Тип полез в карман и достал из него аппарат в изящном кожаном футляре. — Только вы… Но Борька его не слушал. Схватил мобильник и ломанул в коридор, едва не своротив по дороге скалоподобного охранника. Показав чудеса скорости, через пятнадцать секунд он был уже около своей машины. — Ну? Видел? — криком спросил он у служителя, одновременно вырывая у него ключи. — Вон. — Чего?! — Вон едет, — показал служащий на дорогу. Борька обернулся. Мимо катил знакомый «фольксваген». Или очень на него похожий. Прямо брат-близнец. Медленно так катил, как будто оттуда, из машины, внимательно рассматривали заправку или его, Борьку. Он поспешно отвернулся и достал из кармана мелкие купюры, протягивая их мужику в униформе. — Молодец, Зоркий Сокол. На, купи себе бинокль. Тогда тебе вообще равных не будет. Бензин залил? — Под завязку. — Еще раз молодец. Ну, будь здоров. Плюхнулся на сиденье и завел двигатель, тяжело взревевший от мгновенной перегрузки. Посмотрев на медленно удалявшиеся оранжевые габариты «фолька», не торопясь, сдерживая нетерпение, вырулил с заправки. В зеркале он увидел выбежавшего из-за угла охранника. Впрочем, бег он больше имитировал, изображая молодецкую резвость, которой у него и в помине не было. Одни воспоминания о ней. Ну тормоз же! Конь старый! Спохватился. Шмаль усмехнулся. Палить в него этот увалень с ружьем не станет — не тот случай. А догонять ему не на чем. Так что утерся дядя. Вырулив на шоссе, он с небольшим ускорением догнал набравший скорость «фольксваген» и, держась на дистанции, достал телефон. — Пирог? Это опять я. Ну взял я «трубу». — Молоток. Хоть без шухера обошлось? — Нормально, — самодовольно проговорил Борька и, вспомнив растерянное лицо того типа с кофе, хохотнул. — Поплачет малехо, а вечером отдам. — Кончай стебаться. Рассказывай давай. — А чего рассказывать? — продолжал веселиться Борька. — Все нормально, иду на премию. Качусь за лаврушниками. Они на «фольке». — Чего? — не понял Пирог. — «Фольксваген». Водила за рулем. Может, и еще кто есть — не разглядел, стекла темные. — Ты один, что ли? — Один, — после небольшой паузы сознался он. Родьку закладывать западло, конечно. Он корешок его по жизни. Но он почувствовал, что врать сейчас не следовало. Не тот случай. Потом отмажет. — Так случайно получилось. Ситуация такая. — Ладно. Потом разберемся. Номер твой я срисовал. Ты там поосторожнее, а я тебе скоро перезвоню. Попробую организовать тебе подмогу. — Да я сам! — Сам ты девок топтать будешь, а здесь делай, как я говорю! Все! Смотри в оба глаза и, самое главное, не отпускай этого черта. — Ла-адно, — обиженно согласился Борька. Делиться премией ему не хотелось. Тем более что большую часть дела он сделал сам, один. Ну там видно будет. Теперь все от него зависит. Подумав, он набрал номер телефона Родьки. Тот откликнулся сразу, как будто ждал этого звонка, не выпуская трубки из руки. — Ну, облегчился? — Борька? — недоверчиво спросил тот приглушенным голосом. — Ты куда умотал? Я тут уже задубел весь. — А я наоборот — весь в мыле. За пиковыми еду. — За какими? — искренне удивился тот. — За такими! Просрал ты их. — Да ты чего… — Того самого! Короче. Если хочешь хоть клок с этого дела получить, то находи тачку и дуй в Москву. Уловил? — Нет, погоди. — Как хочешь. Я тебе предложил, а там сам решай. Мне и без тебя Пирог помощников обещал. Ну? Чего надумал? — А ты ему сказал? — Ну а ты сам как думаешь? — Ага… Ладно, бегу. Сейчас найду чего-нибудь. Есть одна идея. Созвонимся через часок. Хоп? — Хоп. Давай там шустрее. Борька был доволен. Все нормально. Он и дело делает, и кореша не бортанул, берет с собой в долю. Успеть тот, скорее всего, не успеет, но претензий от него не будет. Сам виноват. Короче, все получается как доктор прописал. Настроение поднялось, и от избытка чувств он прибавил скорость. Задние фонари иномарки сразу оказались ближе и, опомнившись, он отстал, увеличивая дистанцию, а пару минут спустя пропустил черную «Волгу», за которой и пристроился. До Москвы порядок движения несколько раз менялся. Борька прятался за легковушками, а один раз ему даже пришлось тянуться за самосвалом, с колес которого то и дело летели ошметки рыжей глины, заляпавшие ветровое стекло и весь передок. Грязь на стекле он, конечно, разогнал дворниками, но дело не в этом. Машина грязная, а московские менты к таким делам прилипчивые хуже глины. Могут тормознуть. Тут надо держать сотенные наготове, чтобы сразу отмазываться, не теряя времени. Ближе к Москве, на его счастье, пошел мелкий противный дождь. Не мойка, конечно, но в такую погоду менты к внешнему виду придираться не будут. Закурив, Борька усмехнулся. Когда-то, в детстве, он, насмотревшись фильмов про Штирлица и прочих, хотел стать разведчиком. Заграница, погони, виски стаканами, бабы красивые и он сам — умный, сильный и самый хитрый. Романтика! А теперь вот сам — как заправский шпион. Следит, скрывается, хитрит. Он, довольный собой, мотанул головой. Кино, да и только. Дело шло к утру. Машин на дороге стало больше. Пару раз он потерял «фольк» из виду, и тогда пришлось, рывками бросая машину вперед и в стороны, лихорадочно его разыскивать. Почти на самом подъезде к Москве позвонил Пирог и сказал, что помощь ему будет. Колька Шур и еще один парень хоть сейчас готовы выехать, куда он скажет. Дело может быть серьезным, так что оба упакованы. Переводить ему не нужно было — пацаны с оружием. Борька с сожалением подумал, что делиться придется. Или обойдется? Только если и вправду предвидится заварушка, то одному ему не выстоять. Родька опаздывает больше чем на час, так что пока на него нечего рассчитывать. Тархан Ибрагимов Он не так остро оценивал ситуацию, как его брат. Да, с племянничком произошла некоторая накладка, но он его всегда считал беспутным малым, не способным ничего принести, кроме неприятностей. Не будь он их родственником — лично бы наладил его обратно домой. Пусть сам разбирается со своими неприятностями. Но как получилось так получилось. По дороге в Москву у него было достаточно времени, чтобы еще раз все хорошенько обдумать. Спокойно, без суеты и необходимости принимать немедленное решение. В спешке, под давлением обстоятельств, часто случается так, что не все факторы учитываются. Теперь же, когда он мог рассуждать без помех, да и острота ситуации несколько спала, он, кажется, нашел достойный выход с Атби. Нет, один он ничего делать не будет. Он поговорит с Бесланом, и они вместе выработают окончательный план. Ему сейчас ясно было, что беспокойного родственника нужно аккуратно убрать отсюда. Тому еще рано не то что заниматься серьезным делом. Просто опасно даже держать его рядом. Неизвестно, какой номер он может выкинуть в очередной раз, в самое ближайшее время. Сейчас, когда за ним нет должного присмотра, он стал опасен. Поэтому, как только он закончит с этим делом в Москве, предпримет шаги, чтобы переместить племянника поближе к его родному дому. Или — что тоже возможно — отправить его за границу. Не для того, чтобы он там гулял-отдыхал. Партнеры Ибрагимовых имели торговые интересы в Европе, но рынки там уже поделены и вклиниваться в них тяжело. Нужно расчищать место от конкурентов. Атби с его бешеным характером вполне подходит на эту роль. А если с ним что и случится — на то воля Аллаха. Справится же — честь ему и хвала. Может быть, поумнеет. С такими, как он, нельзя бесконечно нянчиться. Надо дать ему возможность выплывать самому. Такой уж характер. Решив эту проблему, он на время забыл о ней. Все. Впереди куда более сложное дело. И более ответственное. Огромная партия товара, огромные деньги. Вокруг найдется немало желающих погреть на этом руки. До сих пор им с братом удавалось все устраивать так, что обходилось без существенных неприятностей. Без мелких сбоев не бывает ни одного дела. Полгода назад, например, трейлер с грузом задержал слишком ретивый милиционер и полез было вскрывать таможенные пломбы, которыми был опечатан контейнер, под завязку набитый импортной кондитеркой, хорошо забивающей запах наркотиков. Водители с большим трудом отбились от стража порядка, и все прошло нормально. Это не больше чем случай, но из него они сделали выводы, поняв, что таможенное оформление груза еще не гарантия и не защита. Или еще случай, когда пьяный бригадир грузчиков перепутал камеры, и заряженные товаром говяжьи туши загрузили не в ту морозильную камеру и даже начали было продавать оптовым покупателям. Страху и суеты было выше головы. Чуть было стрельба не началась. С тех пор за процессами погрузки и выгрузки установлен особый контроль. И так во всем, за что ни возьмись. Из каждой ошибки, из каждой случайности они делали выводы. Сейчас механизм был отработан до мелочей. На каждом участке был контроль за товаром, везде была страховка. Над этим работали десятки людей — от работников придорожных кафе до высокопоставленных милиционеров. Многие понятия не имели, в каком бизнесе они принимают участие, считая, что помогают одной из транспортных фирм, зарабатывая на этом пусть не очень большие, но довольно ощутимые для провинциальных жителей деньги. Впрочем, кое-кто, как, например, Шевченко, зарабатывали очень и очень прилично. Опыт, осторожность, восприимчивость к окружающему позволили им создать надежный канал доставки. И ни он сам, ни брат не хотели его ломать. Их бизнес непростой, опасный, но настолько прибыльный, что позволяет достаточно легко решать многие проблемы; за деньги, которые они в состоянии заплатить за услуги, можно нанять необходимое количество любых людей — специалистов, чиновников, солдат и всех остальных. Когда они въехали в Москву, уже рассвело. Уличные фонари еще горели, но дороги уже забиты машинами, по тротуарам идут пешеходы, уличные киоски работают. Жизнь в городе началась. Велев остановить машину около станции метро, Тархан вышел и позвонил из телефона-автомата. Начиналась самая сложная, самая ответственная часть операции, и он не хотел рисковать, доверяясь мобильному телефону, который — это он отлично знал — прослушивался без особого труда. — Ваня? — спросил он, когда там, куда он звонил, сняли трубку и знакомый голос сказал: «Слушаю вас». — Узнаешь меня? Как дела? — Все нормально. Работаем. Устал немного. Он внимательно вслушивался не только в каждое слово, которое было паролем, но и в интонацию. Ваня сказал «устал», значит, все хорошо. И говорит спокойно, без напряжения. — Я скоро к тебе приеду. Готовься. Я привез тебе пару бутылок отличного коньяка, так что обмоем сделку. Сказав про две бутылки, он сообщил, что будет на хладокомбинате, где Ваня работает, через два часа. — Хорошо. Встречу как полагается. — Тогда увидимся. За все время разговора они ни разу не упомянули о товаре, не сказали ничего, что могло бы заинтересовать постороннего, если он вдруг вздумает подслушивать. Они страховались, зная, чем рискуют. Однако главное было сказано и понято. Все идет хорошо. Потом он набрал еще один номер. Это был домашний телефон банкира, владельца и председателя правления небольшого банка, выдавшего братьям Ибрагимовым кредит. При желании они могли бы расплатиться за пять минут, но сознательно не делали этого, терпя убытки. Впрочем, по их понятиям, небольшие. Этот банк с его кредитом был для них еще одной из многочисленных страховок. Любой проверяющий мог бы с чистой совестью сказать, что если уж они не могут погасить заем в жалкие пятнадцать тысяч долларов, предпочитая много времени платить по нему проценты, сумма которых уже приближается к сумме основного долга, неоднократно пролонгируют договор и даже не всегда платят в срок, то они совсем не такие богачи, как хотят казаться или как думают о них люди. А кроме того, эти отношения с банком были прекрасным прикрытием для поездок в Москву, и многие знали об этом кредите и даже сочувствовали не слишком удачливым бизнесменам, которые, как и многие их коллеги, попали в кабалу к банку, выжимавшему из них все соки. В их положении нужно о многом заботиться, в том числе и о видимой мотивации своих поступков. Был и еще один плюс. Банк занимал один этаж в административном здании завода, в последние годы сильно сбавившего свои обороты, а может, уже ставшего банкротом. Въехать на его территорию можно было через одни ворота, а выехать через другие, с противоположной стороны. Это тоже было страховкой — одной из многих разумных предосторожностей, заботиться о которых было необходимо. Это молодым да глупым море по колено, норовят все сделать быстро, не заботясь о будущем. Этим лишь бы сорвать свой куш, а там хоть трава не расти. Он невольно вернулся мыслями к Атби. Этот как раз из таких, горячих. Ему ни людей не жалко, ни самого себя. Мальчишка! Банкира пришлось подождать. Тот опаздывал к началу своего рабочего дня. Может, специально, пытаясь унизить клиента, а может, в силу привычки. Тот еще работничек! Тархан подозревал, что их зависший кредит и проценты по нему являются основным источником дохода этого крохотного банка. На самом деле это, конечно же, не так, но столпотворения клиентов в их офисе не наблюдалось. Аналогичные ему банки в большинстве своем уже обанкротились и закрылись. Так что банкир мог быть и полюбезнее, во всяком случае, не заставлять себя так долго ждать. Забавно было бы посмотреть на него, если бы он узнал истинное финансовое положение своих клиентов. Разговор с банкиром был долгим и тягучим. Тархан многословно жаловался на жизнь, извинялся и обещал, что очередной платеж будет сделан уже послезавтра. Банкир старался быть строгим, туманно говорил о возможности перевода взыскания на имущество, хмурился, соглашался с тем, что жизнь трудна, и было заметно, что бизнес вести сейчас трудно, но было ясно, что это не более чем ритуал и все останется так, как оно было до этого. Прощались они вполне любезно, довольные собой и друг другом. Уходя же, Тархан подумал, что осуществляемые им с братом способы маскировки от окружающих иногда бывают чересчур утомительными и унизительными. С территории завода он выехал через другие ворота, с тем чтобы через полчаса въехать на территорию другого бывшего госпредприятия — хладокомбината, куда, по его расчетам, в самое ближайшее время должна будет прийти фура, груженная морожеными тушами. Неподалеку от второго корпуса, где была арендована холодильная камера, стоял темный джип с охраной, выехавший в Москву двумя часами раньше Тархана. Они с братом считали, что до момента контакта с грузом нет необходимости ее демонстрировать. Олег Самсонов