- Она блефует, - шепчет мне на ухо и обнимает за талию. - Итак. Я понимала, что у убийцы моего любимого племянника должны быть скелеты в шкафу. Раз смог убить одного, то и другие найдутся тоже. И-и-и! Вуаля! Мы нашли твоих жерт, Войтов. Начали с истоков. Оказывается ты лежал в психбольнице, дорогой Глебушка, и тебя кое-как определили в обычную школу, а не для дебилов. Забрал с психбольницы тебя дед и ровно в это лето в его тихом районе произошло убийство девочки-подростка. Вижу, что ты это помнишь! Так вот, прохожие вызвали милицию, когда заметили орущего мальчика, стоящего на коленях перед телом бездыханной девочки. - Я шел с магазина, когда увидел ее. Сразу стал звать на помощь… - Ну-ну, рассказывай. Убийцу так и не нашли, потому что им был ты. А дед откупил тебя от повторного помещения в психушку, ведь в тюрьму тебя не посадишь - тебе тогда и четырнадцати не было. - Бредни. - Нет, дорогой, это факты. Если бы знал дед, кого он откупает от лечебницы, то явно не стал бы тебе помогать. Очень скоро очередь дойдет и до него. - Пошла отсюда! – рявкает Глеб и я вижу, как его лицо превращается в маску дьявола. Настолько он был страшен. - Нет, я продолжу. Лучше дослушайте меня, иначе всем будет плохо. Я отступаю от Войтова и прижимаюсь к стене. Мне реально страшно находиться рядом с таким Глебом. Он неузнаваем - последняя стадия бешенства… - Повзрослев, ты заставил деда отписать тебе дом и катер, но не учел главного – когда дед подписывал бумаги, он принимал сильнодействующие препараты, искажающие сознание, и тому есть доказательства. Мой человек перерыл архив нашей больницы и сравнил сроки. Всё сходится – то завещание можно оспорить, да ещё и подтянуть тебя за мошенничество. Но больше всего интересно то, что ровно через два месяца после подписания документов, дед скоропостижно помер, хотя твои бывшие соседи готовы поклясться, что он был здоров как конь. - Такую херню вы несёте. - А потом под твою руку попал и наш Серёжа. Я пожалела - написала заявление об отсутствии претензий, глупая. Но теперь я могу прямо сегодня эти три факта вынести на суд общественности и закона - твоя жизнь молниеносно полетит в урну. Ты ведь знаешь, что у твоего непосредственного директора дочь убили? Вижу, что знаешь. Он точно тебя выгонит после таких новостей, а после оспаривания завещание – ты и без дома останешься. Никто не захочет брать на работу убийцу и…. маньяка. Благодаря вашим гуляниям по голоду, голубки, и вашей псевдолюбви, я открою миру ещё одну историю, которая окончательно разрушит твою жизнь, Войтов. Я смотрю то на Глеба, то на тетку. Гул в ушах усиливается, а ноги отказываются держать меня в прямостоячем положении. Я словно сон вижу – страшный, ненастоящий – и вот сейчас точно проснусь и все теткины слова останутся в этом кошмаре. - Соседка Катька все время меня спрашивала, с чего это Войтов так исправно шлет мне деньги, не уж то я Софку под него положила. Я тогда смеялась до упада, а когда увидела вас на прошлой неделе в кино, побежала к Катьке и сочинила чудесную сказку. В этой сказочке Глебушка был маньяком, который заставлял меня угрозами привозить к нему Софийку. Сейчас же, для удобства, он и вовсе перевез к себе девку, которую насиловал с малолетства. Квартиру ей купил, а она и рот заткнула. Интересная история? Я вскрикиваю и закрываю рот рукой. - Это враньё, конечно, и в него полиция не поверит, зато журналисты…. Они любят такие истории. А если к ним добавить предысторию жизни Войтова, они просто в обморок упадут от счастья. Жесть народ любит. Как вы понимаете, Глебу придет пиз*ц. К правде добавим немного лжи и всё смешается. Как вам, ироды, такой расклад? Глава 43 Глава 43 Глеб молчит довольно долго, сканируя тетку тёмным взглядом. На меня он не смотрит, зато Анфиска безотрывно наблюдает за мной и ехидно улыбается. Я стою не живая и не мертвая, в грудную клетку словно свинца налили – дышать могу через раз. - Теперь последуют условия, я так понимаю? – шершаво шепчет Войтов и тетка взрывается торжественным смехом. - Естественно, Глебушка. За этим я и пришла. Вы должны заплатить. Оба! Я хочу крови и уже ничего не помешает мне вас распотрошить. Впервые в жизни у меня нет сил на борьбу. Ещё пять минут назад я бы бросилась на Анфиску и с остервенелой силой повыдирала её жидкие волосёнки. Теперь же я пошевелиться не могу, а в голову нехотя лезут навязчивые мысли. Я не хочу верить теткиным словам, но разум диктует свои условия. А ещё, как назло, всплывает забытая сейчас, но когда-то выстроенная аксиома – Войтов убил моего брата. Лишил его жизни, а я и забыла об этом. Предательница. Я предала брата?! - Что тебе надо? – спрашивает Глеб и я оседаю на пол. Боже! Неужели она сказала правду и теперь он хочет откупиться от Анфиски, как уже делал когда-то. - Дайте мне уйти! – вскрикиваю я, пытаясь вернуть себе хоть одну прежнюю стратегию – «беги». Не хочу и не могу это слушать. Лучше уж спрятаться и не знать. Свернуться в клубок и отключиться от действительности. Тетка и Глеб одновременно смотрят на меня. Смотрят внимательно, а через пару мгновений я ловлю во взгляде Войтова боль. Обволакивающую и заполняющую пространство между нами боль. - Я тебя не отпускала, - говорит тетка, - наказание касается вас обоих. Первое! Вы забываете про мой дом. Продажи не будет. Второе – Глеб продает этот дом и отдает мне ровно половину суммы с его продажи. Третье! После того, как деньги будут мне переданы, ты уезжаешь из города навсегда. С твоей работой можно работать на дистанте, поэтому много ты не потеряешь. И еще одно условие… на закуску, так сказать. Софа едет к Гришке на свиданку в тюрьму и расплачивается с ним за обиду. Сутки он тебя пошоркает и будем считать, что ты прощена. - Нет, - рявкает Войтов и делает шаг к тётки, - будем считать, что ты сюда не приходила и не выблевывала нам свою дикую фантазию. Ничего ты от меня и от Софии не получишь. Анфиска меняется в лице и едко отвечает. - Получу. Если ты отказываешься, то с этой минуты, я дам ход всем фактам. Лучшее, что тебя ждет – это психушка и позор на всю жизнь. - Я сейчас вызову полицию и привлеку тебя за угрозы, вымогательство и ложные обвинения. К тому же я подключу юриста, который перейдет к активным действиям по всем фронтам. Анфиска закатывается от злобного смеха, а Глеб достает из кармана телефон и демонстрирует ей. - Диктофон я запустил ровно с того момента, когда ты начала нести свои бредни. На несколько статей ты наговорила, Анфиса. Твои обвинения рассыплются в труху, а вот мои обрастут очень весомыми доказательствами. Тетка срывается с места и пытается забрать у Войтова телефон. - Ненавижу тебя, ублюдок. Я все равно передам все материалы журналистам. А ты чего онемела? Боишься потерять денежный мешок? Забыла, что он брата твоего убил и еще сколько жертв…. Слишком много их вокруг этого «святого» ублюдка. Он псих, понимаешь?! Когда-нибудь он и тебя тоже пришьет. Дура! - Пошла вон, - цедит Войтов и отталкивает Анфиску от двери. Вытолкнув орущую тетку на улицу, Глеб разворачивается ко мне и очень тихо спрашивает. - Поверила, да? Убрав телефон назад в карман, он отступает в дальний угол прихожей и сосредотачивается на моем лице. - Всё, что она наговорила – ложь. Правда лишь в том, что я действительно лежал в психбольнице. На моих глазах убили родителей… было много проблем. Но я точно не трогал ту девчонку и деда. С твоим братом вышла… - Замолчи, - заткнув ладонями уши, прошу я, - не хочу это слышать. Вдавив пальцы в ушные раковины, я отворачиваюсь к стене и прижимаюсь лбом к фактурной штукатурке. Не проходит и секунды, как моё тело поднимается в воздух и я оказываюсь у Глеба на руках. Пытаюсь оттолкнуть его, но он будто каменный стал – ноль реакции на мои многочисленные шлепки по его груди. - Нет, ты меня выслушаешь. Здесь и сейчас. Опрокинув меня на диван, мужчина сразу же наваливается сверху и фиксирует мои руки. Приподнявшись надо мной, Глеб начинает. - Я позволил ему управлять и не настоял на жилетах. Всё было нормально – мы часто ходили по реке и я показывал Сереге как управлять катером. Неизвестный катер подрезал нас и мы перевернулись. Жилеты остались в лодке, но мы сразу же всплыли. Оба. Я двинулся к катеру, а Серёга плыл за мной. Минута-вторая… обернулся, а его уже нет. Я нырял, нырял, нырял.., но не смог его найти. Я виноват, что пошел на поводу и отдал ему управление. Я виноват, что не настоял на жилетах. Я виноват, что не смог найти Серегу, но… но я точно не являюсь серийным убийцей и маньяком, Софа. Глава 44 Глава 44 - Три недели… Тебя хватило на три недели. Я стал верить, что ты реально способна измениться. Я собирал в свою копилку счастья каждый наш день и верил, что у нас есть будущее. Ошибся. Поверил. Не нужны нам были эти три недели – зря согласился… Зря. Глеб резко поднимается, освобождая меня. - Теперь иди. Сбегай! Любишь ты побегать – действуй. Теперь пожалеешь, что по городу со мной таскалась, выставляя меня на показ. Пресса уже завтра собьёт ноги, чтобы закопать меня. Можешь быть в рядах осуждающих. Я не обижусь… Можешь даже интервью раздавать и открещиваться от меня… Может хоть так восторжествует справедливость, которой ты добиваешься после смерти брата. Могу точно тебе сказать, меня не посадят – юрист поработает… Да и тебе не выгодна будет тюрьма… У меня долгов до хера, а попав в тюрьму я не смогу за них расплатиться. В этом случае ты потеряешь квартиру, которая перейдет в твою собственность только через полгода, когда я отдам последний долг. Да и ежемесячные перечисления прекратятся… Сжав пальцами виски я усаживаюсь на диване и закрываю ладонями лицо. В груди закипает солянка самых разнообразных чувств, которые я не могу контролировать. - Мне плевать на твои деньги, Глеб, - озвучиваю единственную мысль, которую способна вычленить из противоречивого хаоса, роящегося в голове. - Уходи, София. Я не держу тебя. Чего сидишь? - Не знаю... Я привыкла так жить, Глеб. Срослась с такой картиной мира - когда страшно или непонятно нужно бежать или бить. А ещё, что всегда надо говорить и делать, то что чувствуешь. Не сдерживаться. Я так привыкла. - Это не оправдание. Тебе выгодно и удобно так говорить и думать, взрослеть не хочешь. Проще убежать или в морду дать. Ответственности ноль. А после можно списать на то, что ты живая и естественная, не притворяешься и не врёшь, действуешь как чувствуешь. На хер это надо?! Зачем? Да если бы все люди следовали твоему правилу, был бы конец человечеству, София. Захотел – убил, захотел – украл, захотел – предал, захотел – изнасиловал… При этом я не плохой, я, бл*ть, так чувствую… Я живу… и прочая выгодная лабуда… Мы не звери, София. Инстинктами жить не должны. - Я не живу так… - Живёшь. Я искренне желаю тебе повзрослеть и наконец перестать думать только о себе и своей правде. Тебя уже не может оправдать твоё ужасное детство, ведь ты не учишься. Не ценишь помощь, хорошее отношение… В общем, не мне тебя учить, захочешь – учителей найдёшь. Я умываю руки, теперь уже окончательно. - Ты не прав. - Думай как хочешь. Я такси тебе сейчас вызову, - резюмирует Войтов и выходит из комнаты. Я зажимаю рот кулаком и отворачиваюсь. Горько. Мне очень горько – это точно. Люблю его, но внутренний голосок упрямо бормочет – «Уезжай от него, Софа, беги. Это правильно. Ты не плохая и он далеко не святой». Дождавшись такси, я кое-как плетусь к выходу. Тело сопротивляется – тело на его стороне. Сердце тоже предательски требует остаться. А вот мысли переплелись и требуют побега.