— Кажется, да. — Кажется? — удивилась Алисия. — Что ты имеешь в виду? Я в отчаянии провел рукой по голове. После чего рассказал ей все. Все то, что со мной произошло. Все то, что я помнил и что не помнил. Что я пережил в других мирах. Что сказала мне Ева после того, как я очнулся у нее в кабинете. Выслушав меня внимательно, Алисия долго молчала. — Ты виделся с Роско? — наконец спросила она. — Да. В одном мире он был священником, но в другом — он врач, работает здесь вместе с вами. Алисия взглянула на фотографии сына. — Что ж, я понимаю, в чем притягательность того, что предлагает своим пациентам доктор Брайер. Я также понимаю, почему ты не хотел оставлять те миры, раз в них ты был вместе с Роско и Карли. — В этом-то все дело. Я не уверен в том, что оставил их. — Что ты хочешь сказать? — Те миры казались мне такими же реальными, как и этот. Как я могу определить, что это не очередная часть иллюзии? Алисия, я не верю своим глазам. Я оглядываюсь вокруг, и все в моей жизни кажется таким, каким и должно быть. И в то же время не таким. — Ну, Дилан, я помню всю твою жизнь. Если ты спросишь у меня, я отвечу: это реальный мир, вот только вряд ли тебе это поможет. Наверное, то же самое я сказала бы тебе и во всех остальных мирах, правильно? — Да, не поможет. Я вам признателен. Ева Брайер говорит, что процедура может вызвать дезориентацию, и, похоже, именно это со мной и происходит. Я должен как-то отключить эти впечатления и снова переключиться на наш мир. Алисия встала. Обойдя стол, она присела на него. — Если эти миры действительно такие правдоподобные, возможно, тебе потребуется время. — Знаю. Я просто не могу понять, как потерял три недели своей жизни. Если Ева Брайер права, я все это время вставал, ходил на работу, жил своей жизнью, и так до тех самых пор, пока сегодня утром не пришел к ней в кабинет. А теперь получается, что последние несколько недель были стерты в моей памяти и заменены мирами, в которые она меня отправила. Как такое возможно? — Я не могу ответить на твой вопрос, поскольку не знаю подробности ее метода. Но мне кажется, что дело тут не только в Еве Брайер. — Что вы хотите сказать? — Психологическая травма воздействует и на память, Дилан. Ты пережил в высшей степени трагическое событие. — Карли. — Совершенно верно. — Алисия положила руку мне на плечо: — Позволь спросить у тебя кое-что. Забудем о сегодняшнем дне. Забудем о последних нескольких неделях. Что последнее ты помнишь? Закрыв глаза, я мысленно открутил часы назад и подождал, когда секунды снова начнут свой отсчет вперед. — Я помню себя в реке, — сказал я. — Я был под водой. Именно тогда все остановилось. ∞ Наконец я оказался у себя дома. В прихожей слышался шум телевизора у Эдгара наверху. Я подумал было о том, чтобы подняться к нему, но затем рассудил, что он наверняка спит. Завтра четверг, и мы с ним увидимся в Институте искусств. В своей квартире я увидел то, что можно было ожидать найти у человека, недавно потерявшего жену. Цветы начинали увядать. На столе лежали письма с соболезнованиями: одни вскрытые, другие по-прежнему нераспечатанные. Корзины были завалены грязным бельем, в раковине громоздились горы немытой посуды. Это была квартира человека, который провел несколько недель в некоем подобии ледника, застывший на месте, не имеющий возможности пошевелиться. Вид всего этого пробудил свежие воспоминания. Три последние недели не вернулись, но все остальное, случившееся перед тем, как мы с Карли уехали на выходные за город, по-прежнему присутствовало здесь, в квартире, дожидаясь меня. В ту ночь мы с Карли ругались в гостиной. Она рвала на себе волосы, стыдясь случившегося, и потеряла сережку. И вот на полу перед камином я увидел блеснувшую бриллиантовую сережку, лежавшую там, где она и упала. В поездку я собирался небрежно. Стопка теплых свитеров вывалилась с верхней полки гардероба, и я в злости раскидал их ногой по всему полу. Все свитера лежали здесь, в точности так же, как я их оставил. Определенно, за все это время я так и не удосужился их убрать. Когда я в тот вечер вернулся домой, Карли слушала сборник Элли Голдинг[24]. Увидев меня, она остановила проигрыватель на середине диска. Я запомнил, какая это была песня. Я включил проигрыватель, и песня продолжилась с того самого места, на котором оборвалась. Не признавать очевидное было невозможно. Это моя квартира. Это мой мир. Никакой другой Дилан Моран здесь не живет — только я один. Я прошел на кухню и налил себе водки. Посмотрев на кубики льда, сверкающие в стакане подобно бриллиантам, я вылил водку в раковину. Затем отправил туда же все содержимое бутылки. В баре стояла непочатая бутылка «Абсолюта», и я избавился от нее тем же способом. Я продолжал так до тех пор, пока полностью не избавился от хранившегося у нас дома спиртного. Дилан Моран больше не пил. Я был на кухне, когда позвонили в дверь. Я понятия не имел, кто это мог быть, но прошел в прихожую и открыл дверь. На пороге стоял следователь Харви Бушинг. Он выглядел таким же изможденным, как и во всех остальных мирах, и его глаза искрились той же проницательностью. В своей собственной жизни я его совсем не помнил. Но тем не менее Бушинг меня знал. — Мистер Моран? Следователь Бушинг. Мы с вами встречались пару недель назад. Вы позвонили в полицию, обнаружив на берегу реки труп молодой женщины. — Чем могу вам помочь? — ответил я, хотя момент времени, о котором он говорил, находился в том облаке тумана, о котором у меня не сохранилось никаких воспоминаний. Я не помнил, чтобы находил труп, не помнил, чтобы звонил в полицию. — Ну, я хотел лично сообщить вам то, что мы задержали человека, убившего Бетси Керн. Это был ее бывший ухажер, какое-то время преследовавший ее. Он сознался. — Рад это слышать. — Я просто хотел принести вам свои извинения. Допрашивая вас в парке, я, возможно, был излишне резок. Дело в том, что нередко тот, кто сообщает о преступлении, и является преступником. — Вы просто выполняли свою работу. — Я очень признателен вам за понимание. В общем, дело закрыто. Я рассудил, что вы должны это знать. — Благодарю вас, следователь Бушинг. — Всего хорошего, мистер Моран. — До свидания. Я проводил взглядом, как следователь скрылся в темноте. Он сел в свой серый седан и уехал. На той стороне улицы мне были видны заросли Ривер-Парка, где так много всего произошло со мной в разных мирах. На горизонте за рекой сверкнула молния, затем донесся продолжительный раскат грома, от которого содрогнулась земля. С запада надвигалась гроза. Я закрыл входную дверь. Вернувшись в дом, я сел в кресло у камина, чувствуя полное опустошение. Наклонившись, я подобрал с пола бриллиантовую сережку Карли и покрутил ее в пальцах. Как это ни странно, визит следователя Бушинга наконец убедил меня в том, где я находился. У меня возникло ощущение, будто разрешилась последняя маленькая тайна. Во время этих потерянных недель я наткнулся на труп Бетси Керн, и это событие оставило след в моей памяти. Но теперь все было кончено. Множественные миры остались позади. Это была реальность, как и сказала Ева Брайер. Осененный этой мыслью, я понял, что она означает. Я больше никогда не увижу Карли. Она умерла. Что бы я ни узнал о себе, изменить прошлое было уже слишком поздно. Теряя близкого человека, ты теряешь его навсегда. Всю ночь я просидел в кресле, закрыв лицо руками, оплакивая свою жену. Глава 35 Утром началась гроза. Мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжать жить, поэтому я поехал под проливным дождем в центр, в гостиницу «Ласаль плаза». Черные тучи сплошной пеленой затянули небо над городом и не собирались никуда уходить. Настоящий поток струился по лобовому стеклу машины, не позволяя видеть, куда я еду. Мостовая под колесами превратилась в озеро, вдоль тротуаров текли настоящие реки, несущие мусор. Как обычно, я вошел в офис первым. Рассвета за окном не было — лишь темнота. На столе у меня царил идеальный порядок, как всегда. Я увидел новые договоры с моей подписью, наклеенные на монитор записки с напоминаниями, составленными за последнюю неделю, номера телефонов и имена тех, кому мне нужно перезвонить. Все это время я работал здесь, хотя ничего не помнил. Судя по всему, я отсутствовал на работе только один день, вчера, когда был на приеме у Евы Брайер. Меня ждал миллион дел — утро было самым обыкновенным. Это была моя работа; это была моя жизнь. Я постарался принять это, однако время шло, а мне никак не удавалось сосредоточиться на деталях. Я снял трубку телефона и положил ее на место. Я включил компьютер и выключил его. Все те дела, которые прежде заставляли меня задерживаться допоздна на работе, теперь казались мелкими пустяками. Во мне что-то изменилось. Изменилось все. Я должен был принять то, что я не тот Дилан Моран, кто работал здесь на протяжении нескольких лет. Того Дилана убили Множественные миры. Он исчез и больше никогда не вернется. Мне нужно было стать другим человеком, но я по-прежнему понятия не имел, как это сделать. Дождь не прекращался, нисколько не утихая. Встав из-за стола, я оперся о подоконник, глядя на стекающие по стеклу капли воды. Серая пелена полностью скрыла из вида город и озеро. Несмотря на разгулявшуюся непогоду, я чувствовал внутреннее беспокойство. Меня неудержимо тянуло уйти отсюда, уехать навстречу дождю, найти то, что я потерял. Мне нужно было быть где-то в другом месте. Но где? — Это настоящий потоп. Услышав за спиной голос, я обернулся. В дверях кабинета стояла Тай, промокшая насквозь. Ее слова заставили меня вздрогнуть. — Что?