Она была в темно-синем платье по колено, которое безжалостно трепал сильный ветер, и в том же самом темном пальто, которое было на ней, когда мы встретились в Гранд-Парке. Берет был натянут низко на лоб, и ей приходилось придерживать его рукой, в то время как ее длинные волосы метались по лицу. Ева Брайер села на скамейку в паре шагов от меня, словно мы были не знакомы друг с другом, что по-прежнему соответствовало истине. По крайней мере, в отношении меня. На какое-то время ее взгляд затерялся в озере, но затем она повернулась и пристально посмотрела на меня: — Повтори еще раз то, что ты сказал по телефону. — Потому что вы мне не верите? — спросил я. — Совершенно верно. Я тебе не верю, потому что это невозможно. — Думайте что хотите, но нас двое. Два Дилана Морана в одном мире, делящих одно пространство. Это вы привели его сюда. — С чего ты это взял? — Потому что он воспользовался вашим кодовым словом, чтобы сбежать. «Бесконечность». — Мое лечение просто не могло дать подобных результатов. — Думаю, вы ошибаетесь. Думаю, ваш метод открыл дверь, и каким-то образом другому Дилану Морану удалось в нее пройти. Он убийца. Следователь показал мне фотографии женщин, которых он убил. Их четверо — и все они внешне вылитая Карли. И вот сейчас он где-то затаился, чтобы продолжать заниматься этим. Ева Брайер протянула свою длинную руку, чтобы погладить меня по голове, вторгнувшись в мое личное пространство, словно я был домашним животным. — Понимаю, ты не хочешь это слышать, но, быть может, все это ты. — Я не убийца. За мной много грехов. Но я не убийца. Только не в этом мире. Отняв руку, Ева снова устремила взор на озеро. — Если ты прав, последствия этого могут быть… пугающими. — Почему вы удивлены? Вы же сами говорили, что весь смысл вашей терапии в том, чтобы создавать мосты, связывающие с другими мирами. — Да, конечно, но ты сейчас говоришь о… — Я говорю о Дилане Моране, который опасен. Ева, вы сказали, что я обратился к вам за лечением. Если теория Множественных миров верна, бесконечное число других Диланов обратились к вам за тем же самым лечением в других мирах. Только представьте себе, что этот двойник, этот кровожадный Дилан, проведал о том, что происходит. Он связался с одним из ваших пациентов и проследовал за ним в совершенно новый мир. В охотничьи угодья. Где он может убивать, не опасаясь быть схваченным, поскольку все улики укажут на того Дилана, который в действительности живет в этом мире. А как только он захочет бежать, у него наготове дверь к бегству. Вы. Ева, он использовал вас для того, чтобы приходить и уходить. Кто может сказать, сколько раз он проделывал это и в скольких разных мирах? Это идеальное преступление. Ева нахмурилась: — И что вы собираетесь предпринять? — Найти его и остановить до того, как он убьет еще кого-нибудь. — Во Множественных мирах? — Да. — У вас ничего не выйдет, — решительно покачала головой Ева. — Законы гласят, что, даже если вы его найдете, в игру вступят все варианты. Это означает, что вам никогда не удастся его остановить. Всегда будет мир, где он сможет уйти. — Возможно, но законы также гласят, что нельзя прыгать между временнóй шкалой. Он нарушает законы. Насколько мы можем судить, он единственный Дилан, додумавшийся до того, как это делать. — А что, если он остановит вас? Что, если вы не вернетесь назад? Я обвел взглядом раскинувшийся вокруг город. Мой город. Мой дом. — Со мной здесь все кончено, Ева. Здесь для меня не осталось ничего. Роско нет. Карли нет. После того как полиция меня схватит, остаток жизни я проведу за решеткой. Для меня не имеет значения, вернусь ли я обратно. — У вас ничего не получится, — настаивала Ева. — Вы не сможете пересекать границу между различными мирами. — Ну, если не попробую я, это сделает какой-нибудь другой Дилан, правильно? Вы сказали, что в игру вступают все варианты. Так что это могу быть и я. Вы захватили лекарство? Ева оглянулась по сторонам, убеждаясь в том, что на набережной, кроме нас, никого нет. Открыв сумочку, она достала ампулу с прозрачной жидкостью и шприц. — Вот что я использую. — Как это действует? — Сделав укол, я с помощью гипнотического внушения направлю вас во Множественные миры. Вы ничего не почувствуете. — Что вы мне введете? — Коктейль из галлюциногенов. Я экспериментировала с различными смесями еще со времен учебы в колледже, стремясь найти сочетание, которое делает головной мозг наиболее восприимчивым к альтернативным реальностям. Понимаете, в этом ключ. Все мы с детства убеждены в том, что знаем, что такое реальность, и единственный способ попасть в параллельный мир — это разбить эту уверенность. — «Люси в небесах с алмазами»[10], — сказал я. — В каком-то смысле, — натянуто усмехнулась Ева. — На что это будет похоже? — В первый раз ощущения могут оказаться очень сильными, — предупредила меня она. — Все то, что вы будете видеть своими глазами, все ваши поступки будут прямиком поступать в глубины вашего сознания. Вы превратитесь в некое подобие Центрального вокзала, где будут пересекаться пути различных версий вас. Я не знаю, что вы увидите, но перегрузка чувственными восприятиями может оказаться слишком сильной. Если такое произойдет, вы знаете кодовое слово, которое поможет вам выбраться. — «Бесконечность». — Совершенно верно. Если вы произнесете это слово, оно вырвет вас оттуда, где вы находитесь, и завершит сеанс. — И вернет меня прямиком сюда? — спросил я. — Оно вернет вас куда-то. Больше я ничего не знаю. Я всегда полагала, что Дилан, которого я отправляла в пустоту, это тот же самый Дилан, который возвращался ко мне. Но теперь я думаю, что это не так. Насколько я могу судить, через несколько секунд рядом со мной на скамейке окажется какой-нибудь другой Дилан. Я этого не почувствую. А все остальное останется без изменений. — Мне горько сознавать, что я передам все свои ошибки кому-то другому, — усмехнулся я. — Не шутите! — Лицо Евы стало строгим. — Дилан, вы ведете себя так, будто хуже для вас ситуация уже не станет. Может стать. Может стать гораздо хуже. И помните, куда бы вы ни отправились, другой Дилан уже там. Это его жизнь, а не ваша. — То есть? — То есть вы должны помнить то, что я говорила. Возможно, у вас возникнет соблазн остаться. Возможно, вы захотите убить эту другую версию себя и прибрать к своим рукам его мир. — Я не убийца! — решительно повторил я. — Вы уверены? Я ничего не ответил. Я посмотрел на солнце, поднимающееся над водой. Город пробуждался к жизни. Скоро на набережной появятся люди. Я нетерпеливо засучил рукав. — Давайте побыстрее покончим с этим! Набрав из ампулы жидкость, Ева постучала ногтем по шприцу. Придвинувшись ко мне, она взяла меня за запястье и сжала его, нащупывая вену. Найдя ее, она приставила к коже стальную иглу. — Последняя возможность. — Колите! Я почувствовал укол пчелиного жала. Ева нажала на поршень шприца. Какое-то мгновение окружающий мир оставался тем же самым. Ничего не произошло. Я был Диланом Мораном, я находился на Военно-морской пристани, я сидел на скамейке рядом с доктором Евой Брайер. Я ощутил сомнение, желание ухватиться за этот мир, однако останавливаться было уже слишком поздно. Кровь разнесла препарат по всему моему телу, выплеснувшись волной на песок. Я закрыл глаза, а когда снова их открыл, я уже не был на набережной. Куда бы я ни попал, я переместился очень далеко. Я услышал хор миллиарда голосов, нашептывающих мне, каждый в отдельности едва слышный, но вместе они были такими громкими, что мне захотелось заткнуть уши руками. Сначала я ничего не видел. Белизна. Мрак. Затем что-то передо мной обрело очертания. Что-то реальное. Что-то знакомое. Я увидел кафе на пустынной улице. Было уже поздно, и за окном виднелись яркие огни. За стойкой сидел в одиночестве мужчина, одинокий житель города. Костюм. Фетровая шляпа. Спиной ко мне. Рядом с ним, но не вместе с ним, сидели еще двое: мужчина и женщина. Мужчина был в костюме, как и тот, первый. Женщина была рыжеволосая, в красном платье. Этот образ не был реальным. Это была картина, которую я видел уже тысячи раз. Я находился в Институте искусств и смотрел на «Полуночников». Глава 13 — Иногда я смотрю на эту картину часами, — произнес голос рядом со мной. — Не знаю, в чем дело, но она буквально засасывает меня в себя. На самом деле это очень любопытная история. Картины не было бы здесь и в помине, если бы не мой дед. Когда он был еще совсем маленьким, он случайно наткнулся на директора музея и тем самым спас ему жизнь, не дав попасть под колеса машины. В следующем году директор приобрел «Полуночников» у Эдварда Хоппера. Я оглянулся на мужчину, сказавшего это. У него на лице была рассеянная улыбка, совсем не похожая на мою. Он был в серой тенниске с пуговицами на вороте. Его линялые джинсы порядком обтрепались, окладистая борода серьезно нуждалась в стрижке, а беспорядочно спутанные темные волосы торчали в разные стороны. Я бы скорее умер, чем допустил бы такой внешний вид, и тем не менее это был я. Я, но не я. Двойник. Близнец. — Кажется, этот рассказ я уже слышал, — сказал я ему. Мужчина посмотрел на меня, однако у него на лице не отразилось никакой реакции, словно он не нашел ничего странного, столкнувшись с полным своим подобием. А может быть, он просто ничего не заметил. — О, вот как? Вы знакомы с Эдгаром? Ну, он частенько сюда приходит. Эту историю он готов рассказать первому встречному.