– Что «и»? – И что ты ей сказал? – А как ты думаешь, что я мог сказать? Киммо – это Киммо. Шон – это Шон. Один был беззаботным трансвеститом с манерами водевильной королевы, парнишкой, которого никто в здравом уме не стал бы обижать. Второй вел себя так, будто с удовольствием жевал бы шурупы на завтрак. В тот день, когда Киммо не пришел в группу, я сразу сообщил тебе об этом. Шон был вне моих обязанностей, так что я не мог знать, что он пропустил занятие. – Это все, что ты ей сказал? Она внимательно смотрела на него, когда задавала этот вопрос, – прикидывала, насколько могут доверять друг другу два человека, предавшие третьего. Его глаза сузились. – Мы же договорились, – только и сказал он. И поскольку она откровенно оценивала его, добавил: – Или ты мне не доверяешь? Разумеется, она ему не доверяет. Как можно доверять тому, кто живет изменой? Но у нее есть возможность проверить его, и не только проверить, но и заставить сохранять видимость сотрудничества – если это действительно только видимость. Ульрика подошла к холщовой сумке, достала оттуда папку, которую привезла из своего кабинета, и передала папку Гриффу. Она наблюдала за его взглядом: он остановился на имени и фамилии, написанных на папке фломастером. Прочитав их, он тут же поднял глаза на Ульрику. – Я сделал то, что ты просила. И что мне теперь с этим делать? – То, что должен, – ответила она. – Думаю, ты знаешь, что я имею в виду. Глава 12 На следующее утро, когда констебль Барбара Хейверс прибыла на подземную стоянку Скотленд-Ярда, она выкуривала уже четвертую сигарету (не считая той, которой успела затянуться пару раз по пути из кровати в душ). Она курила не переставая с тех пор, как выехала из дома, и сводящая с ума поездка по утреннему Северному Лондону ничуть не улучшила ни настроения, ни состояния нервов. Она привыкла к стычкам. Рано или поздно она начинала конфликтовать с каждым, с кем приходилось работать, и однажды дошла до того, что выстрелила в старшего офицера. И это стоило ей звания и чуть не стоило работы. Но ничто в ее карьере, хоть и не самой гладкой, не производило на нее такого тяжелого впечатления, как пять минут разговора с соседом. Ссориться с Таймуллой Ажаром она не собиралась. Ее целью было просто передать приглашение для его дочери. Тщательное расследование (если честно, оно свелось к покупке местной рекламной газеты, где помимо прочего печатались объявления о проходящих в городе выставках и тому подобных увеселениях) показало, что некое культурное учреждение под названием «Музей Джеффри» предлагает заглянуть в быт прошлых столетий посредством реконструированных гостиных. Разве это не замечательная возможность для Хадии – сходить туда вместе с Барбарой и напитать свой детский ум чем-то более полезным, чем созерцание пирсинга в пупках однодневных поп-звезд? А кроме того, она совершит путешествие из Северного Лондона в Восточный. Это было бы исключительно познавательно, не так ли? Не может же Ажар, сам работающий в сфере образования, иметь что-то против. Еще как может, выяснила Барбара. Когда она постучалась к соседям по пути к машине, он открыл дверь и выслушал ее как всегда вежливо, окутанный ароматами питательного и сбалансированного завтрака. Запахи доносились из кухни и воспринимались Барбарой как упрек ее собственному утреннему ритуалу из кекса и сигареты. – И мы получим двойной выхлоп, если можно так выразиться, – завершила она свое приглашение, сама удивляясь употребляемой ею лексике. И откуда она берет все эти жаргонизмы? – В смысле, музей расположен в бывшей богадельне, так что там можно увидеть еще и образцы исторической и социальной архитектуры. Это такие вещи, мимо которых дети проходят, не понимая, что это такое. В общем, я подумала, что это стало бы… – Чем? Она и сама не знала. Неплохой идеей? Хорошей возможностью для Хадии? Или побегом от продолжительного наказания? Конечно, последнее. Барбара больше не могла каждый день видеть в окне печальное бледное личико Хадии. Хватит – значит, хватит, черт возьми, думала она. Ажар сказал, что хотел. Сколько можно мучить несчастного ребенка из-за одного проступка? – Это очень любезно с вашей стороны, Барбара, – произнес Ажар с церемонной вежливостью, в обычной своей манере. – Однако, учитывая обстоятельства, в которых мы с Хадией оказались… И тут за его спиной появилась она сама, видимо, услышав из кухни голоса. – Барбара! – воскликнула она. – Привет, привет! – Выглядывая из-за худощавой фигуры отца, она спросила: – Папа, а можно, Барбара зайдет к нам в гости? Мы завтракаем, Барбара. Папа приготовил тосты с омлетом. Это для меня. С сиропом. А сам он ест йогурт. – Она наморщила носик, но не на отцовские гастрономические предпочтения, судя по ее следующим словам: – Барбара, ты что, курила? Уже? – И тут же снова: – Папа, давай пригласим Барбару! – Извини, дружок, посидеть с вами я не могу, – заторопилась Барбара, чтобы Ажару не пришлось вынужденно приглашать ее. – Бегу на работу. Нужно оберегать женщин, детей и маленьких мохнатых зверюшек от плохих дядек. Ну, ты сама знаешь. Хадия прыгала с ноги на ногу. – А я получила хорошую оценку за контрольную по математике, – сообщила она. – Папа сказал, что гордится мной. Барбара посмотрела на Ажара. Его лицо сохраняло серьезное выражение. – Учеба – это очень важно, – сказал он дочери, однако глядел при этом на Барбару. – Хадия, пожалуйста, возвращайся на кухню и заканчивай завтрак. – А разве Барбара не зайдет… – Хадия! – Его голос был резок. – Что я тебе сейчас сказал? И разве сама Барбара не сказала тебе, что ей нужно идти на работу? Ты вообще слышишь, что тебе говорят, или тебя интересует только то, чего ты хочешь? Тирада прозвучала излишне строго, даже по меркам Ажара. Радость, только что сиявшая на лице Хадии, померкла. Она широко раскрыла глаза, но не от удивления. Барбара увидела, что девочка пыталась таким способом удержать набегающие слезы. Всхлипнув, она попятилась и исчезла в кухне. Ажар и Барбара остались вдвоем, лицом к лицу. Он был похож на случайного и совершенно равнодушного свидетеля автомобильной аварии, а она ощущала в животе нарастающий жар. То был момент, когда ей лучше всего было бы сказать: «Что ж, ладно. Тогда я пошла, до встречи» – и отправиться восвояси, осознавая, что она без всяких на то оснований чуть было не сунулась в чужие дела. Но вместо этого она не сводила глаз с Ажара, а пламя внутри ее разгоралось, пока не добралось до груди, где превратилось в жгучий узел. – Это было чересчур, вам не кажется? – заговорила она. – Ведь это всего лишь ребенок. Когда вы собираетесь забыть о ее проступке? – Хадия знает, что должна делать, – ровным голосом отвечал Ажар. – А еще она знает, что в случае непослушания ее ожидают определенные последствия. – Ну хорошо. Это понятно. Вырублено на камне. Вытатуировано у меня на лбу. Все, что угодно. Но как насчет соответствия наказания преступлению? И раз уж мы подняли этот вопрос – зачем было унижать ее в моем присутствии? – Я не… – Унизили, – прошипела Барбара. – Вы не видели ее лица, а я видела. И давайте я уж дам вам еще один совет. Жизнь трудна, особенно для маленьких девочек. И родителям совсем необязательно делать их жизнь еще сложнее. – Она должна… – Вы хотите спустить ее на ступеньку или две? Хотите, чтобы она знала, что никогда и ни для кого не будет нумеро уно? Да просто выпустите ее в свет, Ажар, и она сразу это поймет. Зачем ей слышать это от родного отца? Барбара чувствовала, что зашла слишком далеко. Лицо Ажара, всегда спокойное, исказилось до неузнаваемости. – У вас нет детей, – сказал он. – Если вам когда-нибудь повезет стать матерью, Барбара, вы измените свои понятия о том, как и когда наказывать ребенка. Слова «когда-нибудь повезет» и все, что под ними подразумевалось, заставили Барбару по-иному взглянуть на соседа. Грязный игрок, подумала она. Но в эту игру можно играть вдвоем. – Неудивительно, что она ушла от вас, Ажар. И сколько же времени ей понадобилось, чтобы в вас разобраться? Слишком долго, мне кажется. Но это понятно. Она же была простой английской девушкой, а мы, английские девушки, никогда не играем полной колодой. Сказав это, она развернулась и зашагала прочь, наслаждаясь кратким триумфом труса, за которым осталось последнее слово. Но, высказавшись последней, она не избавилась от яростного внутреннего диалога с воображаемым Ажаром, и диалог этот длился всю дорогу до Центрального Лондона. Поэтому, когда она припарковалась под зданием Скотленд-Ярда, состояние ее души и ума никак не способствовало началу продуктивного рабочего дня. Да еще кружилась голова от никотина. Она зашла в женский туалет, чтобы плеснуть на лицо холодной воды. В зеркале мелькнуло ее отражение. И, ненавидя себя за это, она попыталась разглядеть в своем облике ту самку, которую, как оказалось, видел в ней Таймулла Ажар все те месяцы, что прожили они по соседству: невезучую самку хомо сапиенс, которая все делает неправильно. Ни единого шанса на нормальную жизнь, Барбара. Какой бы эта нормальная жизнь ни была. – Пошел он к черту! – прошептала она. – Да кто он такой вообще? Что он о себе возомнил? Она провела рукой по волосам, которые недавно обкорнала маникюрными ножницами, поправила воротник блузки, обратив внимание, что надо бы ее погладить… если б у нее был утюг. Выглядела она так, будто только что пережила взрыв, пожар и смертельный ужас, но с этим ничего не поделаешь, да и какое это имеет значение? Нужно работать. В оперативном штабе Барбара обнаружила, что утреннее совещание уже началось. Суперинтендант Линли оторвался на миг от доклада Уинстона Нкаты и взглянул на нее, затем перевел взгляд на настенные часы. Особого восторга на его лице не отобразилось. Барбара стала слушать Уинстона: – …Для мщения и кары, если верить тому, что сказала мне старая леди в «Хрустальной луне». Она прочитала это в книге. Помимо этого она передала мне список покупателей, которые хотели бы получать буклеты с рекламой магазина, а еще у них зарегистрированы покупки по кредитным картам и есть список почтовых индексов клиентов. – Давайте попробуем сопоставить список индексов с местами, где были найдены тела, – сказал Линли. – То же самое сделайте с двумя другими списками. Может, нам повезет. А что насчет рынка Камден-Лок? – Линли вновь обратил взгляд на Барбару. – Что вам удалось разузнать про тот ларек, констебль? Вы зашли туда сегодня утром? Таким образом он, очевидно, выразил надежду, что поводом для опоздания Барбары послужило поручение, причем выполненное. Барбара чертыхнулась про себя. Стычка с Ажаром начисто лишила ее памяти. Она пошарила в голове в поисках какого-нибудь оправдания, но в последний миг остатки здравого смысла остановили ее. Она решилась быть честной. – С этим я оплошала, – призналась она. – Простите, сэр. Вчера, закончив в «Колоссе», я… но это неважно. Я немедленно поеду на рынок. Коллеги вокруг нее переглядывались. Линли на мгновение поджал губы, так что она заторопилась сгладить напряженный момент: – Но мне кажется, что нам нужно плотнее заняться «Колоссом», сэр. – Неужели? Голос Линли был спокоен, слишком спокоен, на взгляд Барбары, но она предпочла не обращать на это внимания. Она стала высказывать свои впечатления от вчерашних бесед: – Да. Там открывается множество возможностей. Начать хотя бы с Джека Винесса, который знает там всех и каждого. Или еще один парень по имени Нейл Гринэм, который из кожи вон лезет, старается помочь. У него с собой был номер «Стандарда», и он был страшно рад показать его мне. Или же Робби Килфойл – помните, вчера он был в приемной, играл с парнишкой в карты? – он бесплатно помогает на складе. Его основная работа – доставка сэндвичей… – Фургон? – спросил Линли. – К сожалению, нет, – извиняющимся тоном ответила Барбара. – Велосипед. Но он признал, что примеривается к полноценной занятости в «Колоссе», если откроется новое отделение на другом берегу реки, что дает ему мотив подставить кого-то… – Убийство подростков вряд ли поможет ему в получении должности, а, Хейверс? – ядовито вставил Джон Стюарт. Барбара проигнорировала это замечание, продолжая говорить: – Его конкурентом на должность может быть сотрудник «Колосса» Грифф Стронг, который до этого дважды был уволен из-за того, что он, по его словам, не ладил с начальницами. Это уже четвертый возможный подозреваемый, и все они по возрасту соответствуют психологическому портрету преступника. – Мы займемся ими, – согласился Линли. И только Барбара подумала, что искупила ошибку, как Линли попросил Джона Стюарта назначить человека для выполнения этой задачи и затем немедленно обратился к Нкате, велев тому поподробнее изучить прошлое преподобного Брама Сэвиджа и уточнить ситуацию в спортзале «Сквер фор Джим», а заодно и заглянуть в автомастерскую в Северном Кенсингтоне. Потом суперинтендант раздал дополнительные задания, касающиеся водителя такси, который нашел труп в туннеле на Шанд-стрит. Выслушав отчет о кулинарных школах в Лондоне – Джаред Сальваторе не был записан ни в одну из них, – он наконец вспомнил о существовании Барбары и сказал: – Прошу зайти ко мне в кабинет, констебль.