— Да Адам мой друг, я этого карлика в два счета заманю! Мы договорились встретиться вечером возле музыкальной школы. Я вернула мальчика во двор; для подготовки операции необходимо запастись оборудованием. Дома я проверила состояние записывающего устройства размером с брошь, достала несколько датчиков слежения, их необходимо установить Саше во все карманы и на теле. Вечером наша бравая команда была в сборе. Саша познакомился со следователем и атаковал его вопросами — есть ли у Скворцова пистолет и можно ли стрельнуть, когда будет обед, что едят следователи, можно ли в восемь лет стать следователем и во сколько уже можно. Через пять минут Максим с тоской уточнил у меня: — Он молчит когда-нибудь? С легким налетом высокомерия — учись — я достала из сумки еще теплые, завернутые в салфетки блины, и рядом с нами воцарилась тишина. Максим продолжал с тоской смотреть на Саньку и его фокус с исчезающими во рту блинами. Я достала вторую партию и вручила парню. Наконец после походного ужина на лавочке мужская часть засады была готова продолжать операцию. Сашка шел по дорожке парка согласно инструкции, при виде любого человека он останавливался и ждал, когда его начнут угощать конфетами. Мы с Максимом таились в кустах по разным сторонам дорожки. Редкие прохожие спешили через парк и не обращали внимания на одинокую фигурку. Сашка подобрал с земли палку и шел, выстукивая ею звуки из всех предметов вокруг. Прошло несколько часов, а мальчишку никто не похищал и не кормил конфетами. Скворцов тоже утомился сидеть в кустах и предложил переместиться в какой-нибудь двор посветлее. Мы должны были сидеть в машине и наблюдать, как наша подсадная утка сводит с ума жильцов стуком палки по качелям, по крыше деревянного домика, по ограде вокруг клумб. Музыкальные упражнения длились, пока на улице не стемнело, Скворцов сидел с очень кислым видом, подозреваю, что он, как и я, после многочасовой пытки палкой внутри себя обещал подождать с женитьбой и заведением семьи. Когда дома погрузились в темноту, а двор наполнился мягким светом уютных окон, пора было заканчивать прогулку и отвозить мальчика домой. Но впереди ждал сюрприз. Мы с Максимом шли по дорожке, а так как тропинка была неширокая и в парке уже выключили фонари, то нам приходилось держаться за руки, а иногда даже немного обниматься. Сашка бежал впереди и азартно выстукивал палкой по забору что-то из Моцарта или Баха, мы его практически не видели, но хорошо слышали. В начале дорожки к воротам Максим замер — под светом фонаря стоял маленький силуэт в большой куртке. Сашка сообразил мгновенно, он вынырнул из темноты навстречу карлику: — Дяденька, помогите! Дяденька, я сирота! Дяденька, я кушать хочу! Тщедушная фигурка при виде мальчишки рванула бежать; я вылетела из кустов как чемпион-спринтер, Скворцов перемахнул через парочку кустов и со стоном покатился по асфальту. Карлик развил невероятную прыть, Сашка преследовал его с криками: «Дядя, заберите меня, я сироооотаааа, забери меня! Стой! Конфеты давай сюда!» Когда лилипут нырнул в кусты, от отчаяния мальчишка швырнул вслед ему палку. В эти же кусты влетела и я, включила фонарик, но преступник опять ушел от погони. Ни в кустах, ни за деревом, ни на полянке, которую я резво оббежала, его не было. В полном расстройстве пришлось вернуться на тропинку под свет фонаря. Скворцов хромал по дорожке и стонал из-за поврежденной ноги, Сашка в победном танце тряс палкой с какой-то лохматой штукой на конце, а я взволнованно бросалась на шумы и шорохи в кустах. Всю ночь до самого рассвета мы разбирались с итогами засады. Нога у Скворцова оказалась сломанной во время неудачного приземления; в травмпункте ему наложили гипс и запретили ходить и бегать в засады три месяца. Пока мы ждали в темном больничном коридорчике, Санька умудрился уничтожить все запасы из моей сумки. Он заявил, что станет врачом сразу после того, как поработает следователем, а в следователи его точно возьмут, потому что будь у него пистолет, то он бы сразил преступника одним выстрелом, а сейчас ему срочно нужно в кабинет, чтобы лично разобраться с таким явлением, как перелом. От его трескотни застонала медсестра за столом в приемном покое, но, видимо, была она опытной в вопросах воспитания детей, потому что выгребла из тумбочки пригоршню конфет и вручила болтуну. Гипс на ноге Максима удивил Сашку, мальчик принялся выстукивать на нем мелодии и просил Скворцова шевелить пальцами ступни, которые смешно торчали из-под бинта. Я вела машину и удивлялась, сколько же энергии и любопытства в одном маленьком тщедушном теле. К пяти утра, по прибытии на квартиру Максима, мужчины были голодны, они требовали награды за травмы и смелость. Я помогла Скворцову допрыгать до кухонного диванчика, перемазанного в еде и земле мальчишку отправила в ванную, а сама полезла с инспекцией в холостяцкий холодильник. На полочках скромно притаились пара помидорок и контейнер с яйцами. Парень развел руками в немом извинении, что, мол, жизнь у молодого холостого следователя скромная, никаких разносолов не водится. На подоконнике нашелся полузасохший батон. Из всех съедобных остатков получилось соорудить вполне приличную яичницу с гренками и крупными кусками томатов. Пока Максим с Сашей демонстрировали завидный аппетит, уплетая завтрак, я заварила себе кофе в голубой высокой чашке. Со стороны мы выглядели как обычное семейство за ранним завтраком. Но обсуждали за семейной трапезой весьма странный предмет — скальп преступника. В первый момент в темноте мне и правда привиделся скальп, но оказалось, что это всего лишь парик и крепко натянутая на него шапка. Короткие темные волосы парика торчали во все стороны, напоминая птичье гнездо, шапка была обычная вязаная, ничем не примечательного серого цвета. Максим после завтрака освободил стол и разложил все детали нашего трофея отдельно. — Смотри, внутри парика светлые волосы. Похожи на женские, пахнет духами. Я сунула нос в глубь парика, принюхалась, аккуратно вытащила застрявшие волоски и рассмотрела поближе к окну: — Точно женские, ну или мужик красит волосы. У корней цвет более темный. И духи — да, женские, похоже на «Флер дэ Фиолет». И кудри ненастоящие, волосы повреждены искусственной завивкой. — А маньяк-то наш женщина… — протянул парень. — И никакой не карлик, низенькая женщина. Мы с Максимом уставились друг на друга в удивлении. Все окончательно запуталось: зачем эта женщина наряжается в мужскую одежду и зачем ей похищать детей на несколько часов. Почему не отпускает Адама и почему в таком переполохе убежала от Сашки? Как нам теперь выследить и поймать преступницу, вернее, поймать мне одной, без выбывшего из строя напарника? Скворцов тяжело вздохнул: — Всю ночь за этим карликом, то есть карлицей, тьфу, короткой теткой бегали. Голова не варит, мне бы поспать. Санек вон на диване уже пристроился. Сашка во время следственных действий притулился на раскладном диванчике в комнате, обмотался в плед и сладко заснул, как нащебетавшаяся птичка на ветке. Даже во сне он бормотал и махал руками. Я накрыла его еще одним покрывалом, мальчик протяжно вздохнул и успокоился. Под руководством Максима я достала из темнушки старый матрас и все одеяла, что смогла найти, соорудила из них вполне симпатичную лежанку на полу и уехала к себе домой тоже набираться сил. Глава 9 Тетя встретила меня молчанием и поджатыми губами, она явно была не в духе. Тарелка с творожными хачапури звонко стукнулась об столешницу, горячие сырники блестели щедрой поливкой из малинового соуса в гнетущей тишине. С тетей Милой мы живем уже несколько лет, и все ее маленькие слабости я выучила наизусть: — Какой у нас сегодня чайный букет на дегустации? Реакцией на мою попытку подлизаться было ироничное хмыканье, без слов тетя поставила передо мной свежезаваренный напиток в элегантном чайнике бирюзового оттенка, подвинула поближе чашку с блюдцем такого же цвета. Но Мила не была бы Милой, если бы смогла хранить ядовитое молчание больше нескольких минут: — Это сорт особенный, дарлингджар с добавлением яблоневого цвета. На другом конце света собирают по листочку, чтобы ты утром могла взбодриться. Ты же по ночам пропадаешь, домой только под утро являешься, времени нет к приличным людям с тетей в гости сходить. Неделю как каждый день готовлюсь, то цветаевский пирог сделаю, то шарлотку, а все попусту. Есть некому мою стряпню. Примирительно чмокнув тетю в щечку, я рассмеялась: — Твои кулинарные шедевры известны на весь город, вчера несколько мужчин дрались за возможность их попробовать, отбили атаку цыганского табора. — Ох, подлиза ты, Евгения, придумаешь тоже, — довольно рассмеялась родственница, но комплимент ее вдохновил на кухонные подвиги. На кухне загремели приборы, взвыл блендер, духовка запылала жаром. Я поспешно ретировалась с этого поля битвы с кухонной утварью; тетя сквозь гудение комбайна крикнула: — Сегодня в два мы едем к Бланкам. Елена Генриховна и ее мама нас ждут. У тебя три часа на наряды, пока я готовлю киш с грибами. Еще хочу угостить их трубочками слоеными с начинкой из сыра и бекона. Ну и, может, успею простенький десерт приготовить, например клубничный мильфей со свежими ягодами. — В переводе с французского millefeuille обозначает «Тысяча лепестков». И это для тебя, тетушка, простенький десерт? Да любой ресторан платил бы тебе огромные деньги за такие простенькие десертики, — выдала я на выходе из душа. — А такое сокровище досталось мне и совершенно бесплатно. Тетя смущенно отмахнулась лопаткой для жарки; комплименты привели ее в прекрасное расположение духа и гарантировали мне несколько часов сладкого сна. В обед я проснулась от невероятных ароматов, все грандиозные планы тети явно были приведены в исполнение. На столе в кухне высилась целая башня из золотистых слоеных трубочек с сочной начинкой внутри, аппетитный пирог манил мягкой начинкой с кусочками грибов, в центре красовался король десертов — многослойная башня с волнами нежного крема между листами хрустящего теста и с россыпью свежих ягод сверху. Тетя потрудилась на славу, и на тарелках ждали поездки в гости закусочные сырные шарики с яркими капельками овощей, малюсенькие профитрольки с муссом из семги и еще пара ярких пакетов с чайными композициями. Пока Мила плескалась в ванне, я выбирала наряд для визита к приличным людям. Никаких платьев с откровенными вырезами или ярких цветов, все сдержанно и элегантно. Выбор пал на строгое платье стального цвета, белый воротничок и манжеты разбавляли его сдержанность. Нитка натурального жемчуга, собранные в хвост волосы, темные колготки и классические кофейного цвета ботинки превратили меня в идеальный образчик девушки из хорошей семьи, как будто только выпустили из частного пансиона. Одобрительно рассмотрев меня с ног до головы, тетя убежала в свою комнату готовиться к балу. Мне было поручено ответственное и опасное задание — сложить все припасы в упаковки и термоконтейнеры, но при этом ничего не съесть и не разрушить кулинарную архитектуру. Яркие упаковки с чаем надо было обвязать декоративными кружевными лентами; на каждом пакетике приклеены ярлычки с аккуратными надписями: Апельсиновый закат, Барбарисовый дракон, Полевой букет. Об этом визите моя родственница мечтала несколько дней, так что наряд она подбирала очень тщательно. Кофейного цвета костюм — юбка и кардиган — гармонично сочетался с кружевной блузкой цвета топленого молока. Сдержанные серебряные серьги, крошечная лаковая сумочка, серебристый платок на шее добавляли к наряду сдержанный шик. Волосы тетя собрала в аккуратную прическу, добавила пару капелек французских духов на запястья и подкрасила губы персиковой помадой. Нарядные, с горой гостинцев, мы были готовы к светскому визиту. У дома Бланков мы припарковались, когда время начало приближаться к вечеру. На стоянке прибавилось машин, а все клумбы вокруг дома покрылись зелеными стрелками первой нежной травы. Площадка во дворе была усыпана малышней всех возрастов, они висели гроздьями на разноцветной лестнице, копались в песочнице и гурьбой раскачивали все качели на территории. Дверь нам открыла хозяйка квартиры — Елена, в домашнем хлопковом платье она показалась неожиданно мягкой, без привычной стали в глазах. В тот день навестить Елену Генриховну с матерью решили, видимо, все знакомые: в прихожей куртки, пальто, плащи висели на крючках и лежали на узком диванчике. Обувь стояла в несколько рядов, а в углу нагромоздилась парочка чемоданов. Женщина приняла нас довольно-таки радушно: — Проходите, я сейчас положу вашу одежду в кабинете. У нас тут собралась неожиданно компания. Заехал Юрий Васильевич проведать, забежали учителя Адама из музыкальной школы — Женевьева и Вера Федоровна. И вместе с мамой из деревни приехали наши родственницы для поддержки в такой трудной ситуации. Так что народу много, проходите, я сейчас вас со всеми познакомлю. Елена исчезла в глубине квартиры с нашими пальто. Из комнаты прямо по коридору доносились высокие женские голоса, среди них сразу узнавался звонкий колокольчик голоса Женевьевы. Из гостиной выплыл Юрий Поляков, с последней нашей встречи он заметно повеселел и вернулся к прежнему лоску. Он галантно склонился над рукой тети, потом подхватил меня под локоть: — Женечка, пойдемте, помогу вам донести тяжесть, я сегодня ухаживаю за столькими приятными дамами. На кухне Юрий жарко зашептал мне в ухо, оглядываясь на дверь: — Только не говорите Альбине, что вы знаете о похищении. Лучше никому не говорите. Все обошлось, и ей удалось вырваться из укрытия, где ее удерживали. Но теперь у моей жены психологическая травма, она не хочет никакой огласки или расследования. — Но у вас такие возможности сделать это неофициально! А что, если и ваш сын у тех же похитителей? — удивилась я. Юрий развел руками: — Но Альбина ничего существенного не может рассказать. Ей накинули мешок на голову на парковке у торгового центра, а потом держали в каком-то заброшенном здании. Воду и еду приносил человек в маске, лица она его не видела. К счастью, Альбина очень сообразительная, она смогла вскрыть замок и сбежать из плена. Но сейчас Алечка в жуткой прострации, не хочет это обсуждать и вспоминать. А я не вижу смысла мучить жену, я уже говорил — это происки конкурента, если можно его так назвать. Психика не выдержала, вот и стал творить пакости. Ничего, я его по своим каналам сейчас обломаю. Наше таинственное перешептывание прервали Елена и тетя Мила — женщины пришли распаковать угощение. Лена вежливо восхищалась трубочками, начиненными ярким салатным миксом с кусочками бекона, сдержанно ахала от сверхизящной архитектуры милфея в крупных ягодах, но тетушке хватало и этого — Мила грелась в лучах славы и признания. Я разложила на большом серебряном блюде россыпь из закусок: профитроли с муссом, профитроли с красной икрой и, наконец, золотистые профитроли с паштетом из кеты. Поджаристые сырные палочки, аппетитные творожные шарики с вкраплениями красного перца и зеленого лука расположились по бокам блюда. Появление закусок на столе вызвало фурор — женщины изумлялись, лезли в сумочки записывать рецепты, лишь Поляков практично взял с горки верхнюю трубочку и с явным удовольствием начал дегустацию. Елена по кругу представила нам гостей: — Это мои двоюродные тети Елизавета Михайловна и Екатерина Михайловна. Вера Федоровна, преподаватель сольфеджио у Адама. С Женевьевой вы знакомы. Мою маму, Ирину Иоанновну, вы тоже видели. А это Альбина, жена Юрия Васильевича. Альбина равнодушно кивнула мне и продолжила аккуратно, по кусочку, отправлять в рот закусочную трубочку. Все гости за столом увлеклись едой, пробуя то профитроли, то квадратики грибного киша, тетки Михайловны с энтузиазмом жевали мильфей. В царящем молчании я не утерпела и выдала свою провокацию: — Ах, какой тонкий сырный вкус. Нечто подобное вчера пробовала в ресторане в областном центре. Модный новый ресторан «Винный замок» в торговом центре, рядом с ювелирным бутиком «Алмазная королева». Не бывали там? В ответ гостьи хрустнули тонкими коржами десерта, а тетя Мила слегка приподняла бровь. — Эмммм, а эти шарики с сыром выше всяких похвал, ни в одном заведении мира не пробовала ничего подобного. — Напряженное молчание попыталась разрядить хозяйка дома. Но так просто меня не свернуть с дорожки толстых намеков: — А говорят, красный цвет возбуждает аппетит. Красный так будоражит, и правда, хоть и не всем идет. Вот вам, Альбина, красный бы пошел к лицу. Так и представляю вас в красной шляпе и красных кружевных перчатках, такой яркий образ, трудно будет забыть! Лицо Альбины не изменилось ни на йоту, все с тем же любезным выражением она жевала закуски.