— Я так и понял, — резкость в его словах застала меня врасплох. Он поставил на пол вентиляторы и протянул руку Нейту. — Спасибо за столь быстрый приезд, — произнес он, и его тон нисколько не смягчился. Нейт взял протянутую руку. Меня аж покоробило от того, как напряглись мышцы на его предплечье. Было очевидно, что оба парня сжимали руки друг друга с адской силой. — Это моя работа, — ответил Нейт с улыбкой, которая вовсе не светилась дружелюбием в отличии от той, которая адресовалась мне до этого. Она скорее походила на ухмылку. Они пожимали руки слишком долго. Казалось, никто из них не собирался сдаваться первым, но, в конце концов, с резким рывком они их разняли. — Как я уже говорил Эвелин, вам необходимо будет заменить паркет и гипсокартон. Это займет пару недель. Как только помещение просохнет, я смогу начать. — А что насчет вентиляторов? Вон те подойдут? — спросил Девон, указывая рукой на один из тех, что принес с собой. Они походили на улиток: круглой формы с выступом снизу. Я же представляла их себе совсем по-другому. Типа тех вентиляторов, что монтируются в оконный проем и используются в жару. — Сойдут, если это все, что у вас есть, — ответил Нейт. — Обычно я не держу под рукой большой запас промышленных вентиляторов, — парировал Девон. — Ох, ну, конечно. Зачем это вам? — Так, ребята, давайте немного успокоимся. Предлагаю установить вентиляторы и уже начать процесс сушки. Уверена, у всех нас еще есть и другие дела. Никогда мне еще не приходилось разряжать настолько взрывоопасную обстановку. Я ухватилась за один из вентиляторов, немало удивившись тому, насколько он оказался тяжелым. — Эвелин, позволь мне это сделать. Нейт забрал из моих рук вентилятор и зашагал в сторону прачечной. — Ее имя — Эви, — произнес Девон с таким холодом в голосе, что у меня спина покрылась мурашками. — Это не то, что она мне сказала, — выкрикнул Нейт из прачечной. — Девон, прекрати, — произнесла я шепотом в надежде, что Нейт не услышит. — Ты ведешь себя как ребенок. В следующий момент Нейт вернулся в кухню, прихватил еще один вентилятор и направился обратно, переводя взгляд то на меня, то на Девона. Я же не сводила глаз с Девона и хотела, чтобы он прекратил вести себя, как придурок. Через мгновение раздался такой ужасно громкий гул, что мне чуть не пришлось прикрывать уши руками. Нейт снова вернулся на кухню и остановился вплотную к обеденному столу. — Держите вентиляторы включенными круглосуточно, а я вернусь через пару дней, чтобы проверить, как идут дела. — Они гудят так громко, — произнесла я, все еще сдерживая желание прикрыть уши. — Промышленные, — пояснил Нейт. — И как дети должны спать при таком шуме? — У вас есть дети? — сверля меня взглядом, спросил Нейт, и я была готова поклясться, что услышала разочарование в его голосе. Но прежде, чем я успела прояснить ситуацию, вмешался Девон. — Двое детей. Маленьких. И им надо спать. Отлично. Теперь он даже не использует полные предложения. — Вы можете выключать их на время сна, если необходимо, но в таком случае, возможно, просушка займет на день больше. Нейт окинул взором меня, затем перевел более жесткий взгляд на Девона. — Я вернусь в понедельник утром, — сообщил он, после чего развернулся к входной двери и вышел. Во мне возникло странное желание остановить его, пока он шел к двери, разъяснить все те нюансы, что Девон так удачно опустил, но все уже стало неважным. Я развернулась к Девону с мечущим молнии взглядом. — Какого черта это было? — я перешла на крик не столько из-за шума вентиляторов, сколько из-за раздражения его поведением. — Что? — закричал он в ответ. Было очевидно, что и он тоже раздражен. — Ты заставил думать того парня, что у нас совместные дети! Девон закатил глаза и вышел из кухни, направляясь в гостиную. Он подошел к окну, раздвинул шторы и стал наблюдать за отъезжающим грузовиком, который, как я предположила, принадлежал Нейту. — Я не делал ничего подобного, Эви. Просто он полный кретин. — Что именно в его поведении тебя заставило считать его кретином? — Ты не видела, как он пялился на тебя. — Что? — воскликнула я. Пожалуй, еще ни разу в жизни мой голос не становился настолько пронзительным. — Ты ненормальный. Даже если он смотрел на меня, это не дает тебе права вести себя с людьми как придурок. Никогда не видела, чтобы ты вел себя так. — Я возвращаюсь в свой дом, застаю тебя с каким-то незнакомцем, который пялится на тебя и чуть ли не трахает взглядом, и должен просто расслабиться и делать вид, будто ничего не происходит? — ДА! — завопила я, задыхаясь, мой пульс участился, а руки начали трястись. — Ты не имеешь права ничего с этим делать. К тому же, он был вполне вежливым. Даже милым. Ты не должен был вести себя с ним как неандерталец. Бога ради, он думает, что мы женаты! — Ты расстроена, потому что я прогнал подрядчика? Ты собиралась пойти с ним на свидание, Эви? Ты не ходишь на свидания. Никогда. — Я хожу на свидания. — Ни разу после Эллиота. Его слова больно ранили меня. Я так и застыла с открыт ртом. Он знал, что я не любила говорить об Эллиоте. — Мы общаемся иногда, — продолжил Девон. По его взгляду я поняла, что он намеренно хочет задеть меня. — Он ненавидит тебя. Ненавидит то, что ты с ним сделала. Ты знаешь, это из-за тебя он уехал из страны. Он даже не мог просто находится на одном континенте с тобой. — Замолчи, — прошептала я. Меня шокировало то, с какой язвительностью он это произнес. Никогда прежде он не говорил со мной с такой злостью. — С какой стати? Думаю, настало время поговорить начистоту. Мы оба молчали слишком долго. Я замотала головой. — Я не буду говорить с тобой, пока ты себя так ведешь. Ты делаешь больно. Сейчас я тебя не узнаю. — Это я, Эви. Я — после долгих лет мучений. Думаешь, люди не меняются после того, через что я прошел? Видеть, как умирает моя жена. Как у меня забирают того, кого, как я думал, смогу защитить. В ее смерти не было никакой закономерности, особой причины. Ничего не имело смысла, что бы я ни делал. Мне оставалось только смотреть, — он со злостью шагнул ко мне. — А потом — ты. Вечно притворяющаяся не тем, кто ты есть. Я аж задохнулась от изумления. — Я никем не притворяюсь, — шепотом выдавила я. — Ты расстроен, Девон, я это понимаю, но не нужно срываться на мне. Я ничего не сделала. — Вот в этом-то и проблема. Ты ничего не делаешь. Никогда. Только притворяешься. Ты притворяешься с самой первой нашей встречи. Притворяешься, что между нами ничего не происходило. Притворяешь, что не ощущаешь недосказанности каждый раз, как мы оказываемся в одной комнате. Это так утомляет: притворяться, что ты не привлекаешь меня. — Я не притворяюсь, — полепетала я, еле сдерживая слезы. Девон подошел ближе. — Еще как. Все время. Даже сейчас. И я устал от этого. Он наступал все ближе, и я начала пятиться назад, пока не наткнулась спиной на холодильник. Он уперся руками в дверцу прямо на уровне моих глаз, зажимая и блокируя меня. — Эллиот не рассказывает мне, за что он тебя ненавидит. Говорит, что это не его секрет, чтобы рассказывать. Но я по его голосу слышу, насколько сильно ты ранила его. — Он не отрывал взгляда от моих глаз, а его лицо было так близко к моему. Я не боялась, что он ударит меня, но боялась, что что бы ни произошло в тот момент, это бы навсегда все изменило. — Но я знаю твой секрет. Это тот же секрет, что и я хранил все эти годы. — Прошу, Девон, не надо. — Не надо что? Быть честным хотя бы раз? Быть настоящим? Чего ты боишься? Эллиота нет. Оливии больше нет. Сейчас есть только ты и я. Мы единственные, кому можем навредить. Мы можем только разрушать друг друга. — Я не хочу больше причинять боль, — пролепетала я, взглядом умоляя его закончить свою тираду. Позволить нам продолжать прибывать в том месте, где нет признаний, а лишь усугубляющиеся проблемы, которые мы предпочитаем не замечать. — Мы годами причиняли боль друг другу, Эви.