— Не сомневаюсь, она знала это с самого начала, — презрительно фыркнул Эдгар. Я подумал о том Дилане, чью жизнь присвоил себе, и его решении быть вместе с Тай. Я по-прежнему не мог его понять. — Тай сказала, что ты отговаривал ее выходить за меня замуж. — Совершенно верно. — Похоже, все говорили ей одно и то же. — Да, и что? Разве мы ошибались? — Пожалуй, нет. — И что ты собираешься делать? — спросил Эдгар. — А что мне остается? Она уходит. — Ну да. Подними руки. Это в твоем духе. — Я ее не люблю, Эдгар. И, если верить вам с Роско, никогда не любил. И лучшее, что я могу сделать, — это дать ей возможность найти того, кто ее действительно любит. Эдгар расхохотался так, что едва не поперхнулся пивом. — Это лучшее? Для кого, для тебя или для нее? Ты ничего не забываешь? Эта девчонка была без ума от тебя с самого начала, и, наверное, так оно остается и сейчас. Все говорили ей, что ты некачественный товар и ей следует бежать от тебя прочь, но она этого не сделала. А я скажу тебе, что для этого нужно изрядное мужество. Тай знала, что получала, но она видела в тебе нечто такое, что ты сам в себе не видел. За это я ее очень уважал. Если честно, я и тебя уважал. Я ожидал, что ты бросишь Тай, но ты сдерживался, по крайней мере до настоящего момента. Ты старался изо всех сил, чтобы наладить с ней жизнь, и мне казалось, что это приносило свои плоды. Не далее как в прошлом году ты был такой счастливый, каким я тебя никогда не видел. В своей жизни это слово я слышал нечасто. — Счастливый? Тай сделала меня счастливым? — Ну, по крайней мере, мне так казалось. Я уже начал думать, что у вас с ней все получится. В нашей семье это был бы первый случай. Я наломал дров, а твой отец… ну, ты сам знаешь. Но вы с Тай вроде как ладили между собой. Я был рад это видеть. Не знаю, что за чертовщина случилась, что это все рухнуло, и я не собираюсь тебя судить, поскольку сам далеко не ангел. Но мне жаль. Это все, что я скажу. Мне жаль. Предостережение Эдгара сразило меня ударом под дых. С тех самых пор, как я находился здесь, единственной моей мыслью было то, что Дилан Моран, женившийся на Тай, ее не любил. Не любил так, как я любил Карли. Только это и нужно было мне знать. Я видел человека, не имевшего ничего общего со мной, кроме наших тел. У него не было огня, не было страсти, не было жены — родственной души. Заглянув к нему в гардероб, я увидел одежду, вызвавшую у меня отвращение, и запонки с одеколоном, которым я бы ни за что не воспользовался. Мне даже в голову не пришло, что этот Дилан Моран был полностью удовлетворен своей жизнью. Тем, что он пользовался одеколоном, который выбрала для него жена. Тем, что он ездил в «Диснейуорлд» и на Гавайи, потому что был счастлив быть рядом с ней. Тем, что он изо всех сил старался расстаться с прошлым и построить прочную семью. Он не был мной, и их отношения с Тай не были моими. Но я отобрал у них все это. Уничтожил их жизни, прибыв сюда. У Тай разбиты вдребезги мечты, у нее не осталось веры, и она понятия не имеет, в чем дело. Она будет искать проблемы в себе и не сможет впредь кому-либо верить. Мужчина, которого она любила, оказался совершенно чужим; она его совершенно не знала. И все из-за меня. Потому что я действительно был чужим. Сукин сын! Что я наделал? — Мне нужно идти, — сказал я Эдгару. Я знал, что мне делать. Пусть это безумие, пусть Тай мне не поверит, но я наконец должен был рассказать ей правду. Я не мог допустить, чтобы она ушла, уверенная в том, что ее Дилан изменился. Ее вины здесь не было. Я должен был выложить ей всё и объяснить, почему ее жизнь за несколько коротких дней перевернулась вверх тормашками. Я также должен был сказать ей суровую правду о том, что ее настоящий муж никогда больше не вернется. Уйдя от Эдгара, я сбежал вниз по лестнице и вошел в нашу квартиру. — Тай! — окликнул я. Ответа не последовало. — Тай, мне нужно кое-что тебе сказать! И по-прежнему в квартире царила лишь обиженная тишина. — Пожалуйста, выслушай меня! Я выглянул в окно. Машина Тай по-прежнему стояла у дома; она не уехала. Пройдя в спальню, я увидел на кровати ее розовый чемодан, наполовину собранный. Дверь в ванную была полуприкрыта. Внутри горел свет. Подойдя к двери, я постучал. — Тай! Извини — понимаю, ты сказала, чтобы я ушел, но мне правда нужно объясниться. Это важно. Она по-прежнему не отвечала. Я прислушался, ожидая услышать безмолвный плач, однако из-за двери доносился лишь шум воды. Опустив взгляд под ноги, я увидел струйку воды, которая выбиралась в щель под дверью, разливаясь в лужицу на полу. Грудь мне сдавило от страха. Распахнув дверь, я зашел внутрь. Мои ноги погрузились в воду по щиколотку. Взглянув налево, я увидел, что ванна переполнена и холодная вода стекает по стенкам, словно река, вышедшая из берегов. Сделав два шага, я заглянул в ванну и застонал, не в силах поверить своим глазам. Тай смотрела на меня сквозь хрустально-прозрачную воду, выпучив глаза, широко раскрыв рот. Она была в том же самом желтом платье, что и несколько минут назад, солнечная ткань облепила тело. Я сразу же понял, что Тай мертва, но выключил воду, подхватил ее под мышки и вытащил из воды. Ее тело безжизненно обмякло, кожа уже стала ледяной. Только лицо не изменилось; застывшие глаза не мигая смотрели на меня с тем же самым выражением ужаса. — Тай… — пробормотал я, качая головой. — О господи, Тай… Я опустился на корточки на мокром полу, прижимая Тай к себе. Вокруг меня капала и плескалась вода. Поцеловав Тай в лоб, я осторожно прикрыл ей рукой рот и пальцами закрыл глаза. Вид у нее стал умиротворенным, но меня захватила буря. Я пытался понять, что произошло. Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, что Тай убили. Кто-то схватил ее и оттащил сюда, открыл кран и удерживал ее под водой, пока она не захлебнулась. Кто-то. Я. Я услышал за спиной шаги. Тело Тай выскользнуло у меня из рук, и я резко обернулся. Я попытался быстро подняться на ноги на мокром полу, но не успел. Передо мной стоял он. Передо мной стоял я. Дилан Моран смотрел на меня сверху вниз, скривив рот в жестокой усмешке, его голубые глаза были неумолимы, словно штормовой океан. Кожаная куртка на нем промокла насквозь — это Тай облила его, борясь за свою жизнь. В руке он держал грязно-красный кирпич, который принес со двора. Прежде чем я успел вскочить на ноги и вцепиться руками ему в горло, он обрушил кирпич мне на висок. Я увидел момент удара, услышал свист рассекаемого воздуха. Я попытался увернуться, но мне не хватило ловкости. Раскаленная добела боль взорвалась у меня в черепной коробке подобно фейерверку, и я провалился в небытие. Глава 24 Я очнулся от невыносимой головной боли; во рту стоял солоноватый привкус крови. Я заморгал, открывая глаза. Сначала я увидел лишь медленно вращающийся под потолком вентилятор, издающий негромкий шум. Затем, повернув голову, я понял, что лежу на кровати. Попытавшись пошевелиться, я обнаружил, что связан, распростерт на кровати, запястья и щиколотки крепко привязаны к четырем углам шелковыми галстуками. Ночь еще не наступила, однако в комнате было темно. Плотные шторы были опущены. В глубоких тенях я с трудом различил кухонный табурет, поставленный в угол. На нем кто-то сидел. Темная фигура наблюдала за мной. Я слышал ее дыхание и шорох одежды, когда она двигалась. Мой двойник увидел, что я очнулся. Чиркнула спичка, крошечный огонек озарил его руки. Я почувствовал едкий запах табачного дыма. — Привет, Дилан! — сказал мой двойник. Поднявшись с табурета, он подошел к кровати и склонился надо мной. Я словно заглянул в черное зеркало, увидел лицо, в точности похожее на мое собственное. Двойник поднял воротник кожаной куртки моего отца, отчего его шея оказалась словно обрамлена вороньими крыльями. Под курткой на нем была надета рубашка оливкового цвета без воротника, незаправленная и кое-как застегнутая не на все пуговицы. Его темные волосы были всклокочены, и он не брился уже несколько дней. Выпирающие скулы казались такими острыми, что о них можно было порезаться. В физическом отношении он был абсолютно таким же, как я, но мы с ним были двумя разными людьми. Его рот ничего не выражал, в то время как Карли всегда говорила, что может прочитать мое настроение по моим губам. Учитывая то, что он сделал, я ожидал увидеть в его голубых глазах сияющую жестокость, однако в его сосредоточенном взгляде не было никаких признаков садизма. Должно быть, бурлящий котел у него в груди находился на дне глубокого колодца. — Убивать Тай было необязательно, — сказал я. Мой двойник ответил не сразу. Он изучил меня с тем же вниманием, какое уделил ему я. Освободив двумя пальцами рот от сигареты, он вздернул подбородок и выпустил серый дым. После чего сказал, пожав плечами: — Я делаю то, что хочу. Другой Дилан взял деревянный стул. Пододвинув его к кровати, он сел, закинув черный каблук ботинка на колено другой ноги. Снова достав изо рта сигарету, он вопросительно поднял брови, предлагая мне затянуться. Я покачал головой. — Я рад возможности наконец взглянуть на тебя вблизи, — сказал он. — Почему? Он пожал плечами: — Большинство тех Диланов Моранов — скучные маленькие людишки. Холодные, подавленные, забитые. Взять хотя бы этого — он позволял своей жене одевать его как куклу Кена. Я не могу относиться с уважением к такому человеку. Но ты сражался. Ты последовал за мной. Это позволяет предположить, что ты похож на меня в большей степени, чем остальные. — У нас с тобой нет абсолютно ничего общего! Он издал циничный смешок: — О, ну же! Ты хочешь меня убить, не так ли? Вот ради чего ты здесь. Таков был твой план. Если бы я тебе позволил, ты бы вцепился мне в горло и придушил меня. Признайся. Мы не такие уж и разные. — Я пытаюсь остановить тебя, чтобы ты больше никого не убил. Вот в чем отличие. — Точно, ты герой, а я дьявол. У тебя на руках нет невинной крови. — Он склонился ближе, окутывая меня дымом своей сигареты, и прошептал мне на ухо: — Но в таком случае почему в твоем мире погиб Роско? Почему погибла Карли? Это ты их убил, не я. Я забился в путах, но не смог освободиться. Мой взгляд наполнился смертельной ненавистью. Другой Дилан был прав. Если бы я мог, я бы задушил его прямо сейчас. Он усмехнулся, сознавая, что его удар попал в цель. Затем встал, подошел к гардеробу и стал доставать из него мужскую одежду, аккуратно раскладывая ее на кровати, словно на выставке моды. — Успокойся. Я просто подначиваю тебя. Я не извиняюсь за то, кто я такой. В отличие от большинства остальных наших близнецов, я это принимаю. И ты также должен это принять. — Я не могу себе представить, что стану таким же, как ты! Буду творить то, что творишь ты! Мой двойник пожал плечами, словно мы с ним обсуждали какую-то национальную кухню, делясь друг с другом тем, какие блюда нам нравятся, а какие нет. Окинув взглядом одежду, вытащенную из шкафа, он взял с кровати гавайскую рубашку и выразительно закатил глаза. После чего снова сел на стул. — Неужели? Всю свою жизнь ты боялся превратиться в своего отца. Почему ты так удивлен, встретив Дилана Морана, который это сделал?