— Нет. Не думаю, что у Маккензи вообще были любовные связи. Они сестры — вот что важно. Общий опыт. Общая цель. Что делает одна сестра, когда другая приходит к ней в слезах? — Выслушивает. Сочувствует. — Угощает алкоголем и чем-нибудь сладким. Пойдем осмотрим кухню. На кухне они обнаружили почти пустую бутылку белого вина и полную бурбона. — Давай вызовем чистильщиков — сделаем все как положено. — Ева подошла к автоповару и запустила программу. — Набит почти до отказа. Всякая полезная фигня. — В морозильнике лежит мороженое — настоящее. «Шоколадная кома» — вкуснятина. Упаковка не вскрыта. — Наверняка купила на смену той, которую скормила Даунинг. Как тебе такое? Даунинг — приманка для сенатора. Играет роль его любовницы. Нервы у нее на пределе — она не знает, сколько еще продержится. Су не из тех, с кем можно выпить и поесть мороженого, поэтому за сочувствием Даунинг приходит сюда. А еще потому, что до нее ту же роль играла Маккензи. Маккензи знает, каково ей, и может посочувствовать. Возможно, именно потому, что Даунинг на пределе, они и решают действовать. — Одна из них изображает риелтора, — продолжила Пибоди. — А позже — биографа и… Тебе не кажется, что именно Маккензи привела сенатора в «Эклектию», чтобы передать его Даунинг? — Да, кажется. Они обрабатывали его по очереди. — Итак, молодая сексуальная риелторша, которая на самом деле никакая не риелторша, готова помочь сенатору обойти данное умирающему деду обещание. — Звучит правдоподобно. Если только их не четыре. — Черт… — Или больше. Глава шестнадцатая Соседка Даунинг, Лорел Эсти, оказалась гораздо разговорчивее. Она уже пригласила офицеров к себе и угостила кофе с печеньем. — Говорит, что не видела Даунинг последнюю пару дней, однако ничего необычного в этом нет: Лорел работает по ночам. А вот ее сосед по квартире видел сегодня утром, как Даунинг выходила из дома с двумя чемоданами. — Где сосед? — Скорее всего, на работе. Мы записали его имя и телефон. — Передайте их моей напарнице и стряхните крошки с формы, черт побери! Ева прошла мимо полицейского в гостиную, посреди которой на небольшой голубой кушетке сидела бойкого вида блондинка. При появлении Евы она подскочила, точно на пружинах, и чуть не пролила газировку, которую держала в руке. — Вот это да! Только что звонила своему соседу — офицер Танкер разрешил, — и сказала, что слышала, как офицер Танкер сказал офицеру Мессингу, что лейтенант Даллас скоро будет. Реб — мой сосед — заявил: «Чушь, Лори, не может быть!». А я ответила: «Еще как может!» Но он так и не поверил. И вот вы здесь, собственной персоной. Мы смотрели про вас фильм. Джулиан — просто душка! А Реб сказал, что соблазнил бы вас за полсекунды. Ой, это, наверное, невежливо. Извините. Можно я ему перезвоню и покажу, что вы действительно здесь? — Нельзя. Вы знаете Чарити Даунинг? — Да, конечно. Она живет в соседней квартире. Я редко ее вижу, потому что по ночам работаю в «Силверадо» — это бар для городских ковбоев. Иногда к нам захаживают и настоящие, так вот они… — Когда вы в последний раз виделись или говорили с мисс Даунинг? — Ну, э-э… несколько дней назад, наверное. Я обычно возвращаюсь около трех, а она уходит часов в девять, иногда в десять. Я к тому времени седьмой сон вижу. Мы иногда перебрасываемся парой слов, когда пересекаемся — на выходных, например, или в прачечной. Очень милая девушка. Реб считает, что она лесбиянка, но он же мужик. Если девушка не ведется на его… — Лорел нарисовала в воздухе кавычки, — «обаяние», то сразу попадает в лесбиянки. Я не считаюсь, потому что мы с Ребом дружим целую вечность и не крутим любовь друг с другом, даже когда не крутим ни с кем другим. Такой у нас уговор. — Замечательно. Пибоди, фотографии. — Жаль, что вы умерли, — обратилась Лорел к Пибоди. — В смысле, актриса, которая играла вас в фильме. Вы с ней очень похожи. Жутковато, правда? — Немного. Вы знаете кого-нибудь из этих женщин? — Ох… — Лорел поставила газировку на стол, словно только что вспомнила о ее существовании. — Присаживайтесь. Могу принести кофе, или газировки, или еще чего-нибудь. — Не нужно. Взгляните, пожалуйста. Лорел села, закусила нижнюю губу и принялась изучать фотографии. — Я их не знаю. Может, просто не замечала, как они приходят, потому что работаю по ночам. Но этих двух я видела. Она показала фото Су и Маккензи. — Где? — В квартире у Чарити. — Вы же сами сказали, что не видели, как они приходили. — Я видела их на картине. Чарити нарисовала этих двоих, себя и, кажется, еще двух женщин. Все очень грустные, но очень сильные. Я ей так и сказала. — Пибоди, проверь. Других женщин с фотографий на картине не было? — Не-а. Одна была старая — в смысле, старше остальных. Лет пятьдесят. Другая совсем молоденькая, очень грустная и очень красивая. Они все очень красивые. В общем… Ага! — Лорел хлопнула в ладоши, словно сама себе аплодируя. — Вспомнила! Тогда-то я и видела Чарити в последний раз. Собиралась на работу. Реб забыл сходить в магазин, и в автоповаре не было кофе. Положение отчаянное. Я пошла к Чарити — спросить, не одолжит ли она мне немного. Она ответила: «Да, конечно, я с вами поделюсь». А потом мне приспичило. Я ведь побежала за кофе еще до того, как сходить в туалет. Сказала, что мне нужно пописать, и Чарити разрешила зайти к ней в туалет. У нее двухкомнатная квартира, как у нас. Во второй комнате — студия. Там я и увидела картину с женщинами и ту, другую, жуткую. — Жуткую? — Наверное, Чарити занавесила ее простыней, но простыня упала, и я увидела картину с мужчинами. Они все кричали и падали в огненную яму перед большим горящим домом, как в фильме ужасов. Ну, знаете, будто в аду. На них были маски дьяволов и больше ничего. Кажется, они изображали собой дьяволов, но я смотрела на картину совсем недолго. Потом пришла Чарити с кофе и закрыла дверь. — Лорел опустила плечи и покраснела. — Я не вынюхивала, клянусь! Дверь была открыта, и я случайно увидела картину — вот и все. Извинилась и объяснила, что просто заглянула в комнату. По-моему, Чарити не рассердилась. Однако я почувствовала, что она не хочет об этом говорить, поэтому поблагодарила за кофе, сказала, что она спасла мне жизнь, и ушла. Это было несколько дней назад. Не вчера и не позавчера, но и не больше недели. Может быть, Реб вспомнит — я ему рассказывала. Первым делом написала ему сообщение, потому что было действительно жутко. — Вы сможете описать обе картины подробнее? Особенно лица женщин, которых нет на фотографиях? — Ох… — Лорел опять прикусила нижнюю губу. — Даже не знаю… — Познакомитесь с детективом Янси… — Только что вернувшаяся Пибоди прижала руку к сердцу. — Правда? — Глаза Лорел заискрились интересом, а ресницы затрепетали. — Что ж, может быть. Я согласна. — Хорошо. Мы устроим вам встречу с детективом Янси. Спасибо за помощь. — Можно позвонить Ребу? Он бы улизнул с работы ради такого случая. Если честно, мне было бы спокойнее, если бы Реб поехал со мной. Он мне как брат. — Разумеется. — Мне нужно одеться. Офицер Танкер поднял меня с постели. Лейтенант Даллас, я не верю, что Чарити могла совершить что-то плохое, хотя… — Хотя? — Та картина, которую она нарисовала. С мужчинами-дьяволами. Я видела ее всего секунду, но меня потом мучили кошмары. Вместе с Пибоди Ева перешла в соседнюю квартиру. — Никаких картин с женщинами или мужчинами-дьяволами. Кстати, что еще за мужчины-дьяволы? — Мужчины, похожие на дьяволов, которые с криком падают в ад. На заднем плане — горящий дом. — Жуть какая! Похоже, Даунинг рисовала собственные страхи. Квартира производила впечатление заброшенной. Мебель на месте, на солнечном окне — цветы в горшках, но никакой электроники. Кисти, краски, готовые картины. Однако ни одна не подходила под описание Лорел. Похожих набросков тоже не обнаружилось. — Белье для секса. — Ева взяла в руку трусики с разрезом в области промежности. — И много. С собой брать не стала: оно ей больше не понадобится. — Забрала почти всю косметику, кроме совсем старой, а вот это забыла. — Пибоди протянула Еве маленькую склянку. — Нашла среди кремов. Снотворное. Очень мощное — вырубает на всю ночь. — Когда проверим автоповар, наверняка окажется, что Даунинг регулярно принимала успокоительные и транквилизаторы. Она, так сказать, воевала на передовой и сейчас на пределе. Снотворное и страшные картины. Непременно расколется, когда мы их поймаем. В квартире Су повторилось то же самое. Ни нетерпеливых, ни общительных соседок, зато все признаки того, что Су скрылась и забрала с собой все самое важное. — Поговори с охраной, — велела Ева. — Достань видеозаписи за последние два дня. Посмотрим, как она уходила и что взяла с собой. Фургон наверняка принадлежит ей, так что будем копать и в этом направлении тоже. — На имя Лидии Су ни одной машины не зарегистрировано — я проверяла. — У нее есть машина. Посмотрим, нет ли чего на имя родителей. Если и это не поможет, обратимся к нашему эксперту-консультанту, чтобы выяснил ее вымышленное имя. У Лидии Су есть машина, а еще у кого-то из них — жилой дом, здание или другая недвижимость. Пока Пибоди общалась с охраной, Ева продолжала осматривать квартиру. Су жила далеко не бедно. Хорошая квартира в хорошем доме, тщательно подобранная мебель. В шкафу много дорогой одежды — возвращаться она не собиралась. Су выросла в благополучной семье — по крайней мере, на первый взгляд. Получила великолепное образование, выбрала непростую специальность. Работала в лаборатории. Скорее всего, много времени проводила одна. Никаких признаков, что состояла в романтических отношениях. Что-то случилось в Йельском, снова подумала Ева. Что-то, заставившее Су избрать путь жестокой мести. На этом пути она повстречала Даунинг, Маккензи и еще двух женщин, пока неопознанных. Если, конечно, картина Даунинг несла тот смысл, который виделся Еве. Скорее всего, они познакомились в группе поддержки или в центре психологической помощи. Опять все указывает на изнасилование. Братство насильников.