— Может, ты думаешь, я не знаю, что ты чувствовала в тот день, когда получила значок детектива? Не знаю, что чувствовал вчера Трухарт? Но я знаю. Точно помню, что тогда испытывала. Детектив Даллас… Помню восторг и ужас, смешанные с гордостью. А когда я стала лейтенантом — вновь тот же восторг, ужас, гордость и ощущение цели. Жертвы имели для меня значение, копы из моего отдела тоже. Я хотела стать лучшей — ради жертв, ради копов. Она взвесила значок на ладони, убрала обратно в карман. — Потом нацелилась на капитанские нашивки. «Капитан Даллас» — звучит! Я все глубже загоняла то, что схоронила в душе, пока ничего не осталось. Пока кошмары, хватающие ночью за горло, и воспоминания, от которых подкатывала тошнота и страх пробирал до костей, не превратились в ничто. Я шла к цели, черт побери, и больше не собиралась становиться жертвой. Но… Пошли, — внезапно сказала Ева. — Только зря теряем время. Пибоди молча надела пальто и вслед за Евой направилась к двери. Всю дорогу до вестибюля она хранила почтительное, но обеспокоенное молчание. — Отправь домой к Бетцу группу из четырех человек во главе с офицером Кармайклом. Нужно выбрать еще троих. Двоих из нашего отдела. И проверь, свободна ли офицер Шелби. — Шелби? — Работает в пятьдесят втором участке. Первой прибыла на место преступления в деле об убийстве Катианы Дюбуа. — А, вспомнила. — Я к ней приглядываюсь. Если оправдает мои ожидания и согласится, переведу ее к нам в отдел. Нам нужен новый патрульный. По пути к машине Ева позвонила Бакстеру и ввела его в курс дела. — Когда вам на смену прибудет новая команда, поезжайте в Центральное. Как только электронщики выяснят адрес банка, мы туда отправимся. Может, лаборатория сотворит чудо, и от старых ключей тоже будет толк. А пока попробуем накопать что-нибудь на трех известных нам женщин. Вы с Трухартом займетесь Маккензи. Меня интересует все: какое слово она произнесла первым, что ее мать ест на завтрак, какие магазины, банки, места отдыха она посещает, где жила с тех пор, как родилась, и даже до того. — Понял, лейтенант. Проинструктируем сменщиков и тут же приступим. Ева хмыкнула и нажала на отбой. Когда сели в машину, соседние тачки опять возмущенно загудели. Ева мысленно показала им средний палец, отключила сигнал «На дежурстве» и завела двигатель. — Но все же этого было недостаточно, — продолжила она, словно и не прерывалась. — Я убеждала себя в обратном, но этого было недостаточно, чтобы и дальше удерживать меня на плаву. Мира это видела, и, боже мой, как же я негодовала! Ведь она заметила то, что я хотела от нее скрыть. Хотела скрыть от себя самой. Просто не лезь ко мне в душу — со мной все в порядке! Однажды мне поступил срочный вызов. Придурок, обколовшийся «Зевсом», и девочка — совсем малютка. Я опоздала. Не успела его остановить. После того случая я едва не сломалась. Не знаю почему. Может, переступила какую-то черту, может, это просто была — как там говорится? — последняя капля, но удар оказался тяжелый, а тут еще мне поручили расследовать убийство Дебласс. Со мной все в порядке! Мне нипочем увидеть разрезанного на куски ребенка. Нипочем пройти проверку эмоционального состояния после того, как пришлось прикончить того придурка. Нипочем дело об убийстве Дебласс с присвоенной ему категорией пять. Ева остановилась на светофоре, потерла лицо, стараясь силой воли побороть усталость и мерзкое ощущение в животе. — И тут появился Рорк. До сих пор помню, как собирала досье, как на экране возникла его фотография. Я тогда подумала: «Только посмотрите на него! Богач — баснословный богач. Мистер Загадка без имени, с одной фамилией и таким лицом, что дух захватывает». Я не имела права увлекаться. Но все началось с первой же секунды, и остановиться я не могла. Это не было физическое влечение. Ева рассмеялась, тронула машину с места. — То есть было, конечно. Еще какое! Я имею в виду, это не было оно одно. — Понимаю. — Словно кто-то сказал: «Давайте дадим этим двоим передышку. Пора бы им найти друг друга». То, что я схоронила внутри, пошло первыми трещинами. Я наконец-то смогла встретиться с прошлым лицом к лицу, потому что не сомневалась: Рорк за меня постоит. Поможет мне самой за себя постоять. Свои чувства к нему я схоронить не могла. Не могла остановиться или вернуться назад, а в какой-то момент уже и не хотела. Думаю, без Рорка я бы себя потеряла. Рано или поздно убитые перестали бы иметь для меня значение, работа стала бы просто работой. Может, я бы успела получить капитанские нашивки — кто знает? — но перестала бы быть тем копом, которым должна быть. А это, Ева знала, ее бы прикончило. — Я бы не смогла выжить без того, что впустила в свою жизнь вместе с Рорком. Возможно, я перевела бы тебя к себе в отдел, как собираюсь перевести Шелби, но мы бы не стали напарницами. У меня не хватило бы на это духу. Ева завернула в гараж Центрального управления. — Так что я все-таки обрела покой. Подобные расследования могут его пошатнуть. Иногда я его теряю, словно вода утекает сквозь пальцы. Но я знаю, где вновь обрести покой и с кем. Ты тоже часть — часть этого «где и с кем». Ева припарковала машину и взглянула на Пибоди: по щекам девушки струились беззвучные слезы. — Прекрати! Хватит реветь. Мы в гараже полицейского участка, а в участке не ревут — сами полицейские, по крайней мере. — Я не реву. Но Пибоди все-таки тихонько всхлипнула, роясь в карманах в поисках бумажных салфеток. — А еще я не обнимаю тебя крепко-крепко, хотя мне очень хочется, — добавила она. — Просто знай: когда душевный покой пошатнется, всегда можешь на меня рассчитывать. Пибоди высморкалась и вылезла из машины. Мгновение Ева сидела неподвижно. — Я знаю, — проговорила она наконец и тоже выбралась из машины, готовая вновь приняться за дело. Глава семнадцатая Ева направилась прямиком в отдел электронного сыска в надежде, что компьютерные гении сообщат ей что-нибудь полезное. В лаборатории было людно. Макнаб стоял перед компьютером и пялился в какую-то трубку — бедра в ядовито-оранжевых брюках зажигательно виляли, в ушах поблескивали серьги. Фини сидел за столом в своем мятом коричневом костюме и работал на двух машинах одновременно. Волосы у него торчали дыбом, словно его ударило током. Пышногрудая Каллендер бегала между двумя мониторами, пританцовывая и дергая плечами, от чего ее пышная грудь, обтянутая красной футболкой с обезьянкой на одноколесном велосипеде, тоже подпрыгивала. Еще один электронщик, которого Ева помнила довольно смутно, ерзал на табурете и разбирал разложенные на столе компьютерные внутренности. Его такие же красные, как футболка Каллендер, волосы были заплетены в длинные дреды с солнечно-желтыми концами, гармонирующими с цветом комбинезона. Ева пожалела, что не надела темные очки. При виде их с Пибоди Макнаб пошевелил бровями. — Прием, капитан, к нам пожаловал убойный отдел. — У нас две новости — плохая и хорошая, — доложил Фини. — Начни с хорошей. — Удалось считать название и код с одной ключ-карты. Она открывает ячейку в «Либерти нэшнл банк». Мы немного поколдовали и выяснили номер отделения. Что бы Бетц ни прятал, он прячет это в Бронксе. Как раз собирался отправить тебе адрес. — Отправь — я проверю. И спасибо за помощь. А плохая новость? — Вторая ключ-карта. Код считали без проблем, а вот названия нет. Мы еще не закончили, но единственное, что можем предположить, это частный дом. На компанию не похоже. Может и компания, но все-таки склоняемся к дому. — Лучше, чем ничего. А что с компами убитых? — Я еще раз запустил полную проверку данных, полученных от Института Миры, но нашел только всякую политическую и деловую ерунду. Каллендер занимается Вайманном, Джу-Джу[8] — Бетцем. — Джу-Джу? — Потому что я везунчик. Парень с красными дредами взглянул на Еву и расплылся в улыбке. Такое впечатление, что кто-то забрызгал его широкое светлокожее лицо рыжей краской и окрестил это веснушками. — С Бетцем покончено, — доложил он, стуча по полу носками ярко-голубых сапог на воздушной подошве, зашнурованных до самых колен. — У чувака бабок до фига. Было бы больше, если бы не скакал на хромых клячах. Выкачивает много, пашет мало. Две хаты — одна в Яблоке, другая в Сигарной. Внушительное стадо телок для пенса. Выстраивает их в очередь и тасует. Три тачки и куча превышений. — Хватит! — Ева подняла руку, чувствуя, что голова идет кругом. — Он вообще по-английски разговаривать умеет? — Я билингв, — объявил Джу-Джу, снова улыбаясь. — Американский английский и жаргонный английский. Предпочитаю жаргонный. — Он повернулся к Каллендер: — Освежиться не желаешь? — Давай. Мне вишневую. — Заметано. Вам «черной смерти», капитан? — Нет, мне чего-нибудь сладенького. Удвой заказ Каллендер. — Легко. Макнаб? — Утрой. Джу-Джу поднялся. Оказалось, что он высоченного роста, что до некоторой степени объяснялось сапогами на воздушной платформе, усыпанными серебряными звездами. — Вам тоже? — спросил он Еву. — Не надо, чем бы это ни было. — Учетвери, спасибо, — ответила Пибоди, когда он указал на нее согнутым пальцем. — Момент. Джу-Джу выскочил за дверь. — У меня от него голова болит. Каллендер пожала плечами и улыбнулась: — Иногда перебарщивает с жаргоном, но он и правда везунчик. Сказал, что у Бетца много денег и он часто проигрывает на скачках. По официальным данным, у него два дома — один здесь, в Нью-Йорке, другой на Кубе. — Мне нужен адрес. Дом на Кубе надо проверить. — Все получите. Еще Джу-Джу сказал, что Бетц… как это называется?.. Ловелас? Для мужчины такого возраста у него много женщин. У Бетца есть список их имен, чтобы при необходимости чередовать. — Господи… мне нужны эти данные.