— И тут много богатых людей, — перебил его Атби, как бы подводя черту своим размышлениям. Ваха посмотрел на него с настороженным интересом. Что он там еще задумал? — Если хочешь, то можешь помочь мне. — В чем? Он уже догадался, о чем именно пойдет речь. Но хотел, чтобы это было произнесено вслух. — Мы найдем богатея и вытрясем у него всю его мошну. Все! До копейки. До последнего цента. — Как ты это хочешь сделать? — настаивал Ваха. — Мы его посадим на цепь. Я сам, лично выбью из него деньги. — И где ты такого найдешь? — Ты мне поможешь, — Атби впился ему в лицо горящим взглядом фанатика, которого жжет изнутри единственная идея, лишая покоя. — А если не поможешь, то найдутся другие. Москва — большой город. Он говорил и верил сейчас своим словам. Хотя, кроме Вахи, никому не мог сделать такого предложения, но это неважно. Пройдет несколько дней, несколько недель или месяцев — и у него будет своя команда. Боевой отряд, с которым можно будет идти на любое дело. — Погоди. Просто послушай, что я тебе скажу. Твои родственники попросили принять тебя, сказав, что тебе там угрожает опасность. Мы согласились и пообещали, что с тобой все будет хорошо. Как мы будем выглядеть, какие слова говорить, если с тобой что-нибудь случится? А? Твой дядя Тархан будет очень недоволен. Несколько секунд спустя Ваха понял, что лучше бы он вообще не произносил этих слов. — Я тебе мальчик, да? — взъярился Атби. — Я сам не могу решать? Что ты мне все про дядю говоришь? Почему ты думаешь, что без его разрешения я даже в туалет не могу сходить? Или тебе нравится, что я живу на их деньги и прячусь за их спинами? Запомни: я сам буду за себя решать. И никто другой за меня это делать не будет! Я что захочу, то и сделаю. И дядя мне не указ! Это были слова, которых Ваха даже ожидать не мог. У него давно зрела одна мысль, но до сегодняшнего дня он еще ни разу не произносил ее вслух. Потому что за нее его не то что не погладили бы по голове, а вполне могли отправить обратно домой, где постоянно стреляют, каждый день приходится рисковать жизнью и нет тех удобств и хорошей еды, к которым он привык здесь, в Москве. Или как минимум отдалили бы его от дела, поручив контролировать какой-нибудь тухлый рынок или дешевую гостиницу с грязными проститутками и приезжими из тех, кто победнее, напивающимися к вечеру до беспамятства и блюющими в единственном на весь этаж туалете. Нет, этого он не хотел. Несмотря на все свое нетерпение, в этом случае он предпочитал ждать, надеясь, что случай рано или поздно подвернется. И вот теперь, кажется… А хотел он ни больше ни меньше чем перехватить один из караванов с наркотиками, которые где-то далеко, за пределами Москвы, формировали братья Ибрагимовы, ингуши Беслан и Тархан, дяди сидевшего сейчас перед ним Атби, который мог ему помочь перехватить груз там, далеко, где кончается зона ответственности клана Вахи и где никто не подумает на него. У него даже дыхание остановилось от предчувствия удачи. Но он не хотел торопить события. Он долго ждал удачу и еще немного подождет. Это большие, очень большие деньги. И брать их нужно осторожно, как горячие угли, и при этом нельзя обжечься, потому что такой ожог будет смертельным. По этому поводу у него не было никаких иллюзий. — Ладно, — сказал он, поднимая перед собой ладони. — Ты меня убедил. Я попробую тебе помочь. — Да? — спросил Атби. В этот, очень короткий момент, он вдруг стал похож на мальчика, которому старший пообещал подарить красивую игрушку или любимое лакомство. — Я посмотрю вокруг, поспрашиваю. Думаю, что-нибудь удастся найти. А теперь девочек, а? Олег Самсонов Тот, первый свой разговор с Мишкой Пироговым он помнил только в общих чертах, без деталей. Сказалось похмелье, хотя он его и выгонял при помощи парилки и соленых огурцов. Но суть запомнил хорошо. Намертво. Хотя бы потому, что разговор был такой, какого он еще сутки назад и представить себе не мог. В по-утреннему пустом зале им на двоих накрыли столик. Когда Олег в сопровождении Гришани вошел в зал, Мишка встал и приветствовал их обоих стоя, после чего отослал своего младшего брата под каким-то предлогом. Потом они под горячее выпили по стопочке, после чего Мишка коротко и очень доходчиво обрисовал ситуацию, в которой оказался Олег. Без работы, без перспектив, без родни, которая могла бы ему помочь, без друзей, отвернувшихся от него. Вообще, без всего, что можно было бы оценить как не то чтобы радужные перспективы, но хотя бы приемлемые. Максимум, на что он может сейчас рассчитывать, это место грузчика в магазине или охранника на автомобильной стоянке. Нищета, почти неизбежное в такой ситуации пьянство, более или менее быстрое опускание на дно и легко прогнозируемый итог, о котором даже говорить не хочется. Но он, Мишка Пирогов, готов помочь своему старому знакомому, имеющему опыт работы в ОМОНе, и, как он лично считает, герою войны, несколько месяцев оттрубившему в плену "у чичиков", не сломавшемуся там и сбежавшему. Ему нужны такие люди, прошедшие огонь и воду. И он предлагает ему работать вместе. И тогда Олег выдвинул свое главное и единственное на тот момент условие. Никогда, ни при каких обстоятельствах он не пойдет против своих, пусть теперь даже бывших своих парней, с которыми вместе тянул милицейскую лямку. Мишка легко на это согласился, и они ударили по рукам. Олег рассудил, что рано или поздно к кому-то прибиваться все равно придется. Пирогова он, по крайней мере, давно знает, а, после того как накануне его обманом заставили написать рапорт, его отношение к своим бывшим сослуживцам здорово изменилось. К Кастерину точно. Интересно: чье поручение он выполнял, встречаясь с Олегом, кормя и поя его за свой или чей-то иной счет? За успех переговоров они с Мишкой еще выпили, и тот сказал, что поначалу у него для Олега есть не очень сложное, но ответственное дело, и их отношения во многом будут строиться на том, как ему удастся с этим делом справиться. Впрочем, сам он в его успехе не сомневается. И рассказал о произошедшем нападении на бензозаправку. Задача для бывшего милиционера несложная. Найти этих ухарей и сказать об этом лично ему, Мишке. Если он все сделает быстро и качественно, то получит приличную премию, на которую сможет отдохнуть на курорте или, по его выбору, в санатории, подлечиться, поправить здоровье и, вообще, развеяться, отдохнуть от доставшихся ему мытарств. Еще он что-то говорил о том, что вот-де Олег теперь сам может убедиться, что Мишка печется о порядке в области и, чтобы о нем ни говорили, он не беспредельщик и — тоже за порядок и стабильность, без которых ничего не будет, но Олег на эти красивости не обратил внимания. Красивых слов он и без этого немало наслушался, и толку от них, как теперь выясняется, чуть. Перед уходом Мишка положил на стол несколько ксерокопий с довольно толково выполненными фотороботами и короткими словесными описаниями, скорее всего откорректированными специалистом по составлению ориентировок. Олег хотя и служил в милиции, но не был оперативником. Опыта подобной деятельности у него не было, так что Мишкино мнение о том, что задание чуть ли не пустячное, он не разделял. А кроме того, и самое главное. Сейчас для него была недоступна обычная система розыска, в которой принимают участие много людей, — от экспертов до постов ДПС, от агентуры до картотек. То есть все то, что включает понятие "розыск" и чем, почти не задумываясь, пользуется любой оперативник. На что он может рассчитывать в полном объеме — это на себя да на призрачную и не совсем понятную помощь, обещанную Мишкой. Около часа поломав голову, и так и сяк рассмотрев оставленные ему картинки, он решил действовать от простейшего. Свидетели обратили внимание, что один из нападавших говорил с акцентом, скорее всего с кавказским. С этого и нужно начинать. А где проще всего найти кавказца? Правильно, на рынке. Вот Олег и отправился на рынок. Несмотря на будний день, городской рынок бурлил своей не всегда понятной постороннему человеку жизнью. Торговцы зазывали покупателей к прилавкам, молодые парни-грузчики на своих тележках развозили товар, малоразговорчивые азербайджанцы держались в стороне, наблюдая за действиями нанятых продавцов, покупатели ходили вдоль прилавков, выбирая свой товар, стайка пацанов лет девяти-одиннадцати воровато озиралась, тянуло запахом шашлыка, а из крытого павильона, где торговали мясом, раздавались удары топора мясника. Олег прошелся вдоль торговых рядов, делая вид, что высматривает товар, заодно поглядывая по сторонам в надежде найти кого-нибудь из знакомых. Он ходил уже с полчаса, за которые ничего не купил, и уже поймал на себе пару враждебно-вопрошавших взглядов. Рынок был небольшой, и каждый человек быстро становился приметным. Спохватившись, он подошел к продавцу шаурмы и купил себе порцию за двадцать рублей. Цена, по местным меркам, довольно внушительная. Можно еще червонец добавить и купить бутылку водки, правда, неизвестно какого происхождения. Многие так, видимо, и рассуждали, потому что очереди за шаурмой не наблюдалось, а с десяток пьяных он уже увидел. Один так вообще полулежал, прислонившись к ограде в непосредственной близости от помойки, и спал, пуская на ворот засаленного свитера густую струйку желтой слюны. — Самсон? — окликнул его кто-то и хлопнул по плечу. Олег обернулся. Рядом с ним стоял молодой старший сержант с резиновой дубинкой в руке. Его напарник топтался метрах в двух за ним. Первое желание Олега было послать подальше этого стража порядка, так фамильярно обращающегося к старшему по званию. Но первый порыв пропал сразу же, как только вспомнил, что со вчерашнего дня он человек сугубо гражданский, а с сегодняшнего, вообще, непонятно кто. — A-а, здорово… — Олег пожал протянутую ладонь. Он забыл, как зовут этого патрульного, если вообще помнил. Валентин или Эдуард. Встречался с ним с год назад на учебе, где принимал зачеты по борьбе у молодых. — Работаешь? — Тружусь. А ты чего тут? — Да вот, — Олег продемонстрировал остатки шаурмы в руке. — Перекусываю. — Да ну. Зря ты эту дрянь ешь. Из чего готовят, неизвестно. Стоявший за прилавком черноволосый продавец хотел было вступиться за честь и качество своего продукта, но, увидев нетерпеливый взмах дубинки говорившего, счел за лучшее промолчать. — Да? — с видимой заинтересованностью спросил Олег. Ему пришла идея. Он посмотрел вокруг себя и, преодолевая накатившую волну жадности к еде, бросил недоеденное в картонную коробку, используемую здесь в качестве урны для мусора. — Спасибо, что сказал. — Пойдем лучше в кафешке перекусим, — предложил старший сержант, заметно ободренный этим демонстративным жестом. Олег сунул руку в карман и на ощупь проверил состояние своей наличности. Не так много, но на посещение рыночной едальни должно хватить. — А там как? Нормально? Не хватало еще после этого с толчком породниться. — Ништяк. Мы там каждый день заправляемся. Пока ничего, все путем. Втроем они пошли к расположенному неподалеку кафе, около которого мятый, как выработавшая свой ресурс половая тряпка, мужичок мел асфальт, березовым веником сметая в кучу мелкий мусор. Посмотрев на милиционеров, он сделал вид, что посторонился, вильнув тощим задом на манер дворовой собаки. Старший сержант вошел в кафе первым, поздоровался с кем-то за руку и по-хозяйски велел Олегу и своему напарнику занимать любой столик, а сам скрылся за занавеской. Не прошло и двух минут, как перед Олегом появилась тарелка с горячим пловом, а следом и старший сержант с запотевшей бутылкой минералки в руке, которую он поставил в центр стола. Олег догадался, что в ней не вода, а водка, и отрицательно мотнул головой. Хватит с него и вчерашнего. — По пятьдесят грамм, — попробовал было настаивать старший сержант, но Олег энергично отказался, соврав, что ему еще с людьми сегодня встречаться. Он подождал, пока патрульные выпили, и спросил: — Давно ты тут, на рынке? — С осени, — ответил его знакомец, уплетая горячий плов. Было похоже, что он вполне доволен своей жизнью. — И как тут? — Ништяк. Сначало тяжеловато было, присматривались больше. А теперь порядок. Мы всех знаем, нас все знают. — Слушай, мне тут найти кое-кого надо. Поможешь? — Нету базара, — ответил заметно оживившийся после водки милиционер. Олег выложил перед ним ксерокопии. — А этот, кажись, на Сеню Волка смахивает. А, Вень? — спросил второй, впервые за все это время раскрывший рот. Так, его знакомца Вениамином зовут. — Есть что-то… Но только грохнули его. Я сегодня сводку смотрел, — задумчиво проговорил старший сержант. — А чего он натворил? — Да так, есть подозрение, — уклончиво ответил Олег. — А кто он такой, Сеня этот? — Так, крутого из себя строил. Пальцы веером, сопли пузырями. — С кем он кантовался? — Так с Котей же Конопатым. Их вместе и порешили… Слушай, так это же они оба у тебя! — Милиционер вопросительно посмотрел на Олега, подвинул своему напарнику два листка, себе оставив третий. — А этот? — проигнорировав вопрос, Олег пальцем ткнул в оставленный в стороне фоторобот. — Да черт его знает! Слушай, а по сводке они вроде как друг друга, по пьяни. Выходит нет, а? — Пока не знаю. Мимо них прошел давешний мятый мужичок с тарелкой в руках. Стараясь не трясти своими пыльными штанами, он обогнул стул Олега, поставил тарелку на соседний столик и спросил, обращаясь сразу ко всем троим: — Можно горчичку взять, граждане начальники? — Бери, — разрешил Олег, а когда мужичок протянул руку через его плечо, почувствовал исходившую от него сложную смесь пота, прогорклого жира и мочи. — Ты чего к людям пристаешь?! — налетел на него кто-то в белой поварской куртке. — Иди отсюда. Там, сзади, ешь.