— Он был добровольцем в серии экспериментов «Байотех», после которых начал белеть. Достать данные оттуда было сложнее, но кое-что я узнала. Эксперименты вертелись в основном вокруг перекодировки ДНК, чтобы человек сам мог контролировать выброс определённых гормонов для качественного выполнения определенных функций. — Как берутся за солдат будущего, так обязательно какой-то задницей заканчивается, — бурчу я. — И этот раз не исключение. Девяносто пять процентов из тех, кто участвовал в этом якобы гражданском эксперименте в итоге стали сами себе наркоманами. — Это как? — Истощали организм тем, что заставляли его вырабатывать гормоны радости и постоянно ходили в эйфории. Бесполезный биомусор получился. Им было насрать на поставленные задачи, все как один предпочитали получать удовольствие, — объясняет Маша. — В итоге эксперимент признали неудавшимся и свернули. А подопытные быстренько и с удовольствием самовыпилились. Кто-то так увлёкся, что угробил организм за пару лет, кому-то в состоянии эйфории показалось, что он умеет летать и так далее. — Чудна ты, нейробиохимия, — только и могу выдавить я из себя. — А вот тот, кто нас интересует, живёт и здравствует. Только альбиносом стал. * * * Я рассказываю о том, что мне удалось найти, пока Игант спал, и о том, какие предположения выстроились на основе найденной информации. Геймер соглашается с тем, что, скорее всего, подопытный симулировал отсутствие изменений в организме. В конце я сообщаю, что нашла адрес. На что Игант сразу же предлагает проверить. — А не страшно? — спрашиваю я. — Страшно, конечно. Но давай признаемся себе вот в чём: мы оба растерялись. Нам обоим были нужны деньги. Для нас обоих эта ситуация была неожиданной и мы как-то туповато согласились на заявленные условия. Поэтому стоит попытаться взять инициативу в свои руки хотя бы для того, чтобы понимать, насколько всё серьёзно. По всем пунктам Игант прав. Я просто киваю, соглашаясь. — Но сначала турнир, — поднимает палец вверх геймер. Я смотрю на кистевой чип — часы показывают без четверти двенадцать. Через пятнадцать минут старт. * * * Самая глупая вещь, которую может сделать сетевой геймер, претендующий на игру в турнирах — стримить вид от первого лица. Именно поэтому я выношу Феникса в первые минуты матча. Старый добрый зерг-раш. Пока этот инвалид от игроиндустрии развивает базу, я непрерывно создаю самых слабых юнитов, отсылая их на две трети карты вперёд и влево. И в момент, когда база Феникса только начинает производить технику, швыряю толпу юнитов с фланга на базу. Зверьё разбирает турели, попутно разгрызая вражеских солдатиков, и благополучно разрушает командный центр. * * * Арлекин, которого в паутине уже давным-давно сократили до простенького «Арл», не выходит в бой и ему присуждают поражение. Что ж, тем лучше. Техническая победа — тоже победа. К тому же, экономит мне время. Я выхожу из паутины, снимаю перчатку и возвращаюсь к плоской сети на своей доске. Разворачиваю ленту новостей и понимаю, почему победа далась мне так легко — Максим Лемешев, сетевой геймер, известный под ником «Арлекин», шагнул (но я более чем уверенна, что сброшен) из окна своей жилой ячейки. Естественно, я связываю это с альбиносом. Иганта из игры не вытаскиваю — понимаю, что для него турниры — способ заработать. А к чужием способам заработать я привыкла относиться с уважением, какими бы ёбнутыми они не были. Чтобы не тратить время даром, ломаю систему видеонаблюдения человейника, в котором — слава медицинским архивам и фиксируемым в них данным! — живёт альбинос. — Осталось четыре дисциплины, — сообщает Игант, снимая манипулятор. — Я его нашла, — говорю в ответ. — Как? Где? — Там где ты искал, но не доискал. Адреса медики тоже хранят, просто это две разных базы данных, которые нужно синхронизировать, прежде чем запускать. Погнали. * * * Второй бой, общий FPG удачно отыгрываем и я и Ржавая, пока воздушка несет нас к месту жительства альбиноса. Условие — занять места с первого по шестое. Оба попадаем в диапазон. Машка выносит семерых. Я — восьмерых. Мог бы и её, но почему-то замираю на пару мгновений, любуясь тем, как она размазывает противника, а она, закончив с врагом, на рефлексах накрывает меня огнём. А я и не против. Я даже улыбаюсь, радуясь тому, что у неё получается так, как надо. * * * Для троечки нам приходится присесть на углу дома. Прошедших предыдущий этап система делит на две команды. Мы с Игантом оказываемся в одной. Наша цель — заложить бомбу. Их цель — обезвредить. На раздаче бомба оказывается у меня. Игроки моей команды грамотно снимают противников одного за другим и ведут меня к точке минирования. Я, естественно, отлично справляюсь со своей ролью. Игант шлёт в чат воздушный поцелуй и вслед за ним эту эмоцию повторяют все оставшиеся в живых: Оторва, WhiteSnake, Осенний… Гремит взрыв, и мы снова вываливаемся в реальность. * * * — Погоди, — говорит мне Ржавая, — сейчас я подключусь к системе охраны и зациклю модуль управления камерами. Достаю стик, чиркаю и успеваю затянуться всего дважды. — Готово! — сообщает Ржавая, выставляя таймер на своём чипе. — Система будет дублировать один и тот же отрезок временина всех камерах, накапливая его в базе данных, до тех пор пока не признает его ошибкой и не отправится на перезагрузку. Восемь минут. Плюс-минус. Мы входим в человейник. Обоссанные стены, неработающий лифт, компания малолеток, тусующаяся между вторым и третьим этажом. Краем уха я слышу, как они обсуждают троечку: — Да эта тёлка порвёт всех, отвечаю, — говорит кто-то. — Ага, порвёт, — скептично отзывается второй, — катай губу в рулон. Новичок она. Тупо везучий. — Жалко Арл выпилился. Он бы внес разнообразия. — Интересно, откуда эта «Rusty» взялась? Мы проходим ещё пару пролётов, прежде чем я спрашиваю у Ржавой: — Слыхала? О тебе говорят. — Ага, — хмуро отвечает она. — И об Арлекине. * * * Ячейка почему-то оказывается открытой. Внутри пусто. Мы входим. Я закрываю дверь вручную, прижав ладони к плоскости и сдвигая её в нужную сторону. Магнитный замок не работает и мне приходится немного повозиться, чтобы зафиксировать дверь в закрытом положении. Маша роется в вещах. — Нихрена интересного, — сообщает она, когда я, наконец, справляюсь с задачей. Я тоже оглядываю комнату, понимая, наконец, что человек, имеющий вес в любой структуре, от подполья до мафии, наверняка не будет жить в обычной жилой ячейке, тем более такой убогой внутри. — Дык он никто! — вскипаю я. — И, главное, гад, так уверенно говорил! — Погоди делать выводы, — останавливает меня Ржавая и принимается поочередно открывать ящики старинного пластикового стола. — Должно быть что-то. Что-то должно быть. Девушка бормочет себе под нос, разгребая хлам: обрывки проводов, запоминалки, зажигалки, сенсорники, световое перо. Я не знаю, что она хочет найти, но, чтобы не стоять без дела, начинаю перебирать книги на растянувшейся вдоль стены полке. Чего здесь только нет. Старые, потёртые, с пожелтевшими и хрупкими от времени страницами. — «Ассорти по-домашнему», — бормочу я вслух. — Рецепты, небось, какие-то, «Из кармана», «ДТП»… Нахрена ему это старьё неоцифрованное? — Сам ты старьё. Это книги. Чьи-то истории, — продолжая поиски, отвечает Маша. — Меня больше интересует, почему здесь нет ничего сетевого. Устройства есть, но ни одно из них никак не связано с сетью. — Может он готовился? — К чему? Я пожимаю плечами, продолжая перебирать книги. «Шаман наших дней», «Ангелы ренессанса», «Игра ангела». Блин! Это всё художественная литература. Что я рассчитываю здесь найти? Вытаскиваю за корешок очередной томик и тот, выскальзывая из рук, падает на пол. Сначала мне кажется, что это от книги отскочил кусок, но нет — это плоский наладонник. Старинный — ещё не гибкий. Такие не используются уже лет десять, потому что не поддерживают существующих сетевых протоколов. Но и тогда старьём считались. Альбинос вырезал в книге страницы по форме наладонника и спрятал его внутрь. — Маш, глянь, чего нашёл, — зову я девушку, протягивая ей книгу и устройство. Она берет и то и другое, смотрит на книжку, разворачивает. Видит изрезанные страницы: — Испортил раритет, мудак, — говорит она и, бережно положив искалеченную книгу на полку, поверх остальных, активирует наладонник. — Здесь только один файл, — говорит она. — Список. И протягивает устройство экраном ко мне. Я вижу одиннадцать ников, среди которых есть и я, и Ржавая, и Феникс, и Оторва с Осенним. И Арлекин.