Они сидели так в течение нескольких минут, после чего Карл сдался и отказался дальше разбираться с Харди, а вообще-то, с самим собой, если уж на то пошло. Момент для этого был совсем неподходящий. Он поднялся и вздохнул. Возможно, Харди и прав. Возможно, он должен был передать дело об Альберте Ассаду с Розой, а сам – присоединиться к команде Терье Плуга, если тот вообще пожелал бы иметь с ним дело. Налив себе в бокал виски, Мёрк повесил куртку на спинку стула. Усаживаясь, он наткнулся спиной на что-то острое. Запустил руку в карман и вытащил небольшую деревянную фигурку, обнаруженную на журнальном столике Хаберсота. Ту самую, которую, по словам Дядюшки Сэма, Бьярке вырезал своими руками. И чем больше он на нее смотрел, тем яснее становилось, что она оказалась на столике не случайно. Чем внимательнее Карл рассматривал и крутил ее в руках, тем больше убеждался, что многие черты напоминают ему человека, которого они ищут, – Франка, которого некоторые называли Скоттом. Глава 43 – Спасибо! Я очень благодарна тебе, Симон, за то, что ты сообщил мне. Но только я понятия не имею, зачем полиции понадобилось разыскивать Ату и почему это настолько важно, что о розыске даже объявили по телевидению. Ты уверен, что на фотографии был именно Ату? Она прижала руку к груди, так как с трудом могла дышать. – Да, Пирьо. Тот самый полицейский, который приезжал в наш питомник, ткнул снимок прямо под объектив камеры. И я сразу узнал и Ату, и его «буханку». Точно, еще автомобиль… Господи, и это тоже! – Он описал внешность Ату довольно точно. У него сохранилось светлое пятно на переднем зубе? – Нет-нет, он избавился от него много лет назад. – Ну, теперь ты предупреждена. Надеюсь, тут нет ничего серьезного. По крайней мере, от меня они ничего подозрительного не услышали. Ведь я перед вами в долгу. – Спасибо, Симон. Пирьо медленно водрузила трубку на место. Значит, они уже напали на след… Интересно, насколько далеко они продвинулись? А вдруг к ним постучатся уже через минуту? «Приди в себя, Пирьо, тебе нечего бояться. Какие у них могут быть улики?» Она принялась размышлять. Что легавые могли доказать? Тут и доказывать нечего, вот так. Возможно, им стало известно, что девушка встречалась с Франком – ну и что ж тут такого, разве это возбранялось? Они прожили в Элене несколько месяцев, а затем уехали оттуда. Тут невозможно установить никакой связи. Пирьо бросила взгляд на дверь в кабинет Ату. Рассказать ему или оставить все как есть? Если она хочет действовать с ним сообща, то надо рассказать прямо сейчас… Женщина покачала головой. К чему тревожить его, нарушать его покой, если все и так неплохо складывается? Ведь они никогда не разговаривали об этом, так к чему поднимать эту тему? Пускай мужчина заботится о своем, а Пирьо займется своими делами. Речь в первую очередь шла о ребенке, зачатом в ее чреве. О ребенке, который будет рожден для величия и поклонения. И никто не помешает этому – ни полиция, ни Ширли. Хотя – как только полиция объявится в их краях, довольно скоро всплывут вещи, которые могут вызвать подозрение… Пирьо выглянула в окно. Сейчас все было тихо, продолжался час медитации. Но уже через десять минут все соберутся в общем зале, чтобы выслушать предписания Ату на предстоящую неделю. Тогда-то она и расскажет собравшимся о Малене, Валентине и Ширли. Про Малену она скажет то же, что выложила Валентине, тем самым вызвав у аудитории искреннюю радость в связи с тем, что у девушки сложилось все хорошо. Затем передаст привет от Валентины, которая в данный момент находится в копенгагенском аэропорту Каструп, а завтра уже окажется в их барселонском офисе и приступит к выполнению новых обязанностей. Объяснит эти перемены тем, что в испанском офисе вдруг ощутили нехватку персонала, и руководство решило предоставить шанс Валентине, при условии, что она немедленно отправится туда. Пирьо убедит учеников, что вскоре подобных назначений будет очень много, поскольку учение о натурабсорбции получает все более широкое распространение. Она расскажет о том, что постулаты учения Ату в настоящий момент переводятся на итальянский язык и вскоре, вероятно, откроется их новое отделение – в Ассизи или в Анконе, – а оттуда уже рукой подать до Хорватии, представлявшей собой одну из следующих целей для Академии. * * * Слушатели кивали, в зале царила чудесная атмосфера. Беседуя с учениками, Пирьо гордо выпячивала свой заметно округлившийся живот. За окном светило солнце. В огороде был собран урожай помидоров. Лекция Ату оказалась замечательной. Распространение его учения по миру сулило успех в том числе и собравшимся и убеждало каждого из них в своевременном и правильном выборе. Пирьо одарила улыбкой Ату, молча сидевшего на своем подиуме и внимательно слушавшего беседу. Они не обсуждали с Пирьо заранее ни назначение Валентины, ни перевод его учения на итальянский язык, как и возможное открытие нового офиса на берегу Адриатического моря. Но в обсуждении и не было необходимости. Пирьо являлась инициатором всех новшеств, а Ату освящал ее планы своим духом. Судя по всему, ему нравилось все, что он слышал. – Пирьо, посредством нашего учения нам дана возможность установить мир во всем мире, – часто повторял он. – Все религии сольются в одну, и человечество сосредоточится на взаимном сотрудничестве, действуя на благо природе, подстраиваясь под нее и проникаясь ее ритмами. Чем активнее Пирьо станет посылать приверженцев учения в мир, тем больше упрочится положение Ату, а это, в свою очередь, пойдет на благо ребенку, который что-то уж чересчур яростно пинал ее изнутри. – А также я передаю вам привет от Ширли, – тихо продолжила она, поймав на себе взгляды нескольких человек, в компании с которыми она часто видела Ширли. – Она покинула нас вчера, после того как я дала ей понять, что, к сожалению, мы не сможем принять ее в Академию на постоянной основе. По рядам собравшихся пробежало волнение. Ученики выразили слишком неожиданное для Пирьо удивление, быть может, даже хотели расспросить у нее о подробностях, но она не даст им такой возможности. – Ширли – прекрасный, теплый человек, вылепленный из несколько иного теста. Нам будет ее очень не хватать. Вчера я задала ей ряд вопросов и предоставила несколько вариантов занятий на будущее, прежде чем мы сможем рассмотреть ее просьбу. Однако в ходе нашего диалога неожиданно выяснилось, что у нее имеется вполне четкий план, связанный с ее пребыванием здесь. Ширли высказала непреодолимое желание взять на себя функции, которые выполняют некоторые из присутствующих, заявив, что она более компетентна в этих вопросах. Во время нашего общения она, к моему удивлению, проявила себя амбициозным и эгоистичным человеком, что совсем не гармонирует с атмосферой нашего заведения. В связи с этим я предложила ей пройти так называемый период очищения, но она ответила отказом и пришла в негодование от моего предложения. Возможно, кто-то из вас слышал ее крики, доносившиеся из моего офиса. В какой-то момент я даже собиралась позвать на помощь, так как в состоянии аффекта она едва не накинулась на меня с кулаками. Все же мне удалось ее успокоить и убедить немедленно собраться и отправиться домой. Пришлось вернуть ей часть стоимости курса: в противном случае, думаю, все прошло бы не столь безболезненно. Пирьо оглядела толпу, пребывающую в состоянии шока – на что она и рассчитывала. – Мне очень хотелось бы, чтобы она нормально попрощалась с теми из вас, с кем она медитировала, в лучших традициях Академии натурабсорбции, – однако она была настроена абсолютно непримиримо и предпочла уехать немедленно. И даже не пожелала, чтобы ее подвезли до материка, настолько она разозлилась. Ну, такова уж, видимо, ее натура. – Мы должны радоваться проявленной Пирьо заботе, – раздался голос сзади. Это поднялся со своего места Ату. – И радоваться ее мужеству. – Подошел к Пирьо и положил руку ей на талию. – Мы должны за многое поблагодарить тебя, Пирьо, – сказал он и обернулся к толпе: – Если кто-нибудь хочет задать вопрос о выборе Ширли и ее новом пути, пожалуйста, спрашивайте. Но никто не произнес ни слова. * * * Пирьо уже долго стояла перед возводимым святилищем, напрягая все органы чувств, и разглядывала работу строителей. Отсюда до помещения, где Ширли сидела запертой уже второй день, насчитывалось несколько сотен метров. В очередной раз Пирьо пришла убедиться, что расстояние достаточно велико. Разве что звук сигнального горна мог проникнуть сквозь стены и долететь до строительной площадки. Пока строители находятся на своем рабочем месте, можно быть спокойной. Однако только что один из них отходил справить нужду, причем как раз в направлении места заточения Ширли, и никто не гарантировал, что другие не отправятся по своим делам туда же. Вдруг по глупой случайности чувствительное ухо какого-нибудь строителя расслышит отчаянный крик о помощи? Такого развития событий Пирьо допустить не могла. По ее оценке, должно еще пройти не менее четырех-пяти суток, прежде чем Ширли обессилеет настолько, что ее вопли будут гарантированно безопасны. До смерти пройдет еще дней двадцать. Долго. Слишком долго, теперь это стало очевидно. Пирьо хлопнула в ладоши, и напряженные мышцы строителей расслабились – все взгляды обратились на нее. – У меня есть для вас новый проект. Значит, текущую работу придется на недельку отложить. Идемте на противоположную сторону участка. Мой план состоит в том, чтобы обеспечить каждого из сотрудников личным велосипедом. Тогда мы сможем ездить по острову и заниматься миссионерством. Мы только выиграем от более тесных контактов с местным населением. Я уже и велосипеды заказала. Завтра утром привезут стройматериалы – будете строить велосипедные навесы. – Пирьо бросила на строителей вопрошающий взгляд. – Что скажете? Согласны? Она широко улыбнулась, и строители ответили ей улыбками. Положив руку на живот, Пирьо медленно прошествовала по высокой траве к зданию, где Ширли была обречена на смерть. Она решила ускорить процесс и отравить бунтарку. Поначалу даже думала оглушить ее, а затем перерезать ей вены. Только вот… если по непостижимому стечению обстоятельств тело обнаружат, прежде чем она избавится от него? А вдруг Ширли вообще оставила где-нибудь записку с прямым обвинением, которую Пирьо не сумела отыскать? Вполне возможно. И тут заключалась первая проблема. Следующая проблема – вес Ширли. Несмотря на то, что погибнет она от голода, тело ее явно останется достаточно тяжелым, и Пирьо придется тащить его за собой на приличное расстояние, чтобы избавиться от груза раз и навсегда. И как же ей осуществить это, в ее-то нынешнем положении? И еще – в какое время заняться устранением трупа, чтобы процесс прошел без свидетелей? План А заключался в том, чтобы уничтожить Ширли и никоим образом не навлечь на себя подозрения в причастности к ее смерти. Первой мыслью Пирьо было дождаться голодной смерти Ширли, а затем выломать дверь и подложить ключ трупу; тогда все будет выглядеть как самоубийство путем отказа от пищи и воды. Дело осложнялось тем, что на все это требовалось слишком много времени. Именно поэтому Пирьо снова подошла к «тюрьме» Ширли. Она не собиралась покамест убивать ее, но для начала задумала перекрыть воду. Насколько помнила Пирьо, главный вентиль располагался позади здания, и его перекрывание повлечет за собой как минимум два положительных эффекта на долгосрочную перспективу. Во-первых, это означает более быструю смерть Ширли. А во-вторых, с такими предпосылками у Пирьо оставалось больше шансов на успех в случае осуществления плана Б. Ибо без воды Ширли не сумеет ослабить или потушить огонь, если вдруг случится пожар… вполне вероятно, пламя и положит конец этой истории. Немного спирта и обыкновенная спичка, когда в Академии никого не будет. Надо просто выбрать правильный момент. Ни полиция, ни сотрудники или слушатели Академии ни за что не разглядят в случившемся ее след. Лишь бы сохранить все то, что они создали вместе с Ату. Глава 44 Вторник, 13 мая 2014 года – Гордон, что стряслось, скажи на милость? Ты с велосипеда упал, что ли? Дылда рефлекторно потрогал свое опухшее лицо, на которое было жутко смотреть – на нем была представлена едва ли не вся цветовая палитра. Если б левое веко раздулось еще самую малость, оно просто-напросто лопнуло бы. – Нет! – Здоровый глаз виновато взглянул на Карла. – Я подрался, – выпалил Гордон без малейшей гордости. – Неужели? – Мёрк посмотрел на хилые плечи, сутулую спину и впалую грудную клетку молодца. Для одержания победы над этим недоразумением хватило бы одного-единственного удара в грудь. – Как такое могло случиться? – Началось с того, что мне ответили сдачей на сдачу. Карл попытался улыбнуться древней шутке. Гордон говорит об этом на полном серьезе? – В общем, вчера после работы я проходил мимо «Бюенс Бодега» на улице Нильс Брок. Там повсюду были развешаны датские флаги, за столиками сидели несколько наших коллег, наслаждаясь чудесным вечером. Я поинтересовался, не день ли рождения они отмечают. – Кажется, все было вполне безобидно. – Да, но только до тех пор, пока они не начали говорить о вас всякие гадости и издеваться над отделом «Q». Они сказали, что вы мерзкий тип и опозорили по телевизору все управление. А еще – что они прекрасно понимают ваше нежелание обсуждать дело о строительном пистолете, поскольку тогда, семь лет назад, вы повели себя как последний трус. А ведь именно так оно и было. – И что же ты сделал? – послышалось с порога. Роза стояла у двери, сложив руки на груди. Она вся была какая-то размякшая, из чего логично было предположить – либо она всю ночь метелилась с каким-то парнем, либо приберегла для коллег что-то интересное. – Ну, тогда я дал нахалу в морду, а что я мог еще сделать? Он ведь последними словами поносил мой отдел и моего начальника. Какой молодчина!.. Карл посмотрел на Розу. Она тоже улыбалась. Отныне Гордон допущен в суровый мужской мир.