— Вы не знаете, что я доказал,— уверенно парировал Кор­би.— Я восстанавливаю точную картину того, что произошло между Киммелем и его женой перед тем, как ее убили. Когда я все это предъявлю Киммелю, он расколется и сознается именно в том, в чем я его обвиняю. Именно в том, в чем я его обвиняю. От такой самонадеянно­сти Уолтер на минуту опешил. Подразумевалось, что признание Киммеля — или ответное его заявление о том, что в прошлом месяце Уолтер побывал у него в лавке, если он уже не сообщил об этом — подведет Уолтера под то же деяние и тоже заставит сознаться. — Так вы едете? Я прошу вас об одолжении и могу заверить, что, если поедете, в газеты об этом ни слова не просочится. В голосе Корби звучали нетерпение и полнейшая уверенность, Уолтера же он ужаснул. После встречи с Киммелем, подумал он, газетам и не понадо­бится трубить об этом. Может быть, Киммель уже рассказал Корби о его посещении. Что могло помешать Киммелю рассказать? У Корби был такой вид, будто он знает и только ждет, чтобы Уол­тер сам сознался сию же минуту. Если он не поедет, Корби сам привезет Киммеля к нему на службу, предположил Уолтер. Так или иначе, но он все равно их сведет. — Хорошо,— согласился Уолтер,— я еду. — Вот и прекрасно,— улыбнулся Корби.— Я подъеду за вами к пяти, у меня есть машина. Обернемся туда и обратно.— Он помахал рукой и направился к двери. Корби ушел, а Уолтер продолжал стоять, вцепившись в край стола. Ему было жутко, потому что Корби теперь и его считает виновным. Еще пять минут назад Уолтер смел надеяться, что не считает или хотя бы решил не спешить с ударом, пока не уверится окончательно. Уолтер чувствовал — он только что согласился броситься прямо в ад. — Уолтер! — Дик щелкнул пальцами.— Что с тобой? Впал в транс? Уолтер посмотрел на Дика, потом перевел взгляд на подшивку документов на столе с надписью «Бремя доказывания». — Слушай, Уолтер, что все это значит? — Дик кивком пока­зал на дверь.— Полиция все еще тебя расспрашивает? — Не полиция,— ответил Уолтер.— Один полицейский. — По-моему, я тебе не говорил,— заметил Дик,— что как-то вечером Корби приходил к нам домой побеседовать со мной и Полли. Он задавал о тебе вопросы — и о Кларе, понятно. — Когда? — C неделю тому назад. Может, чуть раньше. Еще до того, как Корби обнаружил ту вырезку, сообразил Уол­тер. Значит, выспрашивал не очень серьезно. — Какие вопросы? — Откровенно спросил, считаю ли я тебя на это способным. Судя по всему, он привык без обиняков. Я ответил решительным «нет». Рассказал, как ты держался, когда Клара вышла из комы. Если муж хочет убить жену, он ведет себя по-другому. — Спасибо,— тихо произнес Уолтер. — Я и не знал, Уолтер, что Клара пыталась с собой покончить, мне об этом Корби сказал. Теперь, когда знаю, многое стало по­нятней. Я могу понять, что Клара... ну, что она убила себя этим способом. Уолтер кивнул. — Да. Уж это, казалось бы, каждый может понять. Дик спросил, понизив голос: — Уолт, у тебя серьезные неприятности из-за этого сыщика, Корби? Уолтер помедлил с ответом, затем отрицательно покачал го­ловой. — Нет, серьезных неприятностей нет. — А вообще неприятности? — Нет. Вернемся к работе? Уолтеру хотелось поскорей с ней покончить, чтобы успеть спус­титься к пяти встретить Корби. В пять часов Корби еще раз предложил отвезти Уолтера в Нью­арк и обратно в своей машине, и Уолтер согласился. Они молча доехали до туннеля Холланд. В туннеле Корби сказал: — Я понимаю, мистер Стакхаус, вы много делаете, чтобы мне помочь. Я это ценю.— В туннеле его голос глуховато вибрировал.— Наша поездка, надеюсь, даст свои результаты, хотя сразу они, возможно, и не проявятся. Сложный маршрут до книжной лавки Корби одолел с такой легкостью, словно ездил им много раз. Уолтер непроизвольно при­нял вид, будто видит это место впервые, хотя ни о чем не спрашивал. Воздух в лавке — спертый, пыльный, пропитанный сладко­ватым запахом пораженных сухой гнилью страниц и переплетов — показался Уолтеру давно и до ужаса знакомым. Они застали Ким- меля одного. Уолтер увидел, как он медленно поднимается из-за письменного стола им навстречу, словно почуявший опасность слон. — Киммель,— бесцеремонно сказал Корби, когда они подо­шли,— хочу познакомить вас с мистером Стакхаусом. Массивное лицо Киммеля было непроницаемо. — Здравствуйте,— произнес он первым. — Здравствуйте. Уолтер весь напрягся и ждал. Лицо Киммеля по-прежнему ни­чего не выражало. Уолтер никак не мог решить, успел ли Киммель предать его Корби или только собирается предать, спокойно и хладнокровно, и только ждет наводящих вопросов. — Мистер Стакхаус тоже имел несчастье недавно утратить жену,— сказал Корби, бросая шляпу на стол с книгами,— и тоже в результате трагедии во время стоянки автобуса. — По-моему, я об этом читал,— заметил Киммель. — Полагаю, читали,— улыбнулся Корби. Уолтер переступил с ноги на ногу и посмотрел на Корби. По­ведение Корби являло собой невероятную и непотребную смесь профессиональной грубости с официальной вежливостью. — Полагаю,— безмятежно продолжал Корби,— я вам говорил и о том, что мистеру Стакхаусу также известно об убийстве вашей жены. Я нашел у него в альбоме вырванную из августовской газеты заметку об этом убийстве. — Да,— серьезно ответил Киммель, слегка кивнув лысой го­ловой. Губы Уолтера самопроизвольно дернулись в нервной улыб­ке, хотя его охватила паника. Маленькие глазки Киммеля каза­лись абсолютно холодными и равнодушными, как глаза убий­цы. — Похож, по-вашему, мистер Стакхаус на убийцу? — задал Корби вопрос Киммелю. — Разве не ваша задача — это выяснить? — парировал Ким­мель, прижимая подушечки толстых сноровистых пальцев к зеле­ной промокашке у себя на столе.— Я не понимаю цели посещения. Корби с секунду помолчал. В глазах у него мелькнуло бес­покойство. — Цель этого посещения очень скоро станет ясной,— отве­тил он. Киммель и Уолтер обменялись взглядами. Выражение лица Киммеля переменилось. Теперь в его маленьких глазках проскаль­зывало нечто вроде любопытства, и Уолтер заметил, как уголок его сложенных сердечком губ изогнулся в подобии улыбки, кото­рая, казалось, говорила: мы оба жертвы этого молодого кретина. — Мистер Стакхаус,— обратился к нему Корби,— не станете же вы отрицать, что думали о действиях Киммеля, когда пресле­довали автобус, в котором ехала ваша жена? — Говоря о «действиях» Киммеля... — Мы это обсуждали,— оборвал Корби. — Стану,— возразил ему Уолтер.— Я это решительно отри­цаю. За эти несколько секунд Уолтера охватило такое сильное чув­ство симпатии к Киммелю, что он растерялся и попытался скрыть это чувство. Теперь он твердо знал, что Киммель не рассказал Корби о его посещении лавки и не собирался рассказывать. Корби обратился к Киммелю: — А вы, очевидно, отрицаете, что, прочитав о появлении Стак- хауса на автобусной остановке, подумали о том, что Стакхаус убил свою жену таким же способом, как вы — свою? — Трудно было не подумать, поскольку в газете намекалось на это, чуть ли не утверждалось,— спокойно ответил Киммель,— но я моей жены не убивал. — Киммель, вы лжете! — закричал Корби.— Вы понимаете, что своим поведением Стакхаус заложил вас. Однако -стоите тут и строите из себя невинность! Киммель с великолепным безразличием пожал плечами. Уолтер почувствовал приток свежих сил и перевел дыхание. Теперь-то он догадался, что Киммель боялся, как бы он не выбол­тал об их первой встрече, и боялся не меньше, чем Уолтер — его. Киммель был явно не расположен откровенничать с Корби. Мол­чание Киммеля вдруг предстало Уолтеру в ореоле героического благородства, так что сам Киммель показался сияющим ангелом по сравнению с Корби, воплощенным сатаной. Корби нервно прохаживался по комнате. Он утратил сходство с воспитанным старшеклассником и напоминал сейчас гибкого длинноногого борца, который топчется перед противником, гото­вясь пустить в ход запрещенный прием. — Вас совсем не удивляет тот факт, что Стакхаус вырвал из газеты заметку об убийстве вашей жены, а потом помчался за автобусом, в котором ехала его жена, в тот вечер, как ее убили? — Вы же сами сказали мне, что жена Стэкхауса покончила самоубийством,— удивленно возразил Киммель. — Это не доказано. Корби затянулся сигаретой, меряя шагами пространство между Киммелем и Уолтером. — Так что же вы в конце концов пытаетесь доказать? — спро­сил Киммель. Скрестив на белой рубашке руки, он прислонился к стене. Свет лампы, что горела у него над столом, отражаясь в стеклах очков, превращал их в яркие непроницаемые круж­ки. — Самому бы хотелось знать,— глумливо ответил Корби. Киммель снова пожал плечами. Уолтер не мог сказать, смотрит ли на него Киммель или нет; он перевел взгляд на открытую книгу, лежащую на столе у Ким- меля. Когда он пошевелился, у него заболела шея. В огромной книге текст на странице был расположен двумя колонками, как в Библии. — Мистер Стакхаус, вам не приходило в голову, когда вы про­читали в газете об убийстве Киммель, что сам Киммель мог убить свою жену?