Алисия с любовью потрепала меня по плечу: — Ты просто прелесть. Заходи, Роско будет рад тебя видеть. Я вошел в клинику. В коридоре в очереди на прием сидели больные. Не успел я спросить у секретарши о Роско, как открылась дверь кабинета и появился мой друг, поддерживающий пожилую чернокожую женщину с палочкой. Он сменил очки на более стильные и дорогие, чем те, которые носил, когда был священником, и сбрил бородку, но в остальном нисколько не изменился. Как и его мать, Роско был в белом халате, отчего я улыбнулся. Похоже, в этом мире мечта Алисии Тейт осуществилась и сын пошел по ее стопам. Обернувшись, Роско увидел меня. У него было то же строгое выражение лица, которое я помнил еще по школьным годам. — Привет, Дилан, какими судьбами? Все в порядке? — Все замечательно, но ты не мог бы уделить мне минутку? Роско обвел взглядом очередь, затем взглянул на часы. — Вообще-то я зашиваюсь, но, так и быть, пойдем. Я прошел следом за ним по коридору. Мы зашли в маленький кабинет, и Роско сел за видавший виды письменный стол, за которым на стене висел в рамке его диплом Притцкер-колледжа Университета Чикаго. Алисия тоже училась там. На столе стояли фотографии Роско с его родителями, а также маленькое фото, на котором мы вдвоем, еще подростки, играем в футбол в Хорнер-Парке. Роско перехватил мой взгляд: — Давненько это было, а? — Да уж. А теперь посмотри на себя — этот мальчишка стал врачом. — Согласен. Я сам до сих пор верю в это с трудом. — Я всегда полагал, что ты станешь священником. — Точно, — усмехнулся Роско. — Решение далось мне с огромным трудом, но я не жалею о нем. К тому же я работаю вместе с матерью. По большей части это благословенное счастье. Правда, бывают дни, когда… ну, ты ее знаешь. Я улыбнулся. В моем мире Роско после окончания школы пошел в противоположном направлении. Он решил, что сан священнослужителя больше, чем медицина, позволит ему делать добро людям, помогая им находить смысл в потерях и неудачах на жизненном пути. И еще он в отчаянии закатывал глаза при мысли о том, чтобы работать вместе со своей матерью. — Так что стряслось? — спросил Роско. — Мне нужно кое-что тебе сказать. — Что? — Это трудно объяснить и еще труднее в это поверить. — А ты попробуй. Вздохнув, я задумался над тем, что сказать. Можно было бы попытаться вытянуть из Роско историю моей жизни, ничего ему не объяснив, но он был моим лучшим другом, и мы дали слово никогда не лгать друг другу. С другой стороны, я не был уверен в том, что врач поверит в невидимые миры с такой же готовностью, как и священник. Мне нужно было каким-то способом доказать ему то, что происходящее со мной было правдой. — Где я должен был быть прямо сейчас? — наконец спросил я. — Что ты имеешь в виду? — Если бы я не был здесь, в клинике, вместе с тобой, где бы ты ожидал меня найти? — Не знаю. Наверное, у себя на работе. Перегнувшись через стол, я взял телефон и протянул его Роско: — Позвони мне. — Что? — Позвони мне на работу. Попроси, чтобы меня позвали. — Зачем? — Пожалуйста, Роско, сделай, как я говорю. С недоуменным выражением Роско нажал кнопки, набирая номер, и переключил телефон на громкоговорящую связь. Раздались гудки, затем ответил женский голос: — Жилищное управление Чикаго. — Дана, это Роско Тейт, — произнес Роско тем же самым грудным голосом. — О, здравствуйте, доктор Тейт. Вы хотите поговорить с Диланом? — Да. Вы не знаете, где он? — Конечно, он говорит по другому телефону. Передать ему, что вы звоните? Роско долго не говорил ни слова. Он пристально смотрел на меня, наморщив лоб, словно математик, столкнувшийся с неразрешимой задачей. Роско молчал так долго, что женщина на противоположном конце наконец заговорила снова: — Доктор Тейт, вы меня слышите? Вы хотите, чтобы я позвала Дилана? Роско не отрывал взгляда от меня. — Дана, вы хотите сказать, что Дилан в кабинете вместе с вами? Вы в этом уверены? — Я вижу его прямо перед собой, — ответила женщина. — Он только что закончил говорить по телефону. Передать ему трубку? — Да, пожалуйста. Прошло несколько секунд. Затем мы оба услышали на том конце мой голос. Ошибиться было невозможно. — Роско, дружище, привет! — Здравствуй, Дилан, — побормотал Роско. Он открыл было рот, но остановился, не зная, что сказать. — В чем дело, док? Я могу тебе чем-то помочь? Роско поставил локти на стол и опустил подбородок на сплетенные руки. Наши лица оказались меньше чем в футе друг от друга. По лицу Роско было понятно, что он не считает происходящее розыгрышем или первоапрельской шуткой. Его взгляд был совершенно серьезный, как и мой. Он заговорил в телефон, при этом глядя мне в лицо. Я понял, что он обращается к нам обоим. — Слушай, у меня к тебе странный вопрос, — сказал Роско. — Это всплыло в связи с одной пациенткой, которая была у меня сегодня, и я подумал, что ты, может быть, вспомнишь. В кондитерской Лутца одно время работала пожилая женщина. Потом выяснилось, что муж у нее был фашистом. И мы тогда стали издеваться над ней, когда покупали булочки. Помнишь, что мы ей говорили? По телефону Дилан тотчас же ответил нараспев. Как и я, беззвучно произнося слова сидящему напротив Роско. — Фрау Фридегроссе, рожа кирпича просит! Роско закрыл глаза, не в силах поверить. Мы оба прошли испытание, и, кроме нас, никто не смог бы этого сделать. После долгой паузы он наконец тихо произнес: — Да, совершенно верно. Теперь я вспомнил. — Мы тогда были теми еще сорванцами, а? — рассмеялся Дилан. — Ну, нам тогда было по девять лет, — ответил Роско, открывая глаза и глядя на меня как на инопланетянина. Что в каком-то смысле соответствовало истине. — Так почему ты вдруг вспомнил про старуху Фридегроссе? — спросил другой Дилан. Приложив палец к губам, я покачал головой. — Объясню как-нибудь потом, дружище, — сказал Роско в телефон. — Не буду больше отнимать у тебя время. — Ладно, пока, — ответил Дилан. Роско ткнул кнопку на телефоне, заканчивая разговор. — Ну хорошо, — ледяным голосом обратился он ко мне. — Кто ты такой, черт побери? Глава 29