– Меркуцио, ты был прав, говоря, что лавину в Версиане просто так не создать, даже на тридцатом уровне. Я немножко поправлю тебя и скажу то, о чем не говорил раньше. Лавину нельзя создать усилиями игроков. Только ресурсами самой Версианы. – Подробнее, пожалуйста, – попросил Меркуцио, внимательно слушая и разглядывая собственное отражение в бокале. – Будет подробнее. Вот результаты проведенной мною ранее симуляции, еще во времена ранней альфы. Чтобы создать лавину, надо спровоцировать Версиану на ответные действия, которые мы все вместе породим, нарушив один из ее фундаментальных законов. – Попроще можно? – попросил медведь. – Мы выйдем за пределы игровой зоны. Медведь фыркнул, отчего его пиво забулькало. Шанталь прекратила лакомиться, глядя на Джека со всем вниманием. Я сам пока ничего не понимал. – Версиана ограничена территорией, чуть выходящей за МКАД, – проговорил стример, припоминая известные ему факты. – Туда пробиться невозможно, так что вряд ли ты имеешь в виду прорыв за лимит на танке. Сверху город ограничен куполом. Шестьсот метров, не больше. – Пятьсот, – уточнила Шанталь. – Если выше – вертолет начинает сбоить. – Но в Версиану встроена система противодействия случайному багу, который позволил бы вырваться за купол. – Джек плавно наводил стримера на мысль. – Она здесь не просто так. – Ты говоришь про файерволл? – Ну и шутники, – вздохнул Бурелом. – Файерволл хотите увидеть? Он только в трейлере был. – Повторяю – я проводил симуляцию и нашел точку прорыва за купол Версианы, – настаивал Джек. – Из игры таким образом выйти нельзя, но если выбраться в темную зону – запустится файерволл. – Арбестер у нас нубье, так что я растолкую, о чем фантазируют эти индивиды, – сказал Бурелом. – Файерволл – это типа местной системы ПВО. Тучи ракет запускаются в воздух и поражают героя, дерзнувшего вырваться за пределы прорисовки карты. – Верно, – кивнул Джек. – И эти ракеты видимы из любой точки города. Все НПС на них отреагируют так же, как и в реальной Москве отреагировали бы на взрывы ракет над головой. Это и есть спонтанное событие, которое нельзя сэвейдить, потому что спрятаться от него некуда. Цепная реакция. Вы хотели лавину? Вот вам лавина. – Минуточку! – Меркуцио поднял палец. – Ты утверждаешь, что хочешь вырваться за пределы карты, вызвать на себя файерволл, породить им лавину и создать разрывы пространства, через которые нас выбросит из игры? – Согласен, не самый легкий способ разлогиниться в игрушке, – признал Джек. – Но другого пути нет. – Как ты выберешься за пределы карты? – спросил Бурелом. Вместо ответа Джек показал свою перчатку. – Деформация пространства, – проговорил Меркуцио, с каждым слогом теряя в скорости речи. – Блин. Подожди, а как именно? – Только простыми словами, – попросила Шанталь. – Чтобы Бурелом понял. – Эй! – запротестовал медведь. – Я не первоклашка! Джек грохнул перчаткой о стол, заставив всех замолчать. – Я рассчитал точку, из которой можно подняться примерно на двести восемьдесят метров от уже высокого места, чтобы оказаться вне Версианы, – сказал он чуть жестче. – Весь день качал перчатку на вертикальный подъем контекстной платформы. И есть место, где купол недостаточно прорисован сверху. Там имеется разрыв в пространстве Версианы. Одна сложность: он находится на вершине инста. – Чего? – вытаращился медведь. – Данжи не тестировали должным образом, – продолжал Джек. – Высота купола там сбоит. Никто не обращал внимания, потому что в данже все равно нет летательных аппаратов. Добравшись до нужной точки, я смогу залезть на плиту и заставить ее полететь вверх. Выберусь за пределы карты, запустится файерволл, который будет виден и в базовом мире Версианы, – и дальше мы покидаем инст и сваливаем во время лавины. – Так что за точка? – спросил Меркуцио. Джек неопределенно пожал плечами, словно думая, говорить или нет. Забрал перчатку и сказал: – Рейдовое подземелье на пятерых человек в Москва-Сити. Наша цель – башня «Эволюция», верхний этаж. В наступившей тишине отчетливо прозвенела ложка, оброненная Шанталь. Глава 21. Коридор Впервые наблюдать Московский деловой центр ночью – незабываемое впечатление. Сейчас я смотрел на него, естественно, не в первый раз, но изнутри Версианы делать этого еще не приходилось. Цифровой город никогда не спал, как и настоящий. Обилия огней вокруг хватило бы, чтобы несколько лет обогревать небольшой микрорайон, в котором я родился и вырос. – Которая из них «Эволюция»? – спросил Бурелом, смотря на верхушки небоскребов. Задирать башку вверх медведю было неудобно. Я надеялся, что это не скажется на его боевых навыках. – Ты смеешься? – недоверчиво покосился Меркуцио. – Вон та, с завитушками. – Которая закручена, что ли? – Да. Ты что, ни разу в Сити не был? – Фигли я тут забыл? – проворчал медведь. – Пофоткался и домой. Щас бы названия башен помнить… – Все, стоп флуд, – отрезал Джек. – Бурелом, ты тут больше всех играл. Что про сам инст в «Эволюции» помнишь? – Вообще ничего не знаю. – Медведь озадаченно почесал лапой ухо. – И никто не знает. Тут же никого не было, кроме разрабов. Кто не в пати и не тридцатые – того не пустят. – Я знаю, где вход, – сказал Меркуцио. – Да? И где? – Не там, где все будут искать, – предупредил стример и показал на относительно низкий зеленый комплекс, в котором, похоже, не бывал лишь один Бурелом. – Чего? – удивилась Шанталь. – Вход в «Афимолле»? – Угу, – кивнул Меркуцио. – Я как в раннем доступе играл, случайно наткнулся. Дальше лобби не прошел – выкинуло обратно с предупреждением. Типа – рейдовое подземелье, у вас низок уровень, и все такое. – Так что, сам «Афимолл» в Версиане недоступен? – спросил я. – Не как часть входа в «Эволюцию», а вообще? – Доступен, конечно. Вопрос лишь в том, через какую дверь в него заходить. Я нарыл дверь сбоку, и там проход к башне. Джек, а ты что, не знал, где вход? – Нет, – ответил Джек, нервничая. – Симуляция инста – это математика. С географией Версианы я никогда не был в ладах. Меркуцио осмотрел его подозрительно и осведомился: – Откуда ты вообще собрал контента для этой своей симуляции? – Умелый отыгрыш на бетке и правильные вопросы Камилле, – ответил Джек. – Ладно, веди уже. Нужная дверь находилась точно напротив проезда между «Эволюцией» и «Империей». Невзрачный вход терялся на фоне соседних архитектурных громадин. – И почему нельзя наверх башни на вертолете залететь? – продолжал тупить Бурелом. – Потому что тебе уже сказано: башня в открытом мире Версианы и та же башня в рейдовом инсте той же Версианы – разный программный код, – объяснил Джек. – Сейчас там, куда ты смотришь, нет никакого разрыва. Он появится, если пройти в инстовую «Эволюцию» и подняться на крышу. – Все, понял, – успокоился медведь. – Давайте пронесем тогда. Сколько у нас времени? – Четыре часа до обнуления, – ответил Джек. – Меркуцио, заходи. – Я рейд-лидер? – усмехнулся Меркуцио, покачал головой и отошел в сторону. – Давай лучше ты. – Ага, я тоже за, – сказал Бурелом. – Пусть лучше Джек лут распределяет. Шанталь бросила улыбку, заметную лишь мне. Я чуть усмехнулся, чувствуя подступающий мандраж. Нас явно ждет что-то, к чему никто не готов. Джек подошел к дверям – двум узким зеркальным панелям, в отражении которых казалось, будто нас десятеро. Посмотрел на наших двойников, словно оценивал групповое фото. Повернулся и сказал: – Шанталь, удали Лайма из группы. Девушка вызвала экран, провела нехитрые манипуляции – и нас стало пятеро. Мне стало не по себе при мысли, что этот взбудораженный, деморализованный невротик остался совсем один. Не то чтобы мне было его жалко – оказаться на его месте я бы не хотел. У каждого свой выбор. Двери щелкнули, разъехались в стороны. – Заходим, – сказал Джек и шагнул в темноту. – Прикольно, мы рейдовый статик собрали, – заметил Бурелом, проходя следом. Терпеть не могу игровые лобби в Версиане. Не слишком часто в них бывал, но все равно уже ненавижу. Там особенно остро чувствуется собственная беззащитность. Стоишь как дурак в темной комнате и целиком зависишь от произвола искусственного интеллекта вокруг. Да, я понимаю, что в остальном мире Версианы то же самое, но там хотя бы есть иллюзия выбора. Здесь же – как будто застрял в подвисшем игровом меню. По крайней мере, здесь я был не один. Повел ладонью в воздухе, стараясь нащупать руку Шанталь, и схватился за влажный медвежий нос. Бурелом чихнул, и левое ухо сразу заложило. Словно в ответ на своеобразный сигнал из темноты проявилась висящая надпись: