Чего, кроме женщин, хотят и получают в колледже молодые люди? Свободу от родительской опеки. Родители больше не контролируют их время и поступки. И вот колледж накладывает собственные ограничения — урезает только что обретенную свободу. Секс, выпивка, наркотики. Разве не так отмечают освобождение из-под родительской опеки? Забить на правила. Доказать, что ты взрослый — что ты мужчина. Но когда за воротами кампуса стоят повстанцы, размахивают кулаками и швыряют камни, ворота запирают. И что делать тогда? В студенческих досье нигде не значится, что кого-то из членов братства штрафовали за распитие спиртного или употребление наркотиков. Возможно, дело замяли — война и деньги могут объяснить многое. В любом случае остается секс. Секс — ключ ко всему. Шестеро молодых людей… Неужели все началось еще в колледже? Старинные ключи в тайнике. Богатый старинный дом, охваченный пламенем, — реальность или метафора? Шестеро стареющих мужчин на пути в ад. Ева взглянула на экран компьютера — пришло сообщение. Заметив, что оно от Морриса, она быстро спустила ноги на пол. «Провел анализ татуировок. Скоро пришлю полный научный отчет. В двух словах: татуировки сделаны сорок-пятьдесят лет назад. Ближе к пятидесяти. Отправил образцы в лабораторию для дальнейшего анализа и подтверждения, но мои собственные результаты говорят, что убитые сделали татуировки еще в юности». Шестеро молодых людей, объединившихся в братство… И пять женщин, связанных одной тайной. Ева открыла следующее сообщение — наброски Янси. — Компьютер, произвести поиск недвижимости в радиусе двадцати пяти миль от Йельского университета, которая соответствует рисунку номер два не менее чем на восемьдесят процентов и построена не менее пятидесяти лет назад. Существует ли здание до сих пор, значения не имеет. Все результаты поиска скопировать на мой домашний компьютер. «Параметры заданы. Идет поиск…» — Ты занимайся своей работой, а я займусь своей. Ева потерла шею и ответила на входящий звонок. — Ева, — сказала Мира, — хотелось бы дать вам больше. — Вы это насчет «Душевного покоя»? — Да, причем во всех смыслах. Законы о соблюдении конфиденциальности очень строги, даже когда дело касается общения между медицинскими работниками. Но поскольку мне уже известно, что Су и Маккензи посещали «Душевный покой», это немного упростило дело. Подробностей их личные терапевты и руководители групп разглашать не могут, однако профессиональный этикет чего-то да стоит. Скажем так, кое на что они намекнули, кое-что я предположила сама, а они не стали отрицать. Обе женщины обратились за помощью в связи с повторяющимися кошмарами. Обе проходили курс психотерапии, чтобы восстановить вытесненные воспоминания. Это подтверждается еще и тем, что Су с Даунинг участвовали в исследованиях на тему бессонницы. — Ясно. Каждая деталь помогает восстановить целое. — Обе лежали в отделениях, предназначенных только для женщин. По моим данным, отделения специализируются в основном на жертвах физического и сексуального насилия. Поднятие самооценки, духовный поиск — все это тоже присутствует. Но основная специализация — жертвы изнасилования. — Они залегли на дно. — Что? — Три и еще как минимум одна. Залегли на дно. — Еще одна?.. — Всего их пять. Сегодня утром Су, Маккензи и Даунинг собрали вещи и уехали. Четвертая женщина попала на камеру в доме Су. Еще есть пять набросков с картины, которую видели в квартире у Даунинг. Возрастная группа — примерно от двадцати до сорока пяти. Мира заговорила не сразу: — На основании имеющихся данных можно сделать вывод, что убийства — месть за сексуальное насилие, которое продолжалось много лет и от которого пострадали многие жертвы. — Согласна. Мне нужно работать. Выясните еще что-нибудь — сообщите. — Пять, Ева. И с такой разницей в возрасте… Нужно только заполнить пробелы, чтобы прикинуть реальное число жертв. — Да, их гораздо больше, чем пять. Буду на связи, — добавила Ева и отключилась. Она встала, надела пальто и вышла в «загон». — Бакстер, Трухарт, все, что найдете, посылайте на мой домашний компьютер. Я, скорее всего, не вернусь. Пибоди, то же самое. — Но… — Еду в Бронкс — осмотреть банковскую ячейку Бетца. Без особой необходимости в Центральное возвращаться не планирую. Янси пытается опознать по лицу двух неизвестных женщин с первой картины, а я запустила поиск дома со второй. Если что-то найдем, я тебя вызову. А пока постарайся нарыть все, что только можно нарыть. Пути этих женщин каким-то образом пересеклись. Где и когда? Пока мы знаем только про трех, а я хочу знать про пять. Ева направилась к эскалатору — даже думать не могла о лифте, — на ходу доставая звенящий телефон. — Даллас слушает. Скажи, что получила ордер. — Получу к тому времени, как ты за мной заедешь, — ответила Рио. — Что? Зачем это? — Банки любят ставить палки в колеса — юрист не помешает. К тому же после того, как я выбила для тебя столько ордеров за один день, я заслужила небольшую поездку. — Это же в Бронксе! Ева нетерпеливо огибала людей, согласных просто стоять и ждать, пока эскалатор их довезет. — Заедь за мной. Буду ждать перед зданием суда. Прежде чем Ева успела возразить, Рио повесила трубку. Продолжая пробираться сквозь толпу пассажиров, Ева недовольно ворчала себе под нос. Она-то надеялась подумать по дороге в банк, а заодно немного поторопить лаборантов, электронщиков, Янси. Возможно, позвонить Рорку и попросить о помощи. К тому времени как Ева добралась до гаража, она смирилась. Иногда и правда полезно иметь с собой юриста. Рио сдержала слово и действительно ждала на улице. Поверх светлых волос надет сдвинутый набок кокетливый красный беретик. Длинное пальто в тон доходит до середины икры. На ногах — черные сапоги с высоченными изогнутыми каблуками. — Как ты в них ходишь? — поинтересовалась Ева, когда заместитель окружного прокурора Шер Рио запрыгнула в машину. — Грациозно и сексуально — вот как. Она поставила на пол аккуратный портфель и огромную дамскую сумку и тут же включила подогрев сиденья — прямо как Пибоди. — Не знаю, привыкну ли когда-нибудь к нью-йоркской зиме. — Она бывает каждый год, — заметила Ева. — Ты злишься, потому что я еду с тобой. Сколько ордеров я сегодня выбила? — Ладно, ладно. — Мы одна команда, Даллас. Я так понимаю, Фредерика Бетца по-прежнему не нашли? — Если похитители не решили прикончить его по-быстрому и сбежать — а я так не думаю, — Бетц еще жив. Однако терпит невыносимые муки, и дышать ему осталось недолго. — Какой непобедимый оптимизм! Рио достала зазвонивший телефон, глянула на экран и нажала кнопку «игнорировать». — Тебе разве не нужно ответить? — Нет, я вся твоя, — весело ответила Рио. — Кое-что я уже знаю. Расскажи остальное. Ева обрисовала картину преступления. Никогда не повредит проговорить все еще раз — столько же для себя, сколько для Рио. — Думаешь, двое убитых и остальные трое — с самоубийцей четверо — насиловали этих женщин? — Да. А поскольку одна из пяти на добрых два десятка старше их обычной возрастной группы, подозреваю, что они насиловали женщин минимум лет двадцать. Возможно, гораздо дольше. — Из-за татуировок. По крайней мере, не надо разжевывать ей каждый шаг. — Если руководительница центра узнала трех, вероятно, все пять там и встретились. — Вряд ли пять жертв из одной выборки случайно пришли в один и тот же центр. И ни одна не сообщила в полицию об изнасиловании. — Значит, группа поддержки, психотерапевт, еще что-то, что их объединяет. — Все пять обратились к одному специалисту независимо друг от друга? Верится с трудом, но других версий у меня нет. Маршалл Истердей здорово напуган. Если не найду Бетца, вызову Истердея на допрос. Нужно вытрясти из него признание.