Мы с тетей расхохотались от такой картины: ходячий бочонок с пивом на ножках. Наш гость подсел поближе к тете Миле: — Теперь вы поделитесь кулинарными секретами, Милочка. Я мечтаю узнать все о вашей кухне. Родственница застенчиво замахала пальчиками со свежим маникюром — что вы, я всего лишь простая домохозяйка. Через пару часов их милой болтовни ощущение третьего лишнего стало стойким, я под шумок нагребла в лотки кусочки разных блюд и уехала кормить Скворцова, что-то наплетя насчет срочного задания, но гость и хозяйка почти не обратили внимания на мое отсутствие. В холостяцкой квартирке на кухне уже шло пиршество. Максим из-за травмы с трудом спускался по лестнице, а лифт в его доме не был предусмотрен. Вот на этой почве Птахин со Скворцовым начали свое сотрудничество — Санек шустро бегал в магазин, а Максим готовил сытные простые блюда на двоих. Сегодня на ужин у них были макароны по-флотски, так что часть моих яств было решено оставить на завтра. После кухни Сашка перебрался на диван с книжкой в руках, а мы со Скворцовым засели возле маленького стола на скромных табуретках. Следователь опять рисовал стрелочки, кружки и буквы. Он шевелил губами, чесал голову карандашом и замирал с отсутствующим взглядом. Исписав схемами несколько десятков листов, Скворцов удовлетворенно ткнул карандашом в букву «Ж», заключенную в круг: «Вот!» И без долгих размышлений понятно, что буква очень точно отражает мое положение. Но Скворцов не унимался: — Вот! Ж! Три раза Ж! — Да не стесняйся, Максим, давай десять Ж. А то и все сто, полная Ж… — Нет, смотри, я записал все ситуации, связанные с Адамом, и написал всех участников. И знаешь, кто присутствует в любой ситуации? — Кто? — Ж, Женевьева! — Это логично, Максим, она его учительница. Его мать тоже все время в жизни Адама, а значит, и во всех ситуациях, связанных с мальчиком. — Его украли с ее урока, мы встретили Женевьеву во время засады, она была на вечере с отравлением. — Максим, у нее нет мотива! Зачем ей похищать мальчишку? Она просто блаженная учительница музыки, служительница муз, одинокая пожилая женщина, которая живет интересами своих учеников. — Внутри свербит, нечисто с этой музой! — Парень стукнул ладонью по столу. — С завтрашнего дня установим за ней слежку, куда она ходит со своей поклажей и что там за мешки с картошкой. Я горько вздохнула, отличный план, Охотникова — рабочая лошадка, будет разбираться с чужими решениями, а Скворцов в машине — запивать гору бутербродов горячим чаем из термоса. Эх, зря я не согласилась на предложение Альбины, сейчас мои мечты о горячем песке и теплом море стали бы реальностью. Домой я вернулась совсем поздним вечером, прокралась по подъезду и тихонько открыла дверь, чтобы не помешать тете. Но дома меня ждал сюрприз. Тетя Мила, заплаканная, с размазанной косметикой, вырывала страницы из своих кулинарных книг. По всей комнате были разбросаны уже истерзанные книжные трупики, тетушка всхлипнула и откинула очередной томик: — Он обманул, разрушил мое сердце. Все это время он хотел мои рецепты. Старый лис! Ухаживал, Милочка, руки целовал, цветы каждый день. А все зачем? Зачем? Чтобы в душу мне плюнуть! Книгу он пишет кулинарных рецептов, хобби такое, и я ему нужна, чтобы рецепты получить! Не буду больше готовить и верить никому больше не буду! Тетя Мила решительно стукнула по кучке книг кулачком и ушла в свою комнату, чтобы оплакать свое разбитое сердце. Утром мы завтракали в печальном молчании, кофе я сварила сама, пожарила яичницу с ветчиной на двоих. Тетушка Мила мрачно ковырялась в тарелке. В надежде хоть как-то отвлечь расстроенную тетю я предложила заехать в гости к Елене Генриховне Бланк. Я планировала в светской беседе подробнее обсудить новые факты об Адаме, в курсе ли его мать о планах сына привезти щенка из другого города. Идея слежки за учительницей музыки была отложена на потом, когда тетя станет хоть чуточку повеселее и забудет о коварном Игоре. Мила с неохотой согласилась, оделась в брючный бежевый костюм, собрала волосы в пучок и пошла усаживаться в машину. Я постаралась максимально быстро собраться, мягкий костюм из трикотажа и удобная обувь, верный «глок» пристроился в нагрудном кармане. Никаких гостинцев, скромная коробка конфет, и машина повезла нас по знакомому маршруту. В пустой квартире Елена расположила гостей на кухне, приготовила чай и распечатала коробку конфет. Женщины обсуждали вечер, когда в квартире произошло массовое отравление и как они оказались в клинике. — Со стороны Юрия Васильевича было так любезно организовать все на высшем уровне, отдельные палаты, — ворковала тетя. — Да, он очень заботливый. И врачи прекрасные, всех поставили на ноги за сутки. Игорь Велесов, кажется, у вас был лечащим врачом. Прекрасный специалист. — Прохиндей ваш прекрасный специалист. — Светский лоск слетел с тети в несколько секунд, — обманывает женщин! От такого поворота разговора Елена поперхнулась чаем. — Что же вы такое говорите, Людмила Петровна, у нас лучшие врачи в городе. Вам жизнь спасли, а вы так отзываетесь. — Клиника чудесная! И доктора в ней самые лучшие! Но вот ваш этот Велесов! И тетя поведала печальную историю своего разочарования в ухажере. Елена Генриховна покивала и принесла из домашнего бара бутылку с прозрачной коричневой жидкостью, разлила в крохотные рюмки: «Это для снятия стресса, у вас такая потеря, а у меня день ото дня хуже. Мама в больнице, сын пропал». Тетя после снятия стресса был полна сочувствия и бросилась с объятиями на Елену: «Бедная вы моя, все хорошо будет, я уверена. Маму выпишут, мальчик ваш вернется». И тут я решила вклиниться в их беседу с расспросами об Адаме: — Елена, а если предположить, что Адам захотел спрятаться от вас. — От меня? — У женщины от удивления приподнялись даже очки. — Его могло что-то напугать… Если бы он решил спрятаться, как думаете, куда бы он мог поехать или пойти? Елена задумалась на несколько секунд и покачала отрицательно головой: — У Адама не было секретов от меня. Строгое расписание и дисциплина привиты с рождения, но мальчик знал, что ко мне можно подойти с любым вопросом. — Ваш сын договаривался с другом завести собаку и собирался за ней ехать в другой город. Он отпрашивался несколько раз с занятий по скрипке без ведома бабушки, — достала я козырного туза из рукава. Но туз оказался пустышкой. Елена закивала: — Да, к сожалению, у сына сильнейшая аллергия на шерсть, и мы не можем держать домашних питомцев. Но мы с ним решили, что собака может жить пока у его друга из музыкальной школы, у Саши Птахина. То есть тайны совсем не тайны, и Охотникова пошла по ложному следу. — К тому же, — Елена замялась. — Саша, у него очень тяжелая обстановка дома и финансовая ситуация. Забрать его у матери мы не можем, а вот организовать питание и для собаки, и для Саши и помогать финансово за передержку собаки казалось хорошим вариантом. И про пропуски занятий я знаю, мы готовили сюрприз на юбилей бабушки. Адам записывал для нее видео с концертом и поздравлением. Вот так все загадки превратились в простые объяснимые факты, но опять потерялась ниточка, ведущая к мальчику. Видимо, снятие стресса повлияло на обычную сдержанность Елены. Она расплакалась навзрыд, закрыв руками лицо: — Я готова купить ему всех собак мира, только верните мне его, пускай он сегодня будет здесь, мой сынок. Пускай он вернется, я сделаю все, чтобы он был счастлив. Собаки, хомяки, что угодно. Хоть самолет. Тетя бросилась ее утешать и налила еще одну рюмку. Она махнула мне рукой, чтобы я пока отстала от женщины с расспросами. Да мне и самой не хотелось больше задавать вопросы и строить версии, это любимое дело Скворцова. Мне же хотелось действовать, а не ждать у моря погоды. Решено, с завтрашнего дня начинаю слежку за Ж. Оставив на время тетю и рыдающую мать Адама, я посетила свою тайную квартиру на улице Есенина. Там собрала все необходимое оборудование для слежки: хорошую камеру для записи видео, систему прослушивания (надо будет подсунуть Женевьеве жучок при встрече), несколько париков, чтобы оставаться неузнанной. По пути я заехала к Максиму и договорилась, чтобы он тоже принимал участие в наблюдении. Привлекать Полякова к такому мероприятию было опасно, уж слишком он любит массовые операции, разберемся сами с одинокой учительницей музыки по классу скрипки. В качестве оплаты за использование его как сотрудника Скворцов потребовал отвезти в больницу на прием, почему-то не все таксисты были рады пассажиру на одной ноге и с костылями и уезжали от подъезда, как только на крыльцо выпрыгивал рыжеволосый кузнечик. Мне было приятно помочь ставшему уже родным следователю. Я доставила его прямиком к районной поликлинике, пока он маялся в длинной очереди к хирургу, решила зайти и пообщаться с заведующей поликлиникой, ведь именно здесь начинала работать Елена Бланк простым терапевтом, и, по словам Полякова, ее уход до сих пор сидит занозой в душе заведующей поликлиникой. Вот и потревожим эту занозу, как обычно, моими бесхитростными вопросами. Поликлиника располагалась в огромной старой постройке, ремонт в ней не проходил уже много лет, мрачные, в серой пыли деревянные окна на каждом этаже навевали тоску, части здания соединялись между собой гулкими переходами с тусклым светом. С такой атмосферой немудрено переметнуться в частную медицину. В коридорах поликлиники пришлось немного побродить, читая надписи на табличках, и вот нужная дверь нашлась — перед тем как зайти, я вежливо постучалась, мелодичный голос отозвался: «Да, да, входите!» Обладательницей голоса оказалась кругленькая женщина в белом халате. Крупные кудри вокруг лица и такие же круглые, слегка навыкате глазки делали ее похожей на милого барашка. Женщина приветливо кивнула на стул: — Здравствуйте. Присаживайтесь. Вы по какому вопросу? Если по поводу страхового полиса, то это к старшей медсестре, она запись ведет. Срочная легенда быстро созрела у меня в голове: — Добрый день. Нет, я журналистка, собираю материал для публикации. В вашей поликлинике работала героиня нашего сюжета, Елена Генриховна Бланк. Хотелось бы узнать о ее работе в обычной поликлинике, участковым терапевтом, так сказать, истоки профессии. Мнение коллег услышать, может быть, какие-то истории. Знаете, никто не хочет читать об идеальных людях, больше нравится, когда герои живые — настоящие, с ошибками и мучениями. — Так, а что рассказать, мы с Леной почти и не виделись. Так, может, в коридоре пересекались. У каждой работы навалом, у нас два района обслуживается, каждый день очереди, — растерялась моя собеседница. — Вас как зовут? — Ирина Васильевна, — улыбнулась заведующая, и у нее собрались милые морщинки вокруг глаз. — Ирина Васильевна, это ведь вам кажется, что ничего интересного. Вы расскажите, а там фото добавим, интервью с самой Еленой Бланк, и все будут в восторге. — Для убедительности я вытащила диктофон. Женщина захихикала при виде диктофона. Совсем она не похожа на обиженную тираншу, как нарисовал мне ее Поляков. А впрочем, и о жене своей он тоже много чего не знает. — Леночка пришла к нам сразу после института, обычно новенькие бегают без конца за советом к опытным врачам, жалобы на них пациенты пишут, ну или медсестра помогает разбираться с нашей системой. Здесь же не только пациента осмотреть надо, помимо этого кучу бумажек заполнить, пока карту медицинскую почитаешь у пациента, а там такое иногда коллеги назначают. И участковые ходят по адресам на вызовы, каждого выслушай, особенно стариков. Ой, это я по привычке жаловаться начала, мы с девчонками иногда любим поныть, — рассмеялась снова Ирина. — Работа действительно не сахар. Ее любить надо и людей любить. Вот Лена любила, одна, без медсестры, участок вела идеально, бабульки на нее молились. Хоть и строгая такая, неразговорчивая, только по делу. — Идеальный врач какой-то, — подпустила я в голос ехидства, дифирамбы о Елене Бланк мне были не нужны. Но Ирина Васильевна иронию не уловила и с энтузиазмом закивала: — В точку! Вот сразу видно, журналист! Леночка — идеальный врач, сплетен не любит, с пациентами вежливая, бумаги все листочек к листочку! — Коллеги, наверное, завидовали, обычно идеальных-то не любят? — Да что за непробиваемая стена дружелюбия, когда заведующая уже выльет свою накопленную ненависть к бывшей подчиненной, у меня там Скворцов без присмотра скачет по темным коридорам. Но Ирина Васильевна не сдавалась: — Леночку? Да что вы, наши сплетницы про нее ни слова, она же каждому помогала, диагнозы ставить, со сложным пациентом разобраться. Диагностика — это ее конек! Как сейчас помню, пришла ко мне женщина на прием, средних лет, жалобы на боли в области шеи… В «ворошиловке» нас учили и психологическим приемам, в том числе тому, как слушать и не слышать собеседника: я кивала в такт говорливой женщине, пока она подробно рассказывала о чьей-то больной шее, и в это время рассматривала обстановку в кабинете, может, найдется зацепка, которая поможет узнать о конфликтах заведующей поликлиникой и участкового терапевта. Обстановка в кабинетике совсем скромная: стол, парочка стульев, шкаф и сейф. И бумаги, кипы бумаг лежат в шкафу, на столе, на подоконнике и даже на одном из стульев. Мой взгляд уткнулся в сертификаты, висящие за спиной Ирины Васильевны, — «Настоящий сертификат выдан Угольниковой Наталье Андреевне в том, что она сдала квалификационный экзамен по специальности урология». Так, стоп, что это за чужие дипломы висят у Ирины на стене. Прямые вопросы работают всегда прекрасно: — Чьи это дипломы у вас на стене? — воткнула я в паузу свой вопрос. — Да заведующей, — махнула рукой Ирина Васильевна. — А вы кто? — засомневалась я в своей собеседнице. — Заведующая, — с ясной улыбкой заявила женщина.