— Неудивительно, я наполовину русская,— улыбнулась она. Хочешь начистоту? Ты меня не любишь, но я тебя привлекаю, потому что так непохожа на твою жену. C женой у тебя не ладится, вот ты и идешь ко мне — разве не так? — Она говорила очень тихо, ему приходилось напрягать слух.— Но я не настолько глупа, чтобы иметь связь с женатым мужчиной, даже если я в него влюбле­на. — Элли, я мог бы любить тебя больше всех женщин на свете. Я и в самом деле тебя люблю! — Но что тебе с этим делать, вот вопрос. Я не вижу ответа. В ее голосе не было обиды, она просто изложила все как есть. — Откуда ты знаешь? — Я не говорю, что знаю. Может быть, я ошибаюсь. Он понял, что его загнало в угол именно это ее серьезное отношение. Он понял, что ему нечем ей ответить, что нет у него ни плана, ни собственного пути решения, а возможно, и соответ­ствующего душевного настроя. Он вдруг увидел себя со стороны, каким видела его она, и ему стало стыдно. — Я тебя не знаю, однако думаю, что знала в достаточной степени, чтобы полюбить,— сказала Элли.— Я думаю, ты по нату­ре человек неплохой. Я думаю, ты сильный. И еще я думаю, что влюбилась в тебя с первого взгляда. Уолтер не был уверен, что может сказать то же самое о себе. Тогда на вечеринке... — Жизнь у меня была не очень веселая,— продолжала она.— Отец пил. Он умер, когда мне исполнилось шестнадцать. Мне приш­лось содержать мать — от братца немногим больше пользы, чем было от батюшки. Мать дала мне имя Элспет, потому что считала его красивым. По-моему, это был первый и последний раз в ее жизни, что она переупрямила отца. Единственной моей опорой стала музы­ка. До тебя у меня были два увлечения — так, ничего серьез­ного, с тобой не сравнить. Она улыбалась и выглядела совсем юной, моложе своих лет. — Я люблю все надежное. Мне нужен свой дом. Нужны дети. — Мне тоже,— заметил Уолтер. — И муж, которого я могу уважать. Я хочу определенности. И надо же мне было в тебя влюбиться, правда? — Прекрасно тебя понимаю. Мне это все так знакомо,— отве­тил Уолтер, разглядывая коричневое дерево столешницы.— Я тебе не говорил, что в ближайшее время намерен получить развод. Конечно, мы с ней не ладим. Это всякий поймет, кто побывает у нас дома. Я хочу получить развод как можно скорее. Он действительно хотел этого. Но хотел ли он жениться на Элли? На этот вопрос, как ему казалось, он пока еще не готов дать определенный ответ, и поэтому, понимал он, ему нечего было добавить к сказанному. — Когда? — спросила она. — Все решится за две-три недели, не позже. И тогда, если мы друг другу не разонравимся — если все еще будем любить... — Я-то тебя за две-три недели не разлюблю. А вот ты не уверен,— возразила она, закуривая сигарету.— Я думаю, нам луч­ше не встречаться, пока ты не будешь знать окончательно. — Что люблю тебя? — О разводе. — Ладно,— сказал Уолтер. — Я люблю тебя слишком сильно — ты это понимаешь? Не следовало бы тебе об этом говорить, верно? Мне в радость даже жить поблизости от тебя. Я вся полна тобой. Но тебе не дождаться, чтобы я околачивалась на Марлборо-Роуд. Он молчал, уставившись на свою зажигалку. — Ты не против, если я сейчас отправлюсь к себе? Ни о чем другом я уже говорить не в состоянии. — Хорошо,— сказал Уолтер и поискал глазами официанта, чтобы тот принес счет. Когда они уходили, компания в баре все еще продолжала гал­деть. Домой Уолтер вернулся не поздно, в четверть десятого, однако Клара уже лежала в постели с книгой в руках. Уолтер спросил, как прошел вечер у Филпотов. — Я у них не была,— ответила Клара ровным голосом, возве­щающим начало ссоры. Уолтер удивленно на нее посмотрел: — Ты к ним не поехала? — Сегодня вечером я видела твою машину перед домом Элли Брайс,— сообщила она. — Так ты Даже знаешь, где она теперь живет,— заметил он. — Позаботилась выяснить. Уолтер понял, что она простояла там долгую вахту, потому что и до и после вылазки на «Мельницу» пробыл в комнате у Эллен не более пяти минут. Что же ты собираешься делать? Почему не подашь на развод из-за супружеской измены? Он не торопясь вскрыл новую Пачку сигарет, но сердце у него замирало от ужаса: он впервые оказался виноватым в том, в чем она его обвиняла. — Потому, что считаю — у тебя это пройдет,— ответила Клара. Она лежала, откинувшись на подушку, но голова и плечи у нее слов­но окаменели, как в тот раз, а губы подобрались в прямую линию. Она вдруг показалась Уолтеру чудовищно постаревшей. Протянув к нему руку, она сказала: — Иди ко мне, милый. Притворная любовь в ее голосе вызвала у него отвращение. Он знал — она хочет, чтоб он ее поцеловал, и даже готова на большее. Такое уже случалось пару раз после ее возвращения из больницы: днем она его поносила и обвиняла, а ночью пыталась загладить свое поведение, пыталась привязать к себе, отдавая ему свое тело. Когда Уолтер однажды пошел ей навстречу, он ощутил, каких усилий ей стоило заставить себя отвечать на его ласки, и ему стало противно. — Давай наконец объяснимся и покончим с этим! Я больше не хочу и не могу ждать. — C чем покончим? — Клара, я с тобой развожусь. На сей раз я не прошу — я ставлю тебя в известность. И Элли тут ни при чем, это тоже можешь принять к сведению. — Полтора месяца назад ты говорил, что любишь меня. — Я ошибался. — Еще раз хочешь иметь на совести труп? — Я не намерен состоять при тебе в няньках до конца твоей жизни — и своей. Не захочешь дать развод — отправлюсь в Рино и получу его там. — Ах, в Рино! — сказала она с издевкой. Уолтер наградил ее изумленным взглядом. Вероятно, она не при­няла его слов всерьез, подумал он. Плохо дело. Глава 12 Где-то сзади Элли оказывала ему пособничество и подстрекала[6]. Элли ждала неподалеку. В автобусе горел свет, он видел, как пассажиры выходят друг за другом, а вот и Клара спускается по ступенькам, перебросив через руку что-то вроде дорожного пледа. Уолтер сразу же к ней подошел. — Клара? Она не очень удивилась, увидев его. — Нам нужно поговорить,— произнес он.— Мы оставили в спальне такой бедлам.. Она что-то недовольно пробормотала, однако пошла с ним. Он повел ее по дороге. — Чуть дальше, там можно поговорить без свидетелей. Они подошли к плотным зарослям, которые он заранее облю­бовал. — Не нужно далеко удаляться, автобус отходит через десять минут,— произнесла Клара, однако без всякой тревоги. Уолтер набросился на нее и обеими руками вцепился ей в горло. Он волок ее в подлесок, тянул изо всех сил, потому что она сделалась непонятно тяжелой, тяжелее мужчины, и все время хва­талась за кусты. Он тащил и тащил, не ослабляя пальцев на горле, чтобы она не смогла закричать. Шея ее на ощупь стала жесткая, напоминающая переплетением жил толстый канат. Он начал боять­ся, что не сумеет ее убить. И вдруг понял, что она перестала сопротивляться. Умерла. Он выпустил из рук это жилистое горло. Он поднялся и набросил на нее плед, который она взяла с собой. Джефф тоже был здесь, он, как обычно, весело лаял и прыгал, а ког­да Уолтер вышел из леса, побежал следом. А вот и Элли — она ждала его на дороге именно там, где обещала. Уолтер кивком дал ей знать, что все кончено, и Элли об­легченно улыбнулась. Элли взяла его за руку и с восхищением посмотрела в глаза. Элли собиралась что-то ему сказать, но тут пря­мо перед ними взорвалась не то бомба, не то автомобиль, и все потонуло в облаке серого дыма. — Мост рухнул! — крикнул Уолтер.— Нам не пройти! Но Элли не остановилась. Он пытался ее удержать. Она по­шла вперед без него. Очнувшись, Уолтер понял, что лежит, уткнувшись лицом в по­душку, и пытается приподняться, отталкиваясь от постели руками. В глазах все плыло, в ушах звенело. Он повернул голову: кто это рядом, не Элли? Он напряг зрение, и темная головка и маленькое личико Клары смутно проступили из темноты. Она лежала к нему лицом. — Что тебе снилось? — спросила она ровным бодрым голосом, словно давно уже не спала. Уолтбр почувствовал себя как под рент­геном.