– Да, старшая тетя права, это очень плохая примета, – быстро добавляю я. Хмуро смотрю на старшую тетю, замечая, что она снова надела свой фасинатор с вараном. Хотя чему тут удивляться? Несмотря на то, что свадьба закончилась, моя семья все равно уделяет важное внимание тому, чтобы их образы по-прежнему оставались завершенными. Но, собственно, мне вообще без разницы, ее варан – ее выбор. – Да, если ты кого-то убьешь, то принесешь несчастье в семью, – говорит ма, потому что приметы ее все. – Неправда, – возражает вторая тетя. – Мы вон убили А Гуана, но это на самом деле принесло нам удачу. Ну, сами посудите, бизнес идет хорошо, Мэдди наконец-то замуж вышла. Может, если мы убьем одного из них сейчас, то Мэдди забеременеет и родит тебе внука. Лицо ма светлеет. – О-о-о, внука! Да, хорошая мысль. Ладно, решено, тогда убьем одного. – ПЛОХАЯ мысль! – Что у меня за семья такая? – Приметы явно так не работают. Мама и вторая тетя пристально смотрят на меня. – Мэдди, пойми, я не становлюсь моложе, – печально произносит ма. – Я ведь могу умереть и так и не увидеть своего внука. – Я не могу поверить, что ты используешь это как способ заставить меня забеременеть, – выдаю я. – Давайте так, я притворюсь, будто бы ничего этого не слышала, и мы просто вернемся к первоначальному вопросу, что нам делать с дядями. И для справки: мы не станем их убивать, расчленять, сдирать с них шкуру или еще что-то подобное. – Адух, Мэдди, тьфу, постучи три раза по дереву. Кто говорил что-то про сдирание шкур? – восклицает вторая тетя, испуганно маша на меня рукой. – Адух, это очень жестоко вообще-то. – А, вот где вы провели черту? Расчленить – запросто. Но содрать шкуру – это уже слишком? Мама и вторая тетя кивают. – Буду знать. Ладно, есть еще какие-нибудь идеи, которые не предполагают причинения кому-либо тяжких телесных? – Как насчет того, чтобы просто пойти в полицию и все им рассказать? – предлагает Нейтан. Но затем он видит наши лица и быстро говорит: – Ладно, неудачное предложение, забудьте. – Я думаю, может, мы и Нейтана тоже свяжем? А то он начал тут что-то про полицию заливать, – бормочет вторая тетя. – Ну уж нет! – рявкает ма. – Зятя моего никто не смеет связывать, ясно? Нейтан, выглядящий испуганным, говорит: – Эм. Спасибо, ма? – Только не говори больше никаких глупостей типа «пойти в полицию» и тому подобное, – говорит четвертая тетя. – Ладно. – Нейтан быстро кивает. – Ну, поскольку эти чуваки из мафии, мы могли бы просто сказать копам, что они подвергают опасности всех и… – Но тогда они расскажут копам о нашей причастности к смерти А Гуана, – добавляю я. Рот Нейтана сжимается в тонкую линию. – Да, – тихо говорит он. – Но я думаю, что, возможно, это цена, которую мы должны заплатить. У меня есть знакомые в прокуратуре, они помогут нам… – Эй, нетушки! – вскрикивает мама. – Нет, нет, нет. На нас же все равно заведут уголовные дела, а кто потом захочет нанять преступников в качестве организаторов на свадьбу? – И твой отель, никто не захочет там больше останавливаться, – добавляет старшая тетя. Нейтан вздыхает, и они погружаются в очередную разгоряченную дискуссию, по бесконечному кошмарному кругу обсуждая, что делать с дядями. Я устала. Последние двадцать четыре часа были сплошным вихрем эмоций, поэтому сейчас я уже не знаю и не понимаю, что делать. Проблема в том, что мы не можем сделать ничего хорошего. Каждый вариант имеет за собой свое собственное наказание. Я рада, что призналась во всем Нейтану, это правильное решение, но оно будто бы высосало из меня всю энергию. Я чувствую себя так, словно из меня вытащили все органы и оставили пустую оболочку. Мои ноги становятся ватными, поэтому я медленно опускаюсь и растекаюсь как лужица на ближайшем стуле. Никто этого даже не замечает; все слишком заняты спором, и это просто прекрасно. Я подпираю щеку рукой и продолжаю наблюдать за ними, абсолютно ни о чем не думая. Словно я вышла из своего тела и смотрю за происходящим издалека, как призрак. Вон старшая тетя, скрестив руки на груди, властно качает головой. Там вторая тетя спорит о плюсах расчленения людей, а в это время Нейтан в шоке таращится на нее. Мама порхает туда-сюда, уваживая своих старших сестер и зятя, а четвертая тетя изучает свои ногти и потягивает чай. Это моя семья. Забавная штука – семья. Кстати, говоря о семье, те трое мужчин, которых мы связали, тоже семья. Мой взгляд устремляется к ним. Странно, насколько они похожи. А ведут себя практически как мои тетушки. Старший дядя теперь тоже очнулся и медленно моргает. Второй дядя выглядит испуганным, что в принципе логичная реакция на то, что тебя похитили. А третий дядя морщится так, будто у него раскалывается голова, хотя, вероятно, так и есть. Вот они, трое мафиози, всех их каким-то образом схватила и связала моя сумасшедшая семья. А ведь мы даже не мафия, но все равно как-то умудрились одолеть этих настоящих профессиональных убийц и связать их кабельными стяжками и… Погодите-ка. Стяжки. Я хмурюсь и принимаю вертикальное положение, пристально глядя на троих мужчин. Старший дядя и второй дядя оба связаны черными стяжками четвертой тети, но третий дядя… Я вскакиваю, спешу к нему и сбрасываю с него одеяло. И ахаю. – Вот, черт! 30 – Апа? – восклицает ма. – Кенапа, Мэдди? – Что такое? – спрашивает Нейтан, подбежав ко мне. – Он ударил тебя? Ты в порядке? – Да, я в порядке, просто помолчи секунду. – Я делаю паузу. – Прости. Люблю тебя. – Все нормально. – Ладно, эм. – Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь лицом к своей семье. – Итак, кто связывал третьего дядю? И тут все начинают тыкать пальцами в разные стороны. Старшая тетя, вторая тетя, ма и четвертая тетя, все свирепо указывают друг на друга. – Ладно… Так, видимо, не получится, – бормочу я. – Кто первый его заметил? – Адух, когда я его увидела, твоя четвертая тетя уже его связывала! – говорит ма. – Я и пальцем его не трогала. Наверное, это была ты, пока была еще в зюзю, – фыркает четвертая тетя. – Даже ребенка, мне кажется, не унесет с одного бокала шампанского, а тебя унесло, причем знатно. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Ну, есть и хорошая новость, кажется, действие наркотиков и алкоголя закончилось. Они ведут себя более или менее адекватно. По-своему адекватно. – Нет, это была не Натася. Думаю, Натася была слишком пьяна, чтобы одолеть мужчину, – говорит старшая тетя. – Да, у Натаси, скорее всего, не хватило бы сил сделать это, – добавляет вторая тетя, так неодобрительно посмотрев на старшую тетю, что я думаю, старшая тетя сразу закатит глаза после такого. – Но ада оранг, кто тогда. – Она искоса смотрит на старшую тетю. – Наверное, тот, кто весь день таскал большой тяжелый торт, мог без проблем справиться и с большим тяжелым мужчиной. Взгляд старшей тети устремляется на нее, но вторая тетя не вздрагивает и даже не моргает. А это свидетельствует о ее явной смелости, ну или, может, об отсутствии у нее инстинкта самосохранения. Потому что от такого взгляда старшей тети даже у меня мурашки по коже пробегают, хотя не я являюсь объектом ее взгляда. Старшая тетя прищуривается и смотрит так холодно, что, кажется, температура в комнате упала на пару градусов. – Что ты хочешь сказать? Ты хочешь сказать, что я это сделала? Мы все отшатываемся, когда старшая тетя делает шаг ко второй тете. В этот момент старшая тетя выглядит настолько устрашающе, что, кажется, может в легкую одолеть кого угодно. Я легко могу представить, как она нападает на третьего дядю. Мне нужно как-то прервать эту борьбу взглядов. – Кабельные стяжки! Старшая тетя хмуро смотрит на меня. – Апа? – Кабельные стяжки. Она смотрит на меня пустыми глазами, явно не понимая, о чем я. – Кабельные стяжки, – говорит четвертая тетя. Другие тетушки так же непонимающе смотрят на нее. Она повторяет слова снова, но произносит их как «каблны стиажки». – А, кабельные стяжки, да, кенапа? – восклицает вторая тетя. – Ты привезла с собой кабельные стяжки, верно, четвертая тетя? Черные. Мы использовали их, чтобы связать старшего дядю и второго дядю. Я указываю на двух мужчин, чьи запястья и лодыжки реально связаны черными кабельными стяжками. – Верно… – отвечает четвертая тетя. – Тогда кто привез белые кабельные стяжки? – спрашиваю я. – А? Они все в недоумении. – Посмотрите на запястья третьего дяди. Как один, мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть на третьего дядю, и, конечно же, вокруг его запястий обмотана белая кабельная стяжка, а не черная. – И что это значит? – восклицает ма. – Это значит… – И тут у меня появляется одна очень занятная мысль. – Эм, подождите.