— Спасибо, мне нравится Ишма. — Я знаю, госпожа!! — неожиданно сорвался не крик этот ненормальный, и, добавил уже тише, опять отвратительно подмигивая. — Я знал. Заставила себя вымучено улыбнуться. Знал так знал. — И пусть мне вернут мою одежду! — крикнула уже ему вслед. Этот цвета кармина то ли хитон, то ли халат, то ли какая-то разновидность кимоно, всем, конечно, хорош, но неизвестной планете больше подходит современный комбинезон из сверхпрочного материала, непробиваемого ни с помощью ножа, ни пуль, с функцией кондиционирования — подогрева и охлаждения. Оружие, ракетный ранец, аптечка, запас сухого пайка, другие нужные вещи… Очень надеюсь, что этот неприятный тип выполнит свое обещание, и вернет мне снаряжение. ГЛАВА 13 Еле удалось уговорить Ишму поесть вместе со мной. Только после десятка клятвенных заверений, что я не лошадь, чтобы все это съесть, и вообще вегетарианка, так что эти замечательные пироги с мясной начинкой точно не про меня, девчонка наконец-то перестала ломаться. Хотя она, конечно, не ломалась. Просто очень запуганная. Ничего. Мы это поправим! А вообще грустно. Непонятно и грустно. Легко и увлекательно изучать древнюю культуру в теории. Смотрите, современные детки, какие интересные первобытные персонажи там, на пространственных панелях копошатся! Не достоверно? Ну, так мы эффект присутствия вам добавим! Вплоть до запахов и звуков! А самой нырнуть в водоворот первобытной жизни, нырнуть так глубоко, чтобы макушку о дно отбить до беспамятства и тошноты… Поглядеть вот на эту чудную девчонку с темными влажными глазами, припухшими от слез, веками… Она живая и настоящая, для нее все эти первобытные культы — не дикость вовсе, не сказка, а жизнь. Боится лишнее слово сказать, лишнее движение сделать — от малейшей ошибки, от того, что кто-то определит, как ошибку зависит ее жизнь. От качества этой самой жизни до самой ее наличия… Медная, как у кое-кого, о ком не мешало бы не думать вовсе, кожа, длинная, тяжелая коса. Юная совсем, и дрожит, как маленький зверек. Чем больше слушаю Ишму, тем больше удивляюсь тому, что это беззащитное чудо вообще умудрилось выжить на этой варварской планете и дожить до своих молодых лет. В книгах, в фильмах — одно, в реальности — совсем по-другому… С высоты налета цивилизации, даже кое-какого интеллекта легко чувствовать себя сильной, умной, современной. А вот здесь… Прямо в эпицентре варварских культов и реалий — чего стоят мои знания, дипломы? Легко считать дикарей и аборигенов неграмотными, невежественными… Легко писать критические очерки, статьи, даже научные работы, вооружившись теорией! А многие из современных девчонок, избалованных сытой жизнью и достатком, смогут выжить на дикой планете, и не просто выжить, но и сохранить при этом добрый, понимающий взгляд, без намека на осуждение или зависть? Темные, как сам космос, и такие же глубокие глаза Ишмы, рассказали мне о многом. Куда больше ее безыскусной речи и скованных осторожных движений! Я впервые оглянулась на прожитую жизнь, понимая, как поверхностно, как легко я жила, словно водила ладонью по прогретой солнечными лучами водной поверхности, не опускаясь на глубину, не говоря уже о том, чтобы нырнуть, туда, куда не проникает солнечного света, где выживание зависит только от собственной силы, от воли, от желания выжить и не сломаться. Оказывается, легко лелеять внутри обиженного на весь свет, капризного ребенка, которому все должны, которого жуть как обделили любовью и вниманием… А Ишме — ей изначально никто ничего не был должен, и она не ждет от жизни ни чудес, ни хотя бы одолжений. Маленькая, беззащитная, сильная, во всем надеется только на себя! Наконец-то мне кто-то доходчиво объяснил про всю эту кхастловую систему на Зиккурате. Капитан, конечно, рассказывал, ещё на Персефоне, но тогда я кажется, плохо слушала. Хотя сейчас некоторые мои знания пригодились. Но все-таки… непонятно, как, но это я удачно попала! Прямо в Замок, где стоит та самая бесценная статуя, украшенная драгоценностями богини. Значит, это сюда в первую очередь хотел наведаться Эддар! Ишма сказала, что двое инопланетцев приходили сюда вчера в качестве пилигримов, поклониться статуе. А может быть, искали меня… Она не знает. Тот, что блондин, вполне мог оказаться Демом! Но вот второй — брюнет, среднего или немного выше среднего роста, худой, жилистый, — никак не Эддар. И, конечно, не Левочка. Значит, не наши… Какие-то другие инопланетцы. Вообще все рассказы Ишмы о ее родной планете навевают тихий ужас. Нет, срочно собрать драгоценности Иштар и вернуть Зиккурату чертову память! Так, как они здесь живут, жить нельзя. Расспрашивая о жизни у нас, Ишма то и дело таращит и без того немаленькие глаза, и даже машет руками. Не верит. — Как это — нельзя убить человека, стоящего ниже по положению? А если он тебе неприятен? Нет рабов и прислужников? А кто тогда работает? Зачем? Зачем спрашивать женщину ее согласия стать женой? — Это она, когда я поведала про то, что так и не дождалась предложения от Марека. — У нас никто не спрашивает… Так значит, вы убежали от жениха, госпожа? Он, наверно, сильно вас бил? Я даже поперхнулась. Марек? Меня?! Бил?! Даже представить смешно! Но Ишма не понимает причины внезапного приступа веселья. — Так положено, чтобы бить женщин, госпожа. Они — как скот, не знают порядка. Их надо учить. — Да брось, Ишма. Вот ты, что — не знаешь, как вести себя? Не знаешь, где добро — а где зло? Вот ты говоришь, что самое дорогое для тебя — это оставшиеся дома маленькие сестры. Это что, тоже из-под палки? Зря я так с девчонкой. Ее миниатюрное личико вдруг сморщилось, из глаз потоками хлынули слезы. Чувствую себя по меньшей мере неловко, по большей — откровенно мерзко. Подсела поближе, обняла, прижала к себе. — Ишма, — тихо позвала. — Прости. Я не хотела. Тебе должно быть больно вспоминать о них. — Мне не о них вспоминать больно, — замотала она головой. — Вы хорошая. Добрая. Но я не стою вашей доброты. Я — плохая. Я точно знаю. Меня нельзя жалеть! Она рывком отстранилась. — Глупости, — не согласилась я. — Еще как надо! Всем нужна любовь и забота, это я, кажется, только сейчас начинаю понимать! А тебе, тебе, Ишма, особенно! — Мне пора, — Ишма принялась собирать пустые тарелки. И в глаза не смотрит. Ну вот. Обидела ребенка ни за что. — Ты еще придешь, Ишма? Девчонка подняла на меня черные глаза в бархатных ресницах. — Я должна идти к господину Ньолу. А еще… Сегодня ночью взойдет красная луна, госпожа. — И что? — Думаю, я не переживу этой ночи, госпожа. Я проклята. Так сказала старая Гадра. — Вон оно значит, что, — я осторожно вытерла мокрые щеки. Ньол, видимо, решил, что с ожившей статуей лучше не спорить до поры до времени, и мои вещи были мне возвращены. Кроме оружия. То есть, кроме того, что Ньол посчитал оружием. Но в своем комбинезоне чувствую себя увереннее. — Вон оно что, старая Гадра. Тоже мне, ворона-вещунья, раскаркалась. Глупости это, Ишма. Мы с тобой еще зажжем! — я попробовала ободряюще улыбнуться. Но, боюсь, улыбка жалкой вышла, и Ишма это почувствовала. — Нет, госпожа, — Ишма помотала головой, отчего ее коса перекинулась через плечо. — Вы не поняли. Я сама не хочу пережить эту ночь. Вы не представляете, какая я плохая. — О прогресс, да что ты могла сделать такого, за что так сильно себя казнишь! Максимум, бросилась в объятия какого-нибудь красавца-бравиума, не послушавшись наставлений матери! Шутка оказалась неудачной. Я имею ввиду, ещё неудачнее, чем все, что было сказано до этого. У Ишмы затряслись руки, и мелко задрожал подбородок. Похоже, девчонка после этого случайного попадания уверовала в мою божественную силу — ну и после демонстрации некоторых штук из моего рюкзака. Видимо, решила, что я и в самом деле чем-то таким мистическим обладаю, потому что неожиданно бухнулась передо мной на колени и коснулась темной макушкой стоп. Это уже никуда не годится! — Ишма! — я рассердилась не на шутку. Черт знает что, а не планета! — Ишма, встань сейчас же! В ответ раздались только судорожные всхлипывания. Я попыталась поднять ее, рукав комбинезона неловко задрался, и взгляд Ишмы упал на изображение бича. — Это… — прошептала она, не веря своим глазам. — Да-да, — я готова на все, лишь бы отвлечь ребенка от его горя. — Видишь, на этой руке тоже есть. Ваши сакральные знаки, да. Я в Справочнике видела. Тут уже ничто не могло убедить Ишму, что я — обычная, самая обычная девушка. Только с другой планеты. Слишком много оказалось совпадений. Еще и нервное напряжение сказалось — схватив меня за руки, девчонка вдруг рассказала все о своей жизни. Все-все. От подробностей у меня волосы встали дыбом. Ну, Ньол! Ну, гад!! Нет, я точно не уйду отсюда без девчонки! Еще и драгоценности со статуи прихвачу без зазрения совести, вот! Если Эддар прав, и мои татуировки действительно реагируют на артефакты богини, то берегись, не ошибусь! Еле удалось успокоить Ишму — первобытная девушка (а как мне еще называть дитя этого больного на всю голову общества!) не переставала повторять, какая она плохая, грязная, мерзкая. Я чуть было прямо сейчас не отправилась к Ньолу, чтобы вышибить ему мозги, но вовремя спохватилась. Действовать нужно осторожно, если не хочу привлечь к нам ненужного внимания. Ишма сказала, что в Замке человек полтораста — бравиумов. И еще не меньше пятисот в окрестностях. А мне еще к статуе пробраться надо. Наконец, Ишма более-менее успокоилась и убежала с подносом, торопилась. Я откинулась на подушки. Силы потихоньку восстанавливались, а после укрепляющих ампул с витаминами, впрыскиваемых прямо под кожу, стало намного лучше. Решено — эту ночь остаюсь здесь, а завтра забираю Ишму и драгоценности и валим отсюда. К моему огорчению, орм не работает, передатчик тоже. При всем желании не могу связаться ни с Риммой, ни с кем другим из экипажа Персефоны. Должно быть они там места себе не находят… Особенно кое-кто с фиалковыми глазами… Особенно, после того, что предшествовало моему уходу… Память постепенно возвращается, и по мере восстановления в голове некоторых событий мне та-ак стыдно становится! * * * Я вспомнила, как Юдвиг заявил, что не так давно, по этой же дороге проходила Лика. И как я сразу же вознамерилась отправиться в путь! А какой реакции еще от меня ждать?! И как капитан заявил мне, что никто, ни он сам, ни даже роботы, на ночь глядя из корабля не выйдет, а Ри добавила, что летоисчисление у коренных арттдоумийцев совсем иное, и то, что для Юдвига могло выглядеть, как «недавно», для нас может оказаться десятками лет. Впрочем, десятки — это я загнула. Я-то запомнила маму очень молодой! Черт меня дернул все-таки выбраться наружу той ночью! А до этого, для того, чтобы усыпить бдительность Эддара, я самолично постучала в каюту капитана… Нет, нет, нет — не хочу вспоминать! Стыдно — и даже не от того, что было… Не только от этого. Я имею ввиду! Больше от того, что обманула его.