж? – спрашивает Стаф, и в ее голосе звучит тончайшая нотка раздражения, которую я бы и не уловила, если бы не недавняя ситуация с ее дядей. – Я думала, все идет по плану. – Она бросает на второго дядю обвиняющий взгляд, а он пожимает плечами в ответ, прежде чем направиться в мою сторону. Меня выворачивает от одной только мысли, что человек, который только что угрожал мне перед моей семьей, будет прикасаться ко мне. – НЕТ! – кричу я и вскакиваю, когда он тянется к моему лицу. Ладно, теперь точно все пялятся, а у Себа и Селены на лицах выражение «что за херня». – Извините, – быстро говорю я. – Я просто… передумала. Я… Вторая тетя, я правда хочу, чтобы ты сделала мне макияж. Я всегда восхищалась твоими работами, и мне так жаль… Знаю, что пригласила тебя сюда в качестве моей гостьи, но, пожалуйста, сделаешь мне прическу и макияж? – О-о-о! – пищит Селена. – Это так мило. Вторая тетя подбегает ко мне, намеренно подпихнув плечом второго дядю. – Да, конечно, милая. Ладно, ты сиди, я пойду возьму косметичку. Второй дядя снова пожимает плечами и поворачивается к четвертой тете. – Я пока могу сделать прическу вам. Четвертая тетя отрывает взгляд от своего зеркальца с таким злобным видом, что у меня по коже пробегают мурашки. Клянусь, кажется, что она вот-вот набросится на него и разорвет ему глотку своими ногтями с нелепым маникюром. – Я могу сама себе сделать прическу, большое вам спасибо. Явно раздраженный, второй дядя оглядывает комнату. И мама, и старшая тетя уже закончили с прической и макияжем и поэтому демонстративно игнорируют его. Ма суетится вокруг, делая еще чай для Себа и Селены, а старшая тетя сидит, чопорно выпрямив спину, и делает вид, что рассматривает гостиную. – Эм, если семья Мэдди уже готова, может быть, вы сможете сделать макияж мне? – спрашивает Селена, медленно и нерешительно продвигаясь вперед. Она не знает, что он фальшивый визажист. Мысль о том, что он будет прикасаться к ее лицу, столь же противна. – Я уверена, что вторая тетя с удовольствием сделает тебе макияж, – выпаливаю я. Вторая тетя возвращается из спальни, хмуро заглядывая в свою косметичку. – Айя, я так много всего оставила в отеле. У меня нет с собой нужных кистей, нет цветной палетки. Я не взяла их, потому что… – Вторая тетя, ты ведь Селене тоже сделаешь прическу и макияж, да? – тут же спрашиваю я. – А? – Она поднимает глаза и машет нам рукой. – Да, конечно, сделаю. – Э-э, нет, – решительно возражает Стаф. Когда мы все смотрим на нее, она натягивает улыбку и говорит: – Извините, ребята, но должна с прискорбием вам сообщить, что у нас нет целого дня на прически и макияж. Если мы будем ждать, пока вторая тетя сделает всем макияж, а потом еще и займется собой, то мы везде опоздаем. – Логично, – отвечает Селена. – Давайте приступать, дядя Гендри! Я хочу остановить ее, но Стаф бросает на меня недовольный взгляд. Проглотив свои возражение и гнев, я наблюдаю, как моя лучшая подруга садится ко второму дяде, а он начинает расчесывать ей волосы. Я не могу этого вынести, поэтому отворачиваюсь и закрываю глаза, напоминая себе, что Селене не причинят вреда. Он ничего плохого ей не сделает. Она не является частью их плана. В этот момент кто-то касается моей руки, я открываю глаза и вижу стоящую передо мной ма. – Еще чаю. Выпей. Я добавила в него женьшень, чтобы у тебя на свадьбе была энергия. – Она нежно похлопывает меня по плечу. – Все будет хорошо, Мэдди. Я знаю, ты нервничаешь, но это нормально. На глаза наворачиваются слезы, но я моргаю и быстро смахиваю их. Как она это делает? Как она может спокойно реагировать даже на самые плохие ситуации и при этом верить, что все будет хорошо? Пока вторая тетя наносит мне на волосы какое-то средство, я приступаю к маминому чаю. Сделав глубокий вдох, окидываю взглядом всю комнату. Моя семья здесь. Два моих лучших друга здесь. Я выхожу замуж за мужчину, которого люблю всю свою сознательную жизнь. У меня все будет хорошо. Затем еще один щелчок затвора фотоаппарата привлекает мое внимание. Стаф ходит и фотографирует все подряд, и тут ко мне приходит еще одно страшное осознание: она вообще хоть что-нибудь смыслит в фотографии? Я знаю, что это ничто по сравнению со всей историей, где «мафия шантажирует нас, чтобы мы позволили им убить гостя на нашей свадьбе», но, ВОУ, эта мысль сильно выбивает меня из колеи. Ну, я, конечно, не хочу хвастаться своей профессией, но фотограф – один из самых важных людей на свадьбе. Наймете дерьмового фотографа – будете сожалеть об этом еще много лет. Я зарегистрирована по меньшей мере на шести свадебных форумах, и, судя по отзывам свадебных организаторов, хороший фотограф – это как раз та статья расходов, на которой пары решают сэкономить, но потом очень жалеют. Про плохую еду в ресторане они, как правило, забывают примерно спустя неделю после свадьбы. Если вдруг с тортом полный ужас, они обычно с удовольствием публикуют его фотки в «Твиттере» с хэштегами #одинводин, #сладкаяпопытка или что-то типа того. Но если получаются плохие фотографии, то они приходят на эти форумы и сетуют, что у них не осталось ни одного хорошего снимка особенного для них дня, им даже нечего будет показать своим детям и внукам. Мне всегда так жаль этих людей, прямо сердце кровью обливается. И теперь есть вероятность, что я стану одной из тех невест, у кого будут дерьмовые фотографии, потому что мой долбаный свадебный фотограф – чертова фальшивка. Я сжимаю руки в кулаки и еле сдерживаюсь, чтобы не вскочить со стула и не выбить все дерьмо из Стаф. Ладно, я думаю, мне нужно правильно расставлять приоритеты, как это делает ма. – Могу я взглянуть на твою камеру? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально дружелюбно. – О-о, начинается, – стонет Себ. – Ты должен мне пять баксов, – со смехом говорит Селена. Я хмуро смотрю на них. – Что? – Мы заключили небольшое пари, чтобы посмотреть, сколько времени тебе потребуется, чтобы начать самой контролировать процесс съемки, – отвечает Себ. – Я сказал час, Селена сказала, что как только начнется съемка, и оказалась почти на сто процентов права. Эм. Ладно. Я бешусь из-за этого буквально две секунды, а затем понимаю, что реально могу притвориться этакой брайдзиллой, чтобы попытаться контролировать Стаф. Я ухмыляюсь. – Да, признаю, раскусили. Иди сюда, Стаф. Я хочу посмотреть фотографии. Стаф сначала хмурится, но все-таки берет себя в руки и улыбается сквозь стиснутые зубы. – Конечно. – Она подходит ко мне и вручает камеру. Я начинаю разглядывать фотоаппарат. Как она и говорила, это правда 5D Mark III. И тут я задумываюсь, она реально сама им пользовалась или купила его только для того, чтобы сойти за фотографа? Если последнее, то она знатно потратилась. Меня бросает в пот. Камера – это еще одно напоминание о том, как далеко они готовы зайти ради осуществления своего плана. Я немного взбадриваюсь и захожу в меню, пролистывая фотографии, которые она сделала на этот момент. Их всего около пяти, и все дико посредственные. Мне тут же хочется разбить эту гребаную камеру о ее голову. – Ты даже не удосужилась научиться им пользоваться? – шиплю я. Или, во всяком случае, пытаюсь. Вторая тетя, не обращая никакого внимания на напряжение между мной и Стаф, начинает красить мне губы. Стаф наклоняется ко мне, язвительно ухмыляясь. – Я думала, что ты не захочешь оставить что-то, напоминающее о сегодняшнем дне. Логично. Да, в таком случае стоит стереть из моей памяти еще и то, что я увидела и услышала прошлой ночью. Но все равно эта ситуация с фото вызывает у меня слезы. Да, такая вот я глупая и эгоистичная, и мне стыдно, но, черт возьми, все это заставляет меня задуматься о том, что моя свадьба плавно превращается в фальшивку. Поэтому я могу хотя бы попытаться что-то решить.