Растерев ладонью лицо, подошел к графину, налил себе в стакан воды. Юристы ушли, оставив нас со стариком одних. — Завтра улетаешь? — не глядя на меня, делает вид, что убирает бумаги в сейф. — Да, — для всех в Сирию я вылетаю завтра. Сегодня я буду прощаться со своей женщиной. — Гаранина, падлу, я разую — не сразу, но за пару лет уничтожу его бизнес, если протяну это время, — разворачиваясь ко мне, произносит дед. — Тебе лучше вернуться живым и продолжить то, что я начну, но могу не успеть закончить, — дед встал из-за стола и подошел ко мне, протягивая на цепочке старый знакомый образок ангела-хранителя. — Бабушка тебе на крещение покупала, но ты терял постоянно, отец снял и убрал, — это я и без него помнил, просто не знал, что старик до сих пор хранит наши личные вещи. — А когда уходил, не забрал. Надень и носи, — вкладывая в руку. Сжимаю образок в кулаке. Тронул душу. Все сложнее его ненавидеть. — Много отдал Гаранину? — чтобы перевести тему. — Я бы отдал и больше, но сопляк не научился грамотно просить. Уже и не научится, — с превосходством и стариковским злорадством… ‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Глава 49 Стас Вскинув запястье, посмотрел на часы. В темноте отсека грузового самолета стрелки разглядел с трудом. Не спал этой ночью, зрение подводило. Нужно отдохнуть. Часа полтора — и я на базе, только вот удастся ли хоть немного вздремнуть? По бумагам я уже на базе, с сегодняшнего дня должен приступить к подготовке операции. Выгружусь из самолета, и сразу встреча с командующим уже под своим именем. Хорошо, когда есть настоящие друзья и люди, готовые помочь. Не заметить подлога, прикрыть, когда это нужно. Зло усмехнулся, откидывая голову на жесткую обшивку военно-транспортного самолета. До последнего опасался, что моя задумка сорвется. Начбез Гаранина не пальцем делан, но вчера мы его жестко нагнули. В крови до сих пор течет адреналин. Кайф от успешно проведенной операции будоражит кровь. Если Гаранин напишет заявление, а я уверен, что напишет, то его ждет облом. Не может один и тот же человек быть одновременно в двух местах. А значит, он пытается опорочить мое чистое имя. Причина? Увел у него невесту. Конечно, проведут расследование, будут тщательно под меня копать, но тут дед вступит в игру, усложнив Игорьку жизнь. Прикрываю глаза, прячу довольную улыбку. Перед глазами проплывает картина, как ребята из десанта «нечаянно» высадились прямо во дворе гаранинской дачи, где он отдыхал с любовницей. Все законно. Вылет запланирован, документы в порядке. А то, что парашюты отнесло в сторону — такое случается. Ветер поднялся, а высота приличная. Кто виноват? Природа. По мне — еще и владельцы дач, которые желали урвать кусок первозданной природы на берегу озера. Земля, на которой чиновники и олигархи построили дачи, была незаконно приобретена. Начнут разбираться, увязнут, но ничего не докажут. Подняли парни панику среди охраны. Забегали, забыли все, чему учили. Так случается в нестандартных ситуациях, когда расслабляешься за годы спокойной службы, не ждешь подвоха. Человек на какие-то секунды теряется, этого бывает достаточно, чтобы изменить расклад в свою пользу. В дом я проник без проблем. Внутри камер нет, мы проверили. Игорек любит развлекаться без свидетелей. Осталось только дождаться, когда, натрахавшись, любовники уснут. Тревога так взбудоражила трусливую душонку Гаранина, что он несколько часов не мог успокоиться. Кричал, нервничал, строил охрану, требовал разобраться и все выяснить, будто чувствовал, что за ним пришли. Потом он грубо трахал свою бабу и бухал. Вынужден был наблюдать. Девка громко стонала, стоя раком, но на ее лице отражалась скука смертная. Не впечатлил ее Игорек. Хотя вел он себя так, будто весь мир поимел. Дождался, когда уснули. Ударом по шее отключил Гаранина, стянул его с кровати и поволок вниз. У Гаранина неплохой подвал, лестницы только очень крутые, пока добрались, утырок несколько раз неудачно упал. Шумоизоляция премиум-класса. Спасибо за нее. Подвал большой, это даже не подвал, а целый этаж. Из развлечений тут пока только тир, но есть свободное пространство. Наверное, хозяин дома не определился, что еще здесь можно развернуть. Вроде несильно ударил, но ждать пришлось почти сорок минут, пока он очухался. Успел даже подремать, сидя у стены. Легкими пощечинами было не разбудить. Когда я начну бить ему морду, он будет видеть, кто его калечит. Бесценно было наблюдать, как испуганно расширяются его зрачки при виде меня. Не ждал? — Ну, привет, Игорек! — вспомнил, как его называла классручка. — Что ты делаешь в моем доме? — потирая шею в месте удара, осматривается. Надеется, что тут рядом его псы? Нет, мы тут одни. — Пришел вернуть долг. До этого момента как-то не было времени, — тяну лениво, будто мне некуда спешить. — Какой долг? — пытается выглядеть уверенно, но глаза трусливо бегают. — Ты мне ничего не должен, Стас. Юне я подарил свободу, будь благодарен и проваливай. — Ты ей не хозяин, чтобы дарить свободу, — его слова цепляют, будят мое темное начало. — Контракт у тебя выкупили, если приблизишься к ней, пожалеешь, что родился на этот свет. — Сам со мной договориться не смог, побежал искать защиты у деда, — смеется Игорь. — Теперь понял, что честным путем не заработаешь, а без денег ты никто? Устал быть героем, которого в любой момент может нагнуть начальство и отправить подыхать? — для человека, который вне системы, он слишком осведомлен. Понятно, откуда дует ветер. Я так и подозревал. — У меня до сих пор нет денег, но есть возможность нагнуть тебя прямо сейчас. Поднимайся, — сам встаю на ноги, жду. Не встает. Принципиально игнорирует, думает, ему это поможет. Дергаю его за грудки, впечатывая затылком в стену. Стонет, урод! От него воняет страхом, но меня это не остановит. Он ответит за каждую слезу Юны. — Давай, дерись со мной! Ты можешь меня уложить и позвать охрану или не выйдешь отсюда живым, — еще несколько раз прикладываю к стене, но так, чтобы разозлить, а не убить. — Завтра же откроются твои аптеки, — пытается откупиться. — Они уже открылись, — усмехаюсь. Деду я ничего не говорил, но старик уже руками и ногами влез в мою жизнь. — Будешь драться, или я начну тебя убивать, — выплевываю в лицо. Первые пару минут Игорь пробовал нанести мне удар. Я слышал, что он ходит к тренеру по боксу, видимо, зря платит деньги. Боец он бесперспективный. Я выпустил своего зверя, не оставляя ему шансов. — Это тебе за то, что ты, сука, издевался над молодой девчонкой! — бью по печени, Игорь складывается пополам. — Это за то, что держал ее в страхе, — еще несколько ударов. Ломаю ему правую руку под громкий крик. — Это за то, что смел трогать Юну против ее воли. Разбиваю губы за то, что насильно ее целовал. Трещали кости, лопались губы, и текла кровь, но мне было этого мало. — Защищайся, сука! — ответом мне был скулеж. Гаранин сполз по стенке. Все, хватит с него. Цели убить нет, хоть и очень хочется. Если Гаранин не переживет эту ночь, жалеть не стану. Я накажу всех врагов Юны. Ее братец и отец уже не увидят свободу. Этого бы тоже к ним отправить. — Пей! — вливаю в него виски, захватил с собой, когда спускались. Спиртное поможет справиться с болевым шоком. Бросаю его возле лестницы с пустой бутылкой. Набираю Хакера, он отключает охранную систему. Выхожу через гараж к задним воротам. Их никто не охраняет, Хакер предупредил. Самое темное время перед рассветом. Бойцы Гаранина на расслабоне, клюют носом. Трехметровый забор преодолеваю без стремянки. Прыжок вниз. Ухожу незамеченным. Соседские собаки подняли шум, когда проходил мимо. Прыгаю в машину к Яру. Нервничает друг, отстукивает по рулю какой-то ритм. — Опаздываешь на самолет, — протягивает мне документы Ворона. Мчим по бездорожью. Вылетаем на трассу, а там Яр жмет на газ. Багиров не задает вопросы, без них понятно, что мой зверь сыт. — Удачи, — обняв, хлопает командир по плечу. — Жду в строю живого и здорового. Приглядите за Вороном, — жмем друг другу руки. — Пристегнись, — пихает меня молодой летеха. Поднимаю взгляд на парней, которые тоже летят в Сирию. Все контрактники. — Садимся, — поясняет парень, думает, что я не проснулся еще. Выходим из самолета. Жарко. Вдыхаю полной грудью. Тут пахнет по-другому, не так, как дома. Просыпаются инстинкты. На гражданке ты все равно расслабляешься, теряешь звериный нюх, а тут, чтобы выжить, нужно стать вновь зверем… Глава 50 Стас — Вода заканчивается, — перебирая припасы, сообщает Ворон. — День-два еще протянем, а там… А там или подыхать, или выходить на связь, а для этого нужно выбраться отсюда незамеченными. Как это сделать, если вокруг пустыня, а основные дороги контролируются моджахедами? Пешком не уйти. За ночь мы не преодолеем и половину пути. Батарейка на рации стоит запасная, мы эти дни не трогали, смысла нет. Посадим и ее, а выйти на связь не сможем. С точки нас должны были забрать три дня назад. Сидим в старом «бункере» и гадаем, почему нас бросили? Где отряд? Объект, который мне приказали убрать, так и не появился на территории вражеской базы. Дорогу мы контролируем, но кортежа с Али Сабом не было, хотя разведка доложила, что его стоит ждать здесь. За четыре с половиной месяца я уничтожил двух командиров террористической группировки, одного заместителя и трех приближенных к лидерам боевиков — это больше, чем за годы службы, но руководству все равно мало. Я рвусь домой, к любимой женщине, потому что она там одна! Последние три недели я не выходил с ней на связь. Юна наверняка волнуется. Она всегда волнуется, поэтому я хотя бы сообщением пытаюсь дать знать, что жив и здоров. Я стал забывать ее запах, вкус ее губ. Они приходят только во сне. Мой изможденный жарой и усталостью мозг посылает мне желанные картинки. Хочу домой… к ней. Юна говорит, что у нее все хорошо, но обостренная интуиция улавливает изменения даже в коротких переписках. Что-то не так. Если бы не Жаров и Яр, которые уверяют, что все под контролем, я бы уже рвался в Москву добивать Гаранина. Этот урод выжил, хотя половину здоровья я у него отобрал. Он две недели пролежал в реанимации, потом две недели в больнице, далее реабилитация. За это время дед глубоко запустил корни в его бизнес и стал разрушать его изнутри. Сейчас Гаранину не до бывшей невесты, оставшиеся силы уходят на войну с моим дедом. У старика словно второе дыхание открылось, пару раз с ним разговаривал, из него так и прет энергия. Заряжается, причиняя боль и страдания другим. Мне необходимо вернуться на гражданку. Я не хотел становиться во главе дедовской компании, но, наверное, это все-таки выход. Хотя на гражданке ты тухнешь, природа требует дать волю инстинктам, скучаешь по адреналину, который можешь получить, реализуя мужское начало. На войне ты чувствуешь себя важным звеном одной цепи. От твоих способностей зависят сотни жизней, порой тысячи или сотни тысяч. Идешь с ребятами к одной цели. Веками мужчины воевали, в нас это заложено генетически. В комфортных условиях, обласканные вниманием и заботой, мы вымирающий вид — изнеженное дерьмо, которое подвигом считает поход на работу, а в выходные предпочитает напиваться, сидя на диване у телевизора. Нужно пробуждать древние инстинкты, тогда на гражданке некогда будет маяться херней от безделья. Там есть своя прелесть. Моя ждет меня и скучает. Вернусь — затрахаю до потери сознания. Гребаные генералы нарезают новые и новые задачи, будто чувствуют мою агонию и пытаются на ней заработать звездочки. Скорее бы ночь, выйти и подышать прохладным свежим воздухом. Беру бинокль, прилипаю к дыре в стене. Это стало привычкой за последние дни. — Надо перебираться к засохшему оазису, оттуда до ближайшей деревни чуть больше суток, — рассматривает под светом фонаря карту на планшете. Я сам думал о том, что это единственный шанс выбраться отсюда. Сегодня ночью придется уходить. — Что будем делать? — лениво интересуется Ворон, хрустя галетами. — Убирать Али Саба, — Ворон подрывается, бросается к перископу. — Три внедорожника, объект предположительно во второй машине, — на таком расстоянии сложно разглядеть. Машины предположительно бронированные, стекла тонированные, а значит, приближается тот, ради кого мы все это время сидели в песках. На базе мы его не достанем, а жаль. Наверху установлены две снайперские винтовки. Одна из них крупнокалиберная. Есть шанс, но это все равно что отметить себя сигнальной ракетой. По нам сразу начнет работать арта. — Собирай рюкзак: воду, рацию, сухпаек, — тороплю Ворона. Отбрасываю в сторону бинокль, поднимаюсь на разрушенную крышу старого одноэтажного здания. Развалины вокруг почти по крышу занесло песком. Скидываю с оптического прицела защитные крышки. Рядом на живот падает Ворон. Прилипает к прибору наблюдения и целеуказания. Вычисляет расстояние, скорость ветра… — Собрал рюкзак? — спокойным голосом, наблюдая за тем, как внедорожники остановились на посту. Вторую снайперку тоже готовлю, но не уверен, что у меня будет время вести спокойный прицельный огонь. — Да, — кивает за спину. — Уходи. Это приказ. — Да пошел ты со своим приказом! — начинает пылить Ворон. — Не обсуждается. Скоро тут начнется ад. Двоим нам погибать смысла нет, — срываю с груди образок, который недавно вернул дед, протягиваю Ворону. — Ты знаешь, кому передать. — Сам передашь! — Ворон, это приказ! — повышаю голос. Вижу в глазах парня жесткий протест. — Уходи. Сейчас темнеет, им будет не до тебя. Сюда слетятся все охранные посты, начнут палить артой. Вдвоем мы не выберемся. — Я не уйду, — мотает головой, играя желваками. — Мне нужно, чтобы ты свалил отсюда прямо сейчас! — нет времени спорить, машины трогаются. — Бегом, Ворон! Если вернешься, я сам тебя пристрелю. Присмотри за ней… Ругается, но уходит. Сам делаю все поправки. Позволяю себе закрыть глаза и увидеть последний раз образ любимой женщины. Да, моя девочка, ты останешься самым ярким и счастливым воспоминанием в моей жизни. Задерживаю дыхание, медленно выдыхаю. Отпускаю все мысли. Открываю глаза, мир сужается до одной точки, которую я вижу через оптический прицел. По крови бежит предвкушение, я застываю в этом моменте. Даю себе несколько секунд насладиться этим чувством. Палец давит на курок. Полет пули сложно зафиксировать невооруженным взглядом, но я мысленно очерчиваю траекторию и провожаю ее. Расстояние восемьсот метров. На четыре секунды все вокруг замирает. Есть! Внедорожники не останавливаются. Успеваю перезарядиться еще два раза, убираю водителей. Третий джип останавливается, водитель прыгает во второй внедорожник, но не успевает закрыть дверь. Выжившие покидают машины, занимают оборонительные позиции. Слишком быстро темнеет. Приблизительно они вычислили, откуда ведется огонь, дают залп из автоматов. Далеко. У меня более выгодная позиция, но против меня играет накрывающая пустыню ночь. Нужно дать Ворону уйти. Перекатываюсь к своей малышке. Мы с ней уже много лет вместе. Не подведи! Минут пятнадцать мы перестреливаемся. Шесть-ноль в мою пользу. К ним на подмогу подъехали боевики, что контролируют дорогу. Убрал пулеметчика, но тут полетели крупные снаряды с воздуха, накрывая весь периметр. Не успел спрятаться в укрытие, да это бы и не помогло… Глава 51 Юна