— Не расстраивайся, Женечка, ты боевая, я опытный. Вместе мы этот клубок распутаем! Комплименты, вкусная еда, приятный собеседник — как бы мне хотелось, чтобы ночь не заканчивалась. Когда на горизонте появилась полоска просыпающегося солнца, молодой человек проводил, как и полагается, девушку до подъезда, и теперь на моих губах горели совсем не маскировочные поцелуи рыжеволосого следователя. Глава 7 Поспать удалось совсем немного. Телефон нахально разорвал сон в клочья. В трубке гудел знакомый аристократический бас с французским прононсом: — Доброе утро. Евгения, это Петр Козырев, помните наш уговор? — Да, помню. Есть какие-то новости? — Я мгновенно проснулась. — Какая ты торопыга, — даже по телефону было слышно смешок Туза. — Есть у меня, что шепнуть тебе на ушко. Жду сегодня в ресторане у вокзала, в два. Приходи в платье черном, что в прошлый раз была. Порадуешь старика. Я фыркнула: — Вы меня на свидание приглашаете? — Почти, Евгения, почти. Ты же бриллиант такой редкий, а я разбираюсь в драгоценностях. Собираю ценные экземпляры, как-нибудь покажу тебе свою коллекцию в свободный вечерок. А сейчас бизнес, шуры-муры потом. Жду, давай без кидалова. В пижаме, растрепанная после бессонной ночи, я побрела на кухню за порцией живительного напитка. Тетя решила поставить на мне эксперимент, и вместо кофе я получила напиток из женьшеня. Не соврали китайцы про бодрящий эффект; так что через час сборы в ресторан начались. Вместо черного платья я выбрала не менее заманчивый комплект; тонкая блузка с глубоким декольте и к ней кофейного цвета кожаная юбка. Ярко накрашенные губы, берет и кокетливое пальто превратили меня в студентку, приехавшую в Тарасов прямиком из Сорбонны. В реальности у моего наряда был и практичный смысл, все-таки я боец спецгруппы и готова ко всяким неожиданностям даже в обычной жизни. Под кожаной юбкой на специальной портупее закреплен миниатюрный «глок», пуговицы на шелковой бежевой блузе имеют стальные режущие края, а в подкладке дизайнерской сумочки скрыт карман с острым ножом и снотворным в запаянном шприце. В несколько секунд игривая студентка может превратиться в боевую машину. Надеюсь, что сегодня деловой обед с вором-искусствоведом пройдет спокойно. Он преступник старой закалки, обладатель принципов и носитель воровского кодекса, и все же это встреча с потенциально опасным человеком. Здание ресторана «Шишки-иголки» располагалось на привокзальной площади. Раньше в этом помещении менялись заведения и вывески каждый год, потому что про местечко по городу шла дурная слава. Традиционно у вокзала околачиваются в огромном количестве мошенники, попрошайки, мелкие воры и прочие криминальные граждане. В привокзальном заведении они часто отмечали свои удачные аферы и преступления, назначали встречи для разборок или продажи хабара. Но последний владелец решил вопрос кардинально, и вот уже два года как в заведение вход был только по спискам. Как и кем эти списки формировались, обычным жителям города было неизвестно. Сегодня я в списке была. — Охотникова Евгения, по приглашению, — заявила я внушительных габаритов охраннику на входе. — Прошу за мной, — лаконично кивнул мужчина и повел меня по коридору к гардеробу, галантно помог снять пальто, пристроил его на вешалку и сопроводил дальше в глубину слабоосвещенного помещения. Я с интересом рассматривала интерьер криминального центра города. Ресторан был с мягким приглушенным светом, оформлен в естественных древесных тонах, с большим количеством зелени. Возле барной стойки возвышалась стена из мха со струями воды, стекающими вдоль выступов камней — имитация природного водопада. Практически все помещение было поделено на отдельные кабинеты, в которых посетители могли без посторонних глаз и ушей обсудить свои вопросы. В зале играла тихая музыка, совсем не блатные песни, скорее современные обработки эстрадной классики. Официанты были в заведении под стать, они бесшумно ныряли за занавеси кабинетов и с беспристрастными лицами исчезали в недрах кухни. Рубашки сияли безупречной белизной, а выбор гостей они понимали по движению глаз по меню. Туз ожидал меня в одном из кабинетов; он полулежал на мягком диванчике из кремовой кожи. При появлении дамы любезно приподнялся, припал к руке с поцелуем, не скрывая восхищения, он осмотрел меня с головы до ног. — Королева, Женечка, эх, где мои восемнадцать лет! — Спасибо, возраст вам только к лицу, есть в этом свой шарм. Действительно, в пиджачной двойке серо-голубого оттенка и шелковом галстуке Петр выглядел светским львом на аристократическом приеме. Красиво вылепленные кисти крупных рук, длинные пальцы, благородная седина в художественно рассыпавшихся по плечам кудрях превращали криминального элемента в привлекательного представителя богемы. Только его манера иногда переходить с изящной речи на блатной жаргон выдавала темное прошлое. — Заказал на свой вкус, Женечка, надеюсь, вам придется по душе. Хозяин здесь грузин, повар у него грек, а управляющий еврей. Так что для вас лучшие блюда из разных культур. — Петр махнул в проем зала. Официант выскользнул из-за шторы с подносом в руках: жареная свинина на кости капала соком в украшение блюда из ярких овощей, огненное чахохбили разносило великолепный аромат, крупные маслины с кубиками сыра в капельках оливкового масла манили своей свежестью. На тарелке выставили упругие бока хачапури с сыром и яйцом, а горячие шашлыки восхищали зажаристой корочкой. Густые запахи защекотали ноздри, и я вспомнила, что не успела пообедать из-за позднего пробуждения. Совместное принятие пищи объединяет, так что мы с Тузом дегустировали изыски местной кухни, вели светскую беседу и обменивались взаимными комплиментами. — Как поиски, Женя, нашли мальчишку? — Пока тишина. А у вас как со скрипкой? — Нашлась скрипка. Совершенно неожиданно сама нашлась, — равнодушно выдал пожилой вор. От такой новости я поперхнулась свежим гранатовым соком. Туз вежливо подал салфетку. — А я специально приберег новостишку. Думал, не удивлю. Тогда и со второго сюрприза взгреешься. — Так, давайте по порядку, — отложила я в сторону нож и вилку. — Ну, вчера звонит мне Романчик мой, стукачок, так, мол, и так, цыганка притащила скрипку на продажу в мастерскую. Он скумекал и прижал ее, откуда товар. А как он стал на нее наседать, где взяла, у кого взяла, так она швырнула инструмент и в бега. Это новость первая. А вторая такая — скрипка фуфло, подделка. Хорошая, качественная, но цена за нее тыщ пять зеленых. Но у нас бизнес строгий, там у коллекционеров эксперты-оценщики, мышь не проскочит. А тут Ромкин дед, пощупали, понюхали, проверенного человечка притаранили из музея и сошлись в одном — подделка. Ошибочка вышла. Вот, возвращаю инструмент. Мужчина достал из угла футляр и положил передо мной. Я обдумывала известие — цыганка, фальшивая семейная реликвия… Неужели что-то недоговаривает Елена, опять припрятала в семейном шкафу парочку скелетов. Туз мое молчание воспринял по-своему: — Да мы не на подставе, до этого же только Ромка с дедом скрипку смотрели. Там клеймо, лак старинный. Они мастеровые, а я профессионал, спалил, что деревяшка сильно свежая. Туфта хорошая, высшего качества, пришлось специальные приблуды всякие с музея везти. Так что навешали лапши хозяйке твоей про скрипку, век воли не видать. — Да зачем ей меня обманывать, ведь скрипкой ее семья владела много лет. Я не понимаю, как вместо раритета оказалась подделка? — в недоумении рассматривала я инструмент. — Мы тут ни при чем, все по чесноку, красавица. Мы с тобой добазарились, что какие новости — маякнуть. Вот я тебе все рассказал честь по чести, у нас за базаром следят. Скрипку возвращаю. А уж кто там кому в уши воды налил — я не при делах. — Да, да, спасибо, что все рассказали. — Я никак не могла прийти в себя. В голове кружился калейдоскоп из отдельных фактов: поддельная скрипка, пропавший Адам, вездесущая цыганка, карлик-похититель… — А вы как думаете, кто изготовил скрипку, вот эту, поддельную? — Мне нужна была помощь человека искусства, вернее, преступника от искусства. Туз задумчиво покрутил чашку: — Да в принципе много кто может. Это дело не такое уж сложное, если есть образец перед глазами. Обычную скрипку мастырят сверху лаком, специально старят, ну а там завитушку нарисовать рукастому мастеру на минуту делов. Тут и сильно-то не мастерили, сверху немного накидали старины, первая же экспертиза бы спалила. От сытного обеда мой мозг практически отключился. Я поблагодарила вора за оказанную услугу и отправилась домой — приходить в себя. В квартире была тишина. Скрипку — в сейф, меня — в душ, а потом в мягкую долгожданную кровать. В сон я проваливалась с глобальным чувством вины, что за несколько дней мальчик так и не найден. Утром я вскочила утренней бодрой пташкой, сварила себе тихонько кофе и уселась с блокнотом в руках, чтобы привести в порядок все, что я знаю на данный момент. Со скрипкой вышло действительно странно. Но раз она не имеет такой высокой ценности, то как с ней связано исчезновение Адама? Надо будет сегодня же отвезти скрипку Елене Бланк и узнать, зачем она опять скрывает, что фамильная реликвия всего лишь искусная подделка. Меня смущает и цыганка, что принесла скрипку в мастерскую. Цыганка проклинала Адама во время нашей поездки в школу. Что за цыганский заговор вокруг одаренного мальчика из приличной семьи? Диктофон и пожар в музыкальной школе могут быть случайностью — возможно, прав Скворцов и это хулиганская выходка ленивого ученика. Семейство Поляковых и их генетический проект, конечно, снимает подозрения с Альбины. Может быть, стоит поговорить с самим Юрием и услышать его версию, кто мог похитить мальчика. И карлик — похититель детей, он самый вероятный подозреваемый в похищении мальчика, надеюсь, что, как и других детей, он отпустит Адама и закончится этот кошмар. Следователь закроет дело, и мы поедем отмечать с ним это событие в ресторан. При мысли о следователе Скворцове я улыбнулась — стоит заехать к нему сегодня. Домашний обед, Евгения Охотникова в обтягивающем платье, рассказы о найденной скрипке и цыганском заговоре. Максим будет в восторге. В блокноте я записала на сегодня три пункта: — Визит к Бланкам; — Визит в клинику к Полякову; — Встреча со Скворцовым. Начать свой день визитов я подумала с посещения Елены Генриховны. Тетя Мила, услышав о планах на день, заявила, что шефство над несчастной матерью не бросала и пойдет вместе со мной, чтобы убедиться, что Елена не нуждается в ее помощи. В гости с пустыми руками не ходят, поэтому тетя затеяла жарку блинов, фарширование утки, шарлотку и эксперимент с чайной смесью под названием «Золотое яблоко». Протестовать я не стала, тем более часть обеда была мне нужна для покорения сердца одного сотрудника полиции. На кухне все шкворчало и кипело так бурно, что я решила пока съездить в клинику, попытаться встретиться с главным врачом. В медицинском центре все работало по-прежнему, как отлаженный часовой механизм. Посетители под присмотром любезных сотрудниц в белых костюмах проходили на прием; никаких криков и очередей, лишь белоснежные стены, мягкие диванчики, вежливая тишина в пустынных коридорах. Я надела для посещения клиники голубое кашемировое пальто с подкладом из меха норки: вещь классическая, купленная в поездке по Европе, где по-настоящему состоятельные люди не кичатся богатством. Норковая шуба для жителя Европы признак дурного тона, а вот богатство, скрытое в пальто из дорогих материалов, — вполне достойный выбор. И в этот раз оно произвело нужный эффект — я вручила верхнюю одежду в руки сотрудницы и уверенно заявила: «Я к Юрию Васильевичу». Девушка кивнула и показала рукой в глубь коридора: «Прямо и налево, пожалуйста». Дверь в кабинет главного врача была обозначена медной табличкой: «Поляков Юрий Васильевич, главный врач». Я стукнула разок по двери и нажала массивную металлическую ручку. В кабинете было пусто; пару покашливаний для приличия, и я двинулась на осмотр помещения. Все обставлено со вкусом, видимо, обустройством загородного дома интересы жены Полякова не заканчивались. Вдоль стены расположился ансамбль из шкафов, секретера, массивного стола с бронзовыми ручками, дымчатыми матовыми стеклами. Фасады из ореха со следами патины — отреставрированный кабинет прямиком из Англии XVIII века. Под стать и кресло владельца — из шоколадного цвета кожи без блестящих ярких деталей. Альбина и в кабинете мужа продумала все до мелочей, от жалюзи цветом один в один с мебелью до зеленой бархатной оттоманки для неофициальных бесед, уютно отгороженной золотистой ширмой. Любопытство не зря завело меня за эту ширму из густой шелковистой ткани: на пухлом сиденье оттоманки лежал раскрытый футляр… со скрипкой! Пришлось наклониться поближе, чтобы рассмотреть все детали: черная подпись «Гаварнери» читалась внутри корпуса инструмента. Я не специалист по фальшивкам, но внешне эта скрипка была абсолютно идентична той, что лежала в моем сейфе. Тут дверь бесшумно распахнулась, и я инстинктивно замерла возле кушетки. Шагов владельца кабинета не было слышно, они утопали в пушистом кремовом ковре на полу, гудел только низкий глубокий бас: «Нет, конечно, Евгений Маркович, мне нужен сертификат, что это подлинник. Конечно, нотариально заверенный. Я вашему мнению доверяю, жду завтра документов. Сегодня, да, прямо сейчас решу вопрос о транспорте. Увидите и прикоснетесь! Отправлю вам скрипку, вы осмотрите, передадите обратно сертификаты, а сам инструмент к себе в хранилище». Бас загудел уже за дверью и удалился дальше по коридору. Я бесшумной тенью выскользнула из кабинета и стала ожидать хозяина кабинета напротив входа. Интерес у меня вызвала стена, увешанная рамками с наградами за победы в конкурсе, сертификатами, дипломами призовых мест. Первое место Алине Поляковой на международном конкурсе робототехники за уникальное изобретение; гран-при Матвею Полякову в соревнованиях по математическому анализу; Мария Полякова — сертификат участника конкурса «Полиглот года». Кто-то мягко коснулся плеча: — Меня ждете? — улыбался Юрий Васильевич, высокий и статный мужчина в голубых джинсах и тонкой серой водолазке под мягким пиджаком.