Она снова посмотрела на него застенчивым и радостным взгля­дом. — Для шампанского я неподходяще одета. Можете подо­ждать минут десять? Вот бокалы. У меня только такие, старо­модные. Она вручила ему бокалы, а сама пошла в комнату и вытащила из чемодана что-то белое. Затем она заперлась в ванной. Уолтер услышал шелест душа. Он бросил в стаканы лед и поста­вил их вместе с бутылкой на крышку чемодана. Душ все шумел, и Уолтер решил налить себе еще виски, но передумал. Элли появилась босая, в белом купальном халате. — Нужно надеть самое лучшее платье,— заметила она, роясь в чемодане. — Не нужно ничего надевать. Халат был махровый; Уолтер вдруг вспомнил, что Клара нена­видит махровые вещи. — Хорошо бы, вы и его сняли,— сказал он. Она пропустила замечание мимо ушей, и для Уолтера это было самым волнующим ответом из всех возможных. — Откройте шампанское. Она уселась на пол у чемодана, прислонившись спиной к тахте. Уолтер извлек пробку и разлил шампанское, которое они молча пригубили. Он успел выключить верхний свет, им хватало того, что проникал из кухни. Ступни у нее были очаровательные, глад­кие, узкие, такие же загоревшие, как ноги. Они не гармонировали с ее руками. Он налил еще шампанского. — Неплохо, правда? — Неплохо,— отозвалась она и поудобнее оперлась спиной о тахту.— Чудесно. Бывает, что мне нравится беспорядок. Сегодня как раз такой случай. Он встал и расстелил на полу зеленое одеяло. — Жестковато на голом,— заметил он. Она легла на одеяло животом, положив щеку на руку и глядя на него снизу вверх. Он примостился рядом, тоже на одеяле. Казалось, шампанское в бутылке никогда не иссякнет, как вино в сказочном кувшине. — Хочешь раздеться? — спросила она. Он разделся и развязал пояс у нее на халате. Кожа у нее была удивительно нежная, грудь под его рукой — нежнее пуха. Он действовал очень неспешно, очень осторожно, чтобы не причи­нить ей боли: одеяло одеялом, но на полу было жестко. Однако Элли не обращала на это внимания, и он тоже забыл про пол. Тем не менее на какой-то миг сознание его словно включилось, и он подумал, а был ли у нее когда-нибудь такой же хороший любовник? Ему казалось, что они уже много раз занимались любовью и это им никогда не Прискучит, до самой смерти. И что Клара — просто тень по сравнению с Элли. Ему хотелось сказать: я люблю тебя. Но он промолчал. Она открыла глаза и посмотрела на него. Он разлил остатки шампанского и зажег одну сигарету на двоих. — Ты знаешь, который час? — спросила она. Ему стало противно, что он забыл снять с руки часы. — Всего без пяти два. — Всего! — она встала, подошла к приемнику и включила на ти­хий звук. Потом возвратилась, опустилась на колени и поцелова­ла его в лоб. Он посмотрел, как она закуталась в халат, затем сам быстро одел­ся. Ему не хотелось оставаться у нее ночевать, хотя он чувство­вал, что ей этого хочется. — Когда мы увидимся? — спросил он. Она подняла глаза, и по их выражению он понял: она огорчена, что он уходит. — Не хочу строить планы. — Я могу быть полезен? — В каком смысле? — В смысле заданий. По новой квартире. Элли рассмеялась. Она сидела, прислонившись к пустой книж­ной полке. В слабом свете он различал ее карие с синевой глаза; она улыбалась, глядя на него с обожанием. — Может, я все так и оставлю. Я ведь сказала тебе, что люблю беспорядок. Он медленно подошел к ней. — Я тебе позвоню. — Очень мило с твоей стороны. Улыбаясь, он взял ее за руку и притянул к себе. Они поце­ловались. Он мог бы повторить все с начала, но вместо этого от­крыл дверь. — Спокойной ночи,— произнес он и вышел. Спускаясь по лестнице, он ощущал себя раскованным и по­молодевшим, словно в его теле обновилась каждая клетка. Он улыбался. Когда он вошел в спальню, Клара проснулась. — Где ты был? — спросила она сонным голосом. — Пил. C Биллом Айртоном. Ему было плевать — пусть выясняет, что он не был с Биллом. Ему было плевать — пусть выясняет, что он был с Элли. Клара, видимо, снова уснула, потому что больше ничего не сказала. В понедельник утром Уолтер позвонил Элли и пригласил по­обедать. Кларе он собирался сказать, что встречается с Джоном в Нью-Йорке. Он не был намерен ехать домой после работы. Но Элли заявила, что весь вечер будет упражняться на скрипке, это просто необходимо, потому что ей нужно подобрать новую програм­му для класса обучающихся понимать музыку. Уолтер уловил в ее голосе прохладу и почувствовал, что она решила положить их связи конец, может быть, вообще больше с ним не встре­чаться. - Во время перерыва на ленч Уолтер заскочил в Публичную библиотеку и просмотрел, что писали ньюаркские газеты за ав­густ о деле Киммель. Фотография, сделанная на месте преступле­ния, запечатлела труп жертвы. Женщина, как он понял, была в теле, темноволосая, однако запрокинутого лица не было видно, он разгля­дел на снимке только легкое платье с пятнами крови, наполовину прикрытое одеялом. Больше всего его занимало алиби Киммеля. Одно и то же сообщение повторялось в разных вариантах: «Мель­хиор Киммель заявил, что в тот вечер, когда произошло преступ­ление, он находился в Ньюарке и с 8 до 10 часов был в кино». Уолтер предположил, что у него есть свидетели и его заявление не подвергалось сомнению. Убийцу, однако, так и не удалось найти. Уолтер просмотрел ньюаркские газеты за несколько следующих дней — никаких новых обстоятельств в деле не обнаружилось. Он ушел из библиотеки довольно сердитый, с чувством человека, обманувшегося в своих ожиданиях. Глава 11 — Мне необходимо с тобой встретиться,— сказал Уолтер.— Хотя бы на пару минут. В конце концов Элли согласилась. Уолтер поспешил в Леннерт. Было всего семь вечера. Как сооб­щила Клавдия, Клара отправилась отобедать с Филпотами. Он надеялся, что у Элли весь вечер свободный. Подходя к дому, он услышал ее скрипку. Он подождал, пока она три раза испол­нит одну и ту же фразу, позвонил и услышал, как она завершила игру громким аккордом. Прожужжал зуммер. Как и в прошлый раз, она ждала его в дверях квартиры. Он потянулся ее поцеловать, но она сказала: — Ты не против, если мы куда-нибудь сходим? — Конечно, нет. Комната изменилась до неузнаваемости: на полулежал розовый коврик, на стенах висели картинки, на полке были расставлены кни­ги. О том вечере напоминала лишь стопа нот, все еще увенчанная Скарлатти. Она достала пальто из стенного шкафа. Он решил свозить ее в «Старую мельницу» неподалеку от Хантингтона, потому что там было мало шансов встретить знако­мых. В машине она рассказывала о школе. Уолтер почувствовал, что она страшно далека от него и ни капельки по нему не ску­чала. Заняв столик, они заказали по мартини. Уолтер предпочел бы посидеть за выпивкой в баре, там было уютнее, но бар захва­тила компания шумливых мужчин, то ли встреча какого-то клуба, то ли мальчишник, и их галдеж был слышен даже за столиком. Элли перестала болтать. Казалось, она его стесняется. — Я люблю тебя, Элли,— сказал он. — Ничего подобного. Это я тебя люблю. Ее слова вошли в сердце, и оно сладко защемило, как в юности. — Почему ты сказала, что я тебя не люблю? — Потому, что знаю. И такого, как в ту ночь, больше не бу- дет, пока ты меня не полюбишь. Может, я и в тот раз сделала это, чтобы доказать, какая я сильная. — Ох, Элли,— нахмурился он,—• очень уж это сложно. И очень по-русски.